Леонид Лебедев встретится в суде с Виктором Вексельбергом и Леонидом Блаватником

Русские деньги в западных юрисдикциях становятся своего рода «токсичным» активом. У этого явления политическая природа и широкий спектр последствий. В частности, для тех процессов с участием граждан РФ, которые предпочитают разрешать свои коммерческие споры в Лондоне или Нью-Йорке, а не в Москве или в Тюмени. Россия сейчас воспринимается как источник угрозы. Тем меньшей снисходительности стоит ждать к отдельным «правовым обычаям», например, к возбуждению уголовных дел как инструмента в коммерческом конфликте. И уж тем более к попыткам трансграничного использования полномочий правоохранителей в интересах одной из сторон.

Вот поэтому мне кажется, что скоро одним из самых скандальных «русских» процессов станет разбирательство между экс-сенатором Леонидом Лебедевым и его бывшими деловыми партнерами Виктором Вексельбергом и Леонидом Блаватником. Мой прогноз основан не на звучности фамилий и не на цене вопроса (2 миллиарда долларов), а на том, что в суд в Нью-Йорке будут представлены документы, по которым видно, как по заданию американских адвокатов российские полицейские требуют у коллег из Ирландии и с Кипра предоставить им исчерпывающую информацию о деятельности местных компаний. Прекрасный будет повод совершенно не голословно говорить о коррупции в России и о попытках экспортировать ее в Европу и США.

Источники информации

«Постучали» в Telegram.

— Вы Ирек Муртазин?

— Я.

— Можете подтвердить, что это вы?

— Звоните, поговорим… — предложил я выйти на аудиосвязь.

Мой неизвестный собеседник продолжил задавать вопросы.

— Вы журналист «Новой газеты», автор статьи «Продублируйте в Дублин»?

Не успел я ответить, как пришло новое сообщение:

— Возможно, это вас заинтересует.

К сообщению было прикреплено несколько файлов. Это оказалась переписка адвокатов из США и России, обсуждающих (на английском языке) «Запрос о правовой помощи», направленный в министерство юстиции Ирландии капитаном полиции из Твери Никитой Матвеевым, и другие материалы из уголовных дел, возбужденных в Твери и Ярославле. Судя по датам и содержанию, и запрос, и материалы уголовных дел оказались в распоряжении адвокатов задолго до моей публикации.

Работая над публикацией, я в том числе встречался с Леонидом Лебедевым. Он не стал комментировать ход подготовки к судебному процессу в Нью-Йорке (от комментариев также отказался Андрей Шторх, пресс-секретарь «Реновы» Вексельберга и Блаватника). Зато Лебедев ответил на вопросы о прошлом. В частности, об уголовном деле о контрабанде оружия с Украины в воюющую Югославию, фигурантом которого Лебедев оказался 15 лет назад. Один из украинских «оружейных баронов», прежде чем заняться поставками смертоносного товара, работал в компании, незначительный пакет акций которой в начале 90-х принадлежал экс-сенатору.

В начале 2004 года суд Турина поставил точку в этом процессе, придя к выводу о непричастности Леонида Лебедева к контрабанде оружия. Но несколькими годами раньше, когда шли переговоры о продаже доли ТНК британской BP, именно статус подозреваемого по уголовному делу помешал легализации Лебедева в качестве акционера российской нефтяной компании. Тогда просьба Вексельберга и Блаватника оставаться в тени, чтобы не расстроить сделку с британцами, показалась Лебедеву адекватной, потому что они всегда прежде выполняли перед ним финансовые обязательства как перед «неформальным акционером».

Обязательства эти возникли в 1997 году, когда проводился аукцион по продаже 40% акций ТНК. Лебедев проиграл, но стал компаньоном Блаватника и Вексельберга и внес в «общий котел» несколько десятков миллионов долларов, принадлежащие лично ему пакеты акций ТНК (1,8%) и основного добывающего предприятия ТНК компании «Нижневартовскнефтегаз» (10,5%). А взамен де-юре ничего не получил.

