Как Леониду Кравчуку удавалось пробегать между каплями

Есть известная притча о человеке, родившемся в Австро-Венгрии, жившем в Чехословакии, Венгрии, СССР и Украине, и все это время не покидавшем пределы своего села. Мир врывался в его жизнь: через село проходили солдаты разных армий, появлялись и исчезали флаги и вывески — а он жил, приспосабливаясь к каждой новой реальности. О Леониде Кравчуке рассказывали другой анекдот, тоже — о высокой адаптивности: когда начался дождь, охранник раскрыл над ним зонт, но нужды в нем не было — первый президент Украины мог пробежать между капельками.

Из деревни в партию

Леонид Кравчук родился в волынской деревне на территории Польши. Когда ему было пять лет, в село пришла советская власть, когда исполнилось семь с половиной — немецкая армия, а когда 10 — снова Красная Армия. В том же году погиб на фронте его отец, когда-то бывший солдатом польской армии, а в войну ставший красноармейцем.

Про Кравчука есть легенда о его активном участии в юности в бандеровском движении. На самом деле он лишь, по его собственным словам, в детстве носил продукты скрывавшимся в лесу бандеровцам — как и многие его ровесники. Но при этом на склоне лет бывший украинский президент вспоминал, как его родителей чуть было не расстреляли за сотрудничество с советской властью какие-то вооруженные сторонники украинской национальной идеи (видимо, не те, которым он потом помогал). В школу пошел во время оккупации — и никаких хороших воспоминаний о немецком педагоге, который бил детей по рукам длинной линейкой, у него не осталось. Наверное, с куда большим энтузиазмом ребенок колядовал, собирая деньги на украинский Красный Крест, действовавший на Волыни с разрешения немецких властей.

Такие детство и юность побуждали к осторожности, приспособлению к любым новым вызовам и идеологиям. Впрочем, это не мешало (а даже могло помочь) тому, что потом политологи назовут «социальными лифтами». Кравчук вспоминал, что у его деда были всего две книги — Библия и «Назар Стодоля» Шевченко. Советская же власть принесла на Западную Украину не только раскулачивание (небогатая семья Кравчуков с погибшим на войне отцом от него не пострадала) и высылки неблагонадежных (всех, вызывавших подозрение, все равно было выслать нельзя), но и модернизацию в виде электрификации и образования. Выходец из волынской деревни закончил кооперативный техникум и университет, читал лекции по экономике и обратил на себя внимание партийного начальства, которое ценило людей, способных написать для него статью или доклад на актуальную тему. Кравчук дважды был помощником партийных секретарей — в Черновцах и Киеве, что предусматривало спичрайтерские функции.

Почти два десятилетия Кравчук проработал в идеологическом отделе ЦК Компартии Украины, придя туда в бытность ее лидером Петра Шелеста, которого потом обвиняли в потворстве (весьма относительном) украинскому национализму, но удержался и после того, как Шелеста сменил полностью лояльный Москве в сфере идеологии Владимир Щербицкий. Если бы не перестройка и последующая быстрая эрозия СССР, он так бы и остался успешным партийным чиновником, автором книг и брошюр для системы политпросвещения, которые читали лишь по должности. Что он в реальности думал о практике советской власти — а двоемыслие тогда затронуло и немалую часть идеологических работников, — оставалось бы известно только самым близким людям.

Отец-основатель

В перестройку Кравчук стал секретарем ЦК украинской Компартии по идеологии. Перед ним открывалось два пути — активно бороться со сторонниками национальной идеи или аккуратно, с оглядкой, сближаться с ними. В первом случае он быстро стал бы мало кому интересным пенсионером, вспоминавшим об упущенных возможностях. Второй путь привел его на пост первого президента Украины.

В качестве председателя Верховного Совета еще советской республики (избран в 1990 году) он вел себя осторожно, не идя на жесткий конфликт с уже сформировавшейся оппозицией в виде «Народного руха Украины». Во время августовского путча 1991 года провел переговоры с прибывшим специально для этого в Киев генералом Валентином Варенниковым — обещал ему, что в Киеве не будет волнений (и их не было), но публично путчистов предусмотрительно не поддержал. Зато сразу же после краха ГКЧП объявил о выходе из Компартии и возглавил процесс перехода к независимости, опередив «руховцев». Уже 24 августа под его руководством Верховный Совет проголосовал за Акт провозглашения независимости Украины, который был одобрен на референдуме 1 декабря. В Акте обходился молчанием вопрос о членстве Украины в СССР — зато говорилось о тысячелетней традиции государственного строительства и создании самостоятельного украинского государства с неделимой и неприкосновенной территорией.

Одновременно с референдумом в 1991 году прошли президентские выборы, на которых Кравчук одержал убедительную победу, победив во всех регионах, кроме трех областей Галичины. За него как за недавнего партийного функционера высокого ранга голосовали многие лояльные советские граждане, в том числе с юго-востока, полностью дезориентированные и искавшие хоть какую-то опору. Активные приверженцы независимости остались тогда в меньшинстве, поддержав лидера «Руха» Вячеслава Черновола, получившего почти четверть голосов избирателей. В качестве президента со свежей легитимностью Кравчук отправился в Беловежскую пущу, где на переговорах с Борисом Ельциным и Станиславом Шушкевичем занял наиболее жесткую позицию, возражая против сохранения СССР даже в виде аморфной конфедерации.

О неделимости территории уже тогда многие говорили в контексте крымской проблемы — и были удивлены, почему Кравчуку так легко удалось добиться признания Россией Украины в советских границах. Часто говорят, что Борису Ельцину было не до того — его интересовала собственная власть в России. Эта простая теория не учитывает, однако, последующих событий — в том числе российско-украинский договор 1997 года, подписанный уже в президентство Леонида Кучмы, где также фиксировался принцип неприкосновенности границ. К тому времени самоутверждаться Ельцину уже было не надо.

Представляется, что дело в другом. Ельцин, как и его многолетний премьер Виктор Черномырдин, ставший затем послом в Киеве, и многие другие российские государственные деятели, никогда не любивший идеологов, исходил из того, что Украина далеко от России не уйдет, — слишком много экономических связей и интересов. Кравчук же как опытнейший идеолог прекрасно понимал значимость сферы идей — и в свое президентство сделал все возможное, чтобы утвердить украинскую государственность, отталкиваясь от России. Именно при нем были введены государственные символы — сине-желтый флаг, тризуб, музыка гимна «Ще не вмерла Украiна». Улица Кирова в Киеве, где находятся парламент и правительство, получила имя Михаила Грушевского. Началась реабилитация Ивана Мазепы — после долгой дискуссии был утвержден дизайн купюры в 10 гривен с изображением гетмана, хотя осторожный Кравчук вначале сомневался, считая, что еще рано и «не стоит дразнить гусей». А недавний гонитель украинского национализма митрополит Филарет (Денисенко) при поддержке Кравчука объявил об отделении от Московского патриархата.

Активное продвижение национальной идеи вкупе с нараставшими экономическими проблемами стоило Кравчуку президентства: на выборах 1994 года разочарованный юго-восток, тогда еще в полной мере сохранявший свою электоральную мощь, отверг идеолога и проголосовал за советского директора Кучму. Кравчук признал поражение — и вновь не ошибся, сохранив до конца своей жизни статус одного из старейшин украинской политики. От Кучмы он получил звание Героя Украины, от Виктора Януковича, перед самым его свержением, — орден Свободы, от Виктора Ющенко — орден Ярослава Мудрого второй степени, а от Владимир Зеленского — первую степень этой же награды, став одним из семи ее полных кавалеров.