Mafia бессмертна. К вопросу о национализации Приватбанка

Практически сразу после своего создания в 1992 году банк, несмотря на частный статус (а возможно, именно поэтому), тесно встроился в систему государственных финансов Украины. «Приват» стал одним из ведущих игроков в клиринговых схемах с валютами стран СНГ. Получил статус уполномоченного по облуживанию государственных учреждений и госкомпаний. Через банк пошли большие бюджетные деньги. Первый председатель банка Сергей Тигипко очень быстро ушел на «повышение» – вице-премьером в правительство Павла Лазаренко.

Прибыль, консолидируемая хозяевами банка, а также присутствие в ключевых городах Украины (банк агрессивно развивал филиальную сеть) превратили Приватбанк в площадку для сборки многоотраслевого холдинга. К середине нулевых собственники «Привата» сколотили промышленную империю, по размерам уступающую разве что владениям прежнего «хозяина Донбасса» Рината Ахметова.

Хозяева «Привата» – Игорь Коломойский и Геннадий Боголюбов, начинавшие свой бизнес в Днепропетровске с продажи компьютеров, – до поры до времени старательно избегали «большой политики». По крайней мере публично. Ситуация изменилась после «евромайдана». Коломойский и его партнеры выступили одними из главных спонсоров «революции достоинства». Причина проста – в последние годы правления Виктора Януковича окружение президента усиленно точило зуб на лучшие активы Коломойского. И «Приват» ответил.

Позже, когда пророссийские выступления охватили города юго-востока Украины, Коломойский занялся политикой уже лично. Он возглавил администрацию прифронтовой Днепропетровской области и жесткими методами подавил имевшуюся в городе оппозицию. Геннадий Корбан, младший партнер хозяина «Привата», специалист по корпоративному рейдерству и силовым операциям, сыграл выдающуюся роль в организации украинских парамилитарных формирований, который вынесли на своих плечах основную тяжесть первых месяцев вооруженного конфликта в Донбассе.

Впрочем, идиллия в отношениях между победившими Януковича группировками длилась недолго (возможно, его и не было вовсе). Как только была решена проблема выживания новой власти, пауки в банке немедленно сцепились. И в этой борьбе «Приват» проиграл.

Представителей Коломойского начали вытеснять из ключевых высот национальной экономики. Уплыл из рук контроль над «Укрнафтой» (большая часть добычи собственной нефти на Украине), потеряна «Укртранснафта» (аналог российской «Транснефти», госкомпания, но управлялась людьми «Привата»). Сам Коломойский ушел с поста губернатора Днепропетровской области. Его протеже Игорь Палица потерял должность губернатора Одесской области, его сменил Михаил Саакашвили. Геннадий Корбан был демонстративно арестован и провел в следственном изоляторе несколько недель.

Тогда же поползли первые слухи о больших проблемах Приватбанка и грядущей его национализации.

У банка действительно проблемы. Как самый большой банк Украины он и пострадал больше всех от коллапса национальной экономики. Розничный бизнес банка, разбухший в период бума потребительского и ипотечного кредитования, столкнулся с серьезными сложностями, когда доходы населения катастрофически упали.

Корпоративные клиенты банка так же пострадали в условиях падения промышленного производства, плохой конъюнктуры на мировых рынка и конфликта в Донбассе. К этому стоит добавить уход «государственных» клиентов (учреждений и госкомпаний), что стало одним из следствий войны властей с Коломойским.

Результат – дыра в балансе более чем в $5 млрд, как об этом в понедельник, 19 декабря, заявила председатель ЦБ Украина Валерия Гонтарева. Правительство закроет ее, выпустив специальный заем. 100% акционерного капитала банка переходит в руки правительства. Но что происходит внутри банка, до сих пор непонятно. Какое количество «закладок» и мин замедленного действия оставили прежние хозяева – неизвестно. Гонтарева уже заявила, что 97% корпоративного кредитного портфеля Приватбанка связаны с его теперь уже бывшими акционерами.

Что будет с банком дальше? Официальная версия происходящего сводится к тому, что «Приват» слишком большой, слишком проблемный, чтобы оставаться частным. Такова позиция МВФ, который выдвигает требование национализации банка как условие предоставления очередного транша.

Следуя этой логике, после национализации «Приват» должен быть санирован, а затем приватизирован. В роли покупателя должен выступить крупный западный банк. Что вполне в русле тренда – системообразующие банки стран восточной Европы потеряли независимость и были куплены иностранным инвесторами. Такая траектория развития ситуации будет означать, с точки зрения адептов «европейского пути», успешное продвижение Украины к цивилизованным стандартам ведения бизнеса и активное оздоровление национальной экономики.

Но есть и другая версия. Согласно ей, Порошенко подцепил вирус болезни, в свое время поразившей Виктора Януковича, – он не борется с системой олигархического всевластья, он вознамерился стать главным олигархом страны. И атака на Приватбанк предпринята, естественно, по согласованию с МВФ и в целом «Запада», но конечная цель — отнюдь не реформы.

Реальная задача — сокрушить экономические и политические позиции «группировки Коломойского». Выбить из рук опального олигарха рычаг воздействия в виде шантажа обрушением системообразующего банка. А дальше видно будет. До приватизации Приватбанка еще далеко, а пока главным банком страны будут рулить люди, назначенные Петром Порошенко.  Именно так, по крайней мере, ситуацию воспринимает сам Игорь Коломойский, который назвал национализацию обыкновенным рейдерством.

Сдается, впрочем, что Коломойский больше говорит об ущербе, нежели действительно его несет. Если верны слова Гонтаревой о масштабах кредитования «Приватом» связанных структур, то выходит, что имеющие в банке деньги Коломойский уже вывел. И государство, кроме бренда, получает одни лишь убытки.

Тут стоит сказать пару слов о том, что из себя представляет «группа «Приват» (которую, впрочем, теперь надо называть как-то по-другому). Дело в том, что Коломойский, в отличие, скажем, от Рината Ахметова, так и не создал стройной, доступной для анализа «снаружи» системы управления своим бизнесом. Агломерация разного рода бизнесов работает скорее как неафишируемая система разного рода партнерств. Структура собственности крайней непрозрачна. В масштабах всего бизнеса по-прежнему велика роль схем, связанных с фактической «приватизацией» части государственных функций и извлечением соответствующей ренты.

С известной долей обобщения бизнес Коломойского можно описать как «хрестоматийно-олигархический» и типичный для крупного бизнеса Украины. Может быть, не столь привлекательный на вид, но весьма устойчивый к политическим рискам. Его сложно выставить на IPO на Лондонской бирже, но он остается прибыльным для своих хозяев практически при любой обстановке, кроме совсем уж «форс-мажора».

Так вот, возвращаясь к бывшей «группе «Приват». По характеру все это больше похоже на большой семейный бизнес, нежели на корпорацию. Банк, наиболее уязвимый и заметный актив, из «контура» выпал. Но «семья», связи и партнерства осталась. И как представляется, самое интересное только начинается. Ведь mafia (семья – итал.) бессмертна.

Что же касается Петра Порошенко, то он, совершив вчера поздним вечером, может статься, главный поступок своего президентства, имеет неплохие шансы оказаться в положении Виктора Януковича образца 2011 года — Юлия Тимошенко уже сидит в тюрьме, однако силы врагов внутри страны лишь увеличились.