В 2001 году партнеры собрались в Нью-Йорке и договорились, что Лебедев имеет право не только на 15% акций ТНК, но и на такую же долю во всех доходах нефтяного бизнеса. И длительное время Лебедев получал заранее оговоренные деньги — и дивиденды, и долю от продажи ТНК британцам. Выплаты проводились через ирландскую компанию Coral Petroleum Limited, которой фирмы, контролируемые Вексельбергом и Блаватником, за три года передали векселей на сумму $600 млн.

Но когда ТНК-ВР была продана «Роснефти», в течение года Лебедев пытался добиться выплаты двух миллиардов долларов — 15% от суммы, полученной его партнерами от сделки с «Роснефтью». Но безрезультатно. Пришлось обращаться в суд. А поскольку переговоры о распределении долей в прибыли от деятельности или продажи ТНК проводились в США, иск был подан в суд Нью-Йорка.

«Отзовите иск, или все будет плохо»

Сегодня уже не выглядит случайным совпадением, что вскоре после подачи иска в суд в Нью-Йорке у Леонида Лебедева начались проблемы в России. Настолько серьезные, что в мае 2015 года он был вынужден сложить с себя полномочия сенатора. А 7 сентября 2016 года Лебедев стал фигурантом уголовного дела.

Еще в марте этого года в публикации «Эхо Нью-Йорка на Волге» я рассказывал, как правоохранительные органы умудрились соорудить уголовное дело международного масштаба из банального спора о том, кто кому не заплатил за газ. В частности, 25 февраля 2013 года СУ УМВД России по Тверской области возбудило уголовное дело в отношении руководства компаний ОАО «Тверские коммунальные системы» (ТКС) и ОАО «Территориальная генерирующая компания № 2» (ТГК-2).

По фабуле уголовного дела, ТКС заключили с «Газпром межрегионгаз Тверь» контракт на поставку газа и не рассчитались по нему. Того, что конечные потребители задолжали компании сумму, превышающую задолженность перед поставщиками газа, следствие не заметило.

Через три месяца после начала процесса в Нью-Йорке, 16 мая 2014 года, в России было возбуждено еще одно уголовное дело — уже в отношении руководителей компаний ТГК-2 и ТКС.

В мае—октябре 2015 года с председателем совета директоров ТГК-2 Андреем Королевым встречался бывший топ-менеджер ТГК-2, перешедший на работу в одну из компаний, контролируемых Вексельбергом. Две встречи состоялись в Москве, одна — в Брюсселе. По словам Королева, «переговорщик» настоятельно советовал убедить Лебедева отозвать нью-йоркский иск. Мол, в противном случае «будет плохо».

— Он так и сказал, что если иск в Нью-Йорке не будет отозван, то до конца года и я, и Лебедев окажемся в тюремной камере, — рассказывал мне Андрей Королев еще в начале этого года.

Лебедев иск не отозвал. А «переговорщик» не обманул. Прошли считаные дни, и статус Королева в «долговом» уголовном деле поменялся со «свидетеля» на «подозреваемого».

Впрочем, очевидно, что в фокусе внимания следствия был не Королев и уж тем более не управленцы более низкого статуса, а сам Леонид Лебедев. В ходе следственных действий были допрошены десятки менеджеров предприятия. И всем задавался вопрос, а не участвовал ли Лебедев в руководстве компании, не отдавал ли распоряжений. Но все допрашиваемые давали показания, что Лебедев «не участвовал», распоряжений «не отдавал».

В итоге привлечь Лебедева в статусе подозреваемого удалось только по заявлению офшорной компании Lonicera Participation Corp, владеющей 0,0045% акций ТГК-2 (возможно, это тоже случайное совпадение, но Lonicera Participation Corp оказалась тесно взаимосвязана с группой «Ренова», контролируемой Виктором Вексельбергом). Руководителю следственного управления УМВД России по Тверской области подполковнику Алексею Пушкареву потребовалось меньше суток, чтобы проверить доводы кипрской компании и вынести 23-страничное постановление о возбуждении уголовного дела, в котором Лебедев был указан в качестве подозреваемого.

