Можно ли понять, что под вас копают, и как остаться на свободе

Атака силовиков на свердловские власти — это всерьез и надолго. Несмотря на все усилия и надежды, областной суд оставил под арестом руководство министерства по управлению госимущество, в том числе — министра Алексея Пьянкова. Специалисты уверяют: это плохой признак, значит, дело может закончиться реальными сроками. Остальные министры — в панике и не представляют, что делать: такая ситуация в нашей политике складывается впервые. А вот у наших челябинских соседей избиение гражданской элиты «погонами» не прекращается уже несколько лет, и местные чиновники всегда готовы к обыскам и «маски-шоу». Стоит ли публично поддерживать арестованного товарища, почему нельзя верить местным адвокатам и через какую границу бежать, если все совсем плохо? «URA.Ru» собрало советы бывалых и составило специальную инструкцию для свердловских чиновников.

Специалисты по уголовным делам предупреждают: если вами заинтересовались силовики — не паникуйте. Шанс отбиться есть. Как — рассказывают наши эксперты. Уже бывший высокопоставленный челябинский чиновник, попросивший сохранить его инкогнито. Известный адвокат Сергей Колосовский (бывший милиционер, который сам когда-то был под следствием, а теперь успешно добивается оправданий и освобождения из-под стражи для своих клиентов). Юрист «URA.Ru» Павел Бабиков. Инструкцию мы составили в форме ответов на самые злободневные вопросы, которые мучают сегодня уральских чиновников.

Что можно и нужно замечать в поведении окружающих, коллег, подчиненных? Как понять, что под тебя копают?

Чиновник. Мысль о том, что «под тебя копают», должна быть в голове у каждого здравого чиновника всегда. Ты всегда под колпаком, даже если нет никаких опасных примет. Иначе получится как в скверном анекдоте: «В дверь вломился СОБР в масках. И тут он что-то заподозрил!»

Сергей Колосовский. В 90-е, когда я сам еще работал в органах, все происходило достаточно внезапно. Сейчас или разучились, или расхотели, но

в настоящее время практически нет внезапных арестов: я не припомню ни одного громкого дела, где бы это случилось «вдруг». Всегда перед этим проходят какие-то проверки, осмотры кабинетов, изъятие документации и т. д. — есть какая-то громкая предыстория.

Поэтому первый признак и первый алгоритм поведения: если к вам один раз пришли — это не значит, что все закончилось. Надо думать, откуда прилетит.

Павел Бабиков. Один из первых признаков, что под тебя копают — это когда человек перестает общаться по телефону на темы, о которых раньше спокойно разговаривал. Возможно, его уже опрашивали.

Процесс по вам пошел. Есть ли смысл уйти в отставку и скрыться в надежде на то, что силовики потеряют к тебе интерес? Или все равно достанут?

Чиновник. Бесполезно. Достанут при желании.

С.К: В старые времена это не имело бы никакого значения: если человек совершил преступление, будет отвечать вне зависимости от того, уволился он или нет. А сейчас работают разные факторы. Во-первых, резонанс: задержание бывшего не приносит столько очков, как действующего. Во-вторых, все эти дела ведутся для расширения еще какого-то дела, для отработки связей, последующих задержаний и перехода на максимально высокие уровни. Если человек уволился, он все равно интересен как источник показаний на своего руководителя или товарища, к тому же сам факт показывает его страх. Третье: можно, конечно, понадеяться, что в бардаке тебя потеряют и о тебе забудут. Особенно когда дело переходит в активную стадию, и, если получится переждать, вполне возможно, что у органов до тебя руки не дойдут. Но может возникнуть и обратная ситуация: объявят в розыск — и это уже навсегда. 100%-ного рецепта не существует — надо смотреть по ситуации.

П.Б. Если уже есть точная информация, что не сегодня-завтра к тебе придут, уехать — хороший вариант. Но я бы рассмотрел вариант уехать на лечение. Во-первых, если человек говорит, что заболел, возможно, и интерес к нему будет не такой серьезный. Во-вторых, больного нельзя просто так закрыть в СИЗО, при некоторых заболеваниях вообще нельзя содержать человека в следственном изоляторе. А для оперативников изолятор — это способ достучаться до человека. В СИЗО ты никогда ничего не решишь.

Есть ли смысл уезжать из страны?

Чиновник. Если виновен, и по-крупному, и есть на что жить за бугром. И лучше в Израиль — оттуда не выдадут. А если вины нет, то, сбегая, только усугубишь свое положение.

С.К. Я много раз сталкивался с ситуацией, когда люди думают, что выезд из страны чем-то поможет. На самом деле это худшее, что можно сделать. Это почти навсегда. Сам по себе выезд за границу — это гарантированный международный розыск, это единственный случай, когда решение об аресте может быть принято заочно — в отсутствие подозреваемого. Если это происходит, то раскручивать ситуацию обратно уже очень сложно: если человек возвращается, то он приезжает фактически в тюрьму. Если уж скрываться, то надо делать это тихо и ни в коем случае не пересекая границу. Это общее правило, из которого, правда, тоже есть исключения, но редко. На днях я общался с человеком, у которого все закончилось хорошо и он вернулся, но спустя 10 лет.

П.Б. Чтобы объявить человека в розыск, надо собрать доказательную базу, а это не так просто, как кажется. Смысл уезжать есть, но надо это делать грамотно. Например, как я уже говорил, на лечение.

Посадки уже начались: что делать? Взять все неиспользованные отпуска и «потеряться» в Крыму? Или, напротив, трудиться по 20 часов в сутки, демонстрируя всем, что уж вам-то бояться нечего?