По версии, изложенной в постановлении и подписанном Пушкаревым, в 2013 году ТГК-2 заключила ряд соглашений с офшорными компаниями, по которым выплатила крупные авансы. Но соглашения не были выполнены, а деньги в ТГК-2 не вернулись. При этом предварительной проверки не проводилось, а Пушкарев проигнорировал, что с 2008 года 43% акций ТГК-2, принадлежавшие Леониду Лебедеву, были переданы в доверительное управление, и экс-сенатор не участвовал в оперативном управлении компанией. Не обратил Пушкарев внимания и на то, что деньги давно вернулись в ТГК-2, и даже с приростом, то есть никакого финансового ущерба компании нанесено не было.

Дни Ирландии в Твери

Я не буду ничего вам рассказывать про само это уголовное дело, потому что его обстоятельства, кажется, не волнуют даже следователей, в производстве которых оно находится. Тверские полицейские ставят перед собой совсем другие задачи. В частности, капитан Никита Матвеев, который занимает должность старшего следователя по особо важным делам следственного отдела по расследованию организованной преступной деятельности Управления МВД России по Тверской области, направил в Ирландию запрос о правовой помощи.

Как опытный офицер, капитан Матвеев не мог не представлять, какой объем работы необходимо выполнить его ирландским коллегам, чтобы собрать сотни страниц документов о финансово-экономической деятельности зарегистрированных в Ирландии компаний, о банках и депозитариях, в которых открыты их счета, информацию о лицах, управлявших счетами. Матвеев фактически просит ирландских коллег провести допросы, обыски и выемки.

В документе есть и длинный перечень вопросов, которые необходимо задать персонам, заинтересовавшим капитана.

Вот, к примеру, один из вопросов из десятков аналогичных:

«Кто был/является с момента образования до настоящего момента акционерами/членами, контролирующими лицами, принципалами, бенефициарными владельцами, полными бенефициарами, реальными бенефициарами Agragorn Holdings Limited, Coral Petroleum Limited? Кто был инициатором создания Agragorn Holdings Limited, Coral Petroleum Limited? Какие документы оформлялись в свете этого? Какие проекты Agragorn Holdings Limited, Coral Petroleum Limited осуществляли в рамках ведения финансово-экономической деятельности? Определите основных контрагентов? Какие отношения существуют между Coral Petroleum Limited и Agargorn Holdings Limited? Контролировала ли Coral Petroleum Limited деятельность Agragorn Holdings Limited? Если да, то как?

Все это имеет весьма опосредованное отношение к фабуле уголовного дела, и я бы так и не смог понять причины интереса капитана Матвеева к подобным деталям, если бы не узнал, что один из ключевых вопросов процесса в Нью-Йорке, действительно ли ирландская компания Coral Petroleum Limited получала векселя в качестве оплаты доли Лебедева при продаже половины акций ТНК компании British Petroleum, а затем в течение трех лет и дивиденды от деятельности ТНК-BP.

Связь компании Coral Petroleum Limited с уголовным делом, возбужденным в Твери, прямо скажем, призрачная. Один из менеджеров, причем не подозреваемый, а свидетель, ранее работал в компании Agragorn Holdings Limited — учредителе компании Coral Petroleum Limited. И вот этой «зацепки», по мнению капитана Матвеева, достаточно, чтобы поставить на уши ирландскую полицию. Что уж говорить о том, как расследуется уголовное дело в России. Про долги за газ, кажется, уже и не вспоминают.

К примеру, один из свидетелей рассказал «Новой», что во время допроса ему было задано 29 вопросов, связанных с компаниями Agragorn Holdings Limited и Coral Petroleum Limited. При этом первый вопрос звучал так: «Известна ли вам компания Agragorn Holdings Limited?» Но несмотря на отрицательный ответ, дальше звучали вопросы: с кем из представителей компании вы встречались, кто был инициатором встреч, как связывались, по какому адресу находится офис компании, кто принимал вас на работу в компанию Agragorn Holdings Limited, кто руководил компанией, сколько человек работало в штате компании, какова структура компании, в каких банках у нее были счета, мог ли Леонид Лебедев распоряжаться счетами компании, сохранилась ли у вас переписка с сотрудниками компании Agragorn Holdings Limited?..

Вопрос: а если бы следствию удалось допросить свидетеля, имевшего хоть какое-то отношение к деятельности ирландской фирмы, как бы оно распорядилось этой информацией, если она, как мне кажется, не способна оказать влияние на ход расследования по уголовному делу?

В запросе, направленном в Дублин, капитан Матвеев подчеркнул: «СУ УМВД России по Тверской области гарантирует, что любая информация и документы, полученные в результате исполнения запроса, будут использованы только в целях следствия по уголовному делу для сбора доказательств по уголовному делу в ходе его рассмотрения в суде и не будут использованы для каких-либо иных целей…»

Если сопоставить это утверждение с перепиской американских адвокатов, которую мне передал анонимный источник, то я вынужден констатировать, что кто-то из них двоих лжет: либо аноним, либо капитан Матвеев.

Ведь в переписке юристы из США и России, по всей видимости, осознавая правовую небезупречность получения материалов из уголовных дел, возбужденных в России, обсуждают, как можно «легализовать» эти материалы на процессе в Нью-Йорке.

Речь идет в том числе о «Запросе о правовой помощи» капитана Матвеева.

К примеру, 30 марта 2017 года в 22.03, за три месяца до даты выхода моей публикации, из США в Россию было отправлено письмо, автор которого уточняет, что из полученных им ранее «заверенных переводов» особое внимание привлекли три документа:

«Во-первых, это запрос о содействии, поданный российскими следователями ирландским властям. Как и другие просьбы о предоставлении правовой помощи в собирании доказательств, в нем содержится полезное резюме <…>.
Аналогичным образом вторым документом является просьба об оказании юридической помощи, направленной властям Кипра <…>.

Третий документ, который мне интересен, — это перевод рукописного вопросника (предположительно автор Л.Л. Лебедев), заполненный на получение английской визы <…>.

Я уверен, что в документах есть еще много интересного (включая показания свидетелей), но я хотел как можно скорее получить эти интересные сведения…»

В этот же день, 30 марта, но утром, в 11.46, из России в США уходит письмо, в котором автор высказывает сомнения, «можем ли мы подать эти документы в суд».

А вот что ответил адресат этого письма: «Мы все еще работаем, чтобы определить, можем ли мы использовать эти документы в Нью-Йорке, но у нас нет ясности по этому вопросу».

Эта переписка выглядит так, будто материалы из уголовных дел в России попадают к адвокатам, задействованным в процессе в Нью-Йорке, что называется, из первых рук. В Уголовном кодексе России за разглашение данных предварительного расследования предусмотрена ответственность — по ст. 310. Но если предположить, что сотрудники полиции в Твери получают прямые указания из США, какие вопросы необходимо задать свидетелям и какие документы и сведения необходимо затребовать в иностранных юрисдикциях, то тут возможна и другая квалификация их действий.

«Утечка» и УСБ

Конечно, я не готов полностью доверять данным анонимного источника, но, во-первых, материалы, которые я от него получил, отлично согласуются с другими обстоятельствами дела. А во-вторых, мои источники уже вызывают серьезный интерес не только у читателей.

Речь вот о чем.

Расследование «Продублируйте в Дублин» было опубликовано в «Новой» 26 июня 2017 года. А в первых числах июля мне позвонили из МВД. Офицер полиции, который представился, назвал свои имя, фамилию, должность и звание, сообщил, что ему необходимо опросить меня по поводу публикации о запросе капитана Матвеева.

Моего собеседника интересовало, как ко мне попала копия этого документа.

— Присылайте официальную повестку, чем могу — помогу. Могу, например, откопировать и для вас этот запрос. Но хочу предупредить, что источники получения документов и информации мы никогда не называем.

Повестка мне так и не пришла. Но уже после беседы в Telegram мне удалось выяснить, что ирландским запросом заинтересовалось Управление собственной безопасности МВД России. По сведениям нашего источника в МВД, материалы, собранные офицерами УСБ, в том числе данные о «канале снабжения» частных американских адвокатов документами из уголовных дел, возбужденных в Твери, переданы для принятия процессуального решения в следственный орган и Генеральную прокуратуру России. Есть в этих материалах и рапорт об оперативно-разыскной деятельности (ОРМ), к которому приложены упомянутые мною скриншоты переписки адвокатов США и России.