Чиновник. Даже если ты знаешь, что абсолютно чист, проверь, где сейчас твой адвокат, насколько он загружен и сможет ли в любой момент прийти к тебе на помощь. Без адвоката — ни слова.

С.К.. Возможно, стоит уехать в отпуск для того, чтобы переждать и сориентироваться в ситуации. На легкой стадии, когда интерес постольку-поскольку, это может помочь: острота пройдет, к тебе потеряют интерес, и, возможно, получится «соскочить». Но все зависит от степени погруженности органов в проблему. Работа в поте лица ни на кого впечатления не производит и ничего не меняет.

Поддержать арестованного коллегу публично — это риски? Или, наоборот, такую смелость кто-то оценит?

Чиновник. Сложно сказать — это уже личное решение. И если точно знаешь, что вины коллеги нет.

С.К. Великого риска я в этом не вижу. Но и особого значения для арестованного такая поддержка тоже не имеет: всем все равно. А вот публичное отталкивание работника (например, если его после ареста уволили) очень сильно работает против него. Если человека не увольняют, не отказываются от него, то это уже является признаком того, что его не бросили. Делать специальные заявления большого смысла нет.

Стоит ли рискнуть и добровольно принести «материал» на арестованного товарища? Или ждать вызова?

П.Б. Я бы не исключал такого варианта. Есть такая поговорка: хороший свидетель лучше, чем плохой обвиняемый: правоохранители часто идут на уступки фигуранту, который все расскажет, но за это пойдет как свидетель. Поэтому действительно, возможно, лучше договориться: ребята, я даю вам материальчик и говорю всю правду, но на таких условиях. Думаю, что в деле Пьянкова так и будет. Это неплохой вариант.

С.К. Я бы в такой ситуации человеку юридическое сопровождение оказывать не стал — исходя не только из моральных соображений, но и из практических. Когда на стороне арестованного выступают такие же ловкие парни, они сразу же выворачивают ситуацию против того, кто пошел ва-банк, и свидетель обвинения оказывается в дурацком положении. У нас такое регулярно происходит. Например, по Тарасову (свидетель по делу челябинского вице-губернатора Сандакова- прим.ред.) уже даже психиатрическую экспертизу назначили. Человек полностью теряет социальное лицо, а мы еще и доказываем, что он совершил ряд преступлений. Но это при очень качественной и сильной защите. А

по общему правилу, как ни странно, система доноса и договоренностей работает.

Стоит ли пытаться «отъесть» ресурсы и полномочия у арестованного коллеги? Или лучше не рисковать?

Чиновник. Личной инициативы лучше не проявлять. Зачем тебе ресурсы «с косяками»?

П.Б. Вопрос не мой, но по второму профилю моей деятельности (экономические преступления) там это происходит регулярно: всегда есть кто-то, кто хочет заполучить экономические ресурсы человека, которого я защищаю. В политике, наверное, то же самое: если кого-то заказали, то кто-то должен прийти на это место. И понятно, что это работает какая-то команда, которая видит на этом месте подконтрольного ей человека. Поэтому вопрос: в какой вы команде?

Как понять, кто дал санкцию на «зачистку»? И есть ли смысл искать защиты, например, в Москве?

Чиновник. Не играет роли, кто санкционировал, знать об этом стоит, но это не главное. Единственная защита — хорошие, грамотные адвокаты, причем не местные.

П.Б.. Узнать, кто ведет следствие, несложно. Адвокаты обычно это знают и понимают, кто управляет следствием, кто принимает решения, кто надзирает.

Если к вам приходит ГУВД или «город» это одно дело, если ГСУ (главное следственное управление) — совсем другое, 4-е управление следственного комитета — третье.

А поводу Москвы надо понимать, что среди «решал» 90 процентов — это мошенники. Людей «швыряют» только так. Такие случаи известны и в нашем городе, но в Москве это прямо-таки налажено: людей водят возле ГРУ, привозят к Генеральной прокуратуре, перед КПП общаются с чиновниками в генеральской форме. Многих наших бизнесменов так разводили.

При этом мне не известны случаи, когда с помощью заступников в Москве прекращались бы какие-то серьезные дела.

Если человек закрыт в СИЗО, он вряд ли уже оттуда выйдет. Москва одна, регионов много, кому вы нужны? Истории о том, что можно что-то решить через Москву — это все байки.

Правда ли, что силовики на какой-то стадии начинают входить во вкус, перестают заморачиваться остатками приличий — лишь бы побольше высоких чиновников «закрыть»?

П.Б.. Особенно этим славятся следователи Следственного комитета. В моей практике были такие случаи. Для этого и нужны адвокаты, чтобы осаждать таких товарищей.

С.К. Это в общем-то их работа. Понятно, что люди активнее всего идут на сотрудничество, находясь в СИЗО №7 города Челябинска, поэтому для максимального результата они стараются как можно больше людей поместить туда. Другое дело, что некоторые процессуальные действия силовиков (например, когда закрывают всех подряд) выходят за рамки здравого смысла, морали и приличий, хотя остаются в рамках закона. По идее закон и подзаконные акты достаточно ограждают людей от необоснованных арестов — по факту все происходит с точностью до наоборот.

Чиновник. С силовиками лучше дружить. То есть сотрудничать, если ты уверен в своей невиновности.

Стоит ли сливать информацию в СМИ, пытаться сплачивать вокруг себя коллег, подбивая их «бодриться», «держаться вместе», «не сдавать друг друга». Или тебя же сразу и сдадут как «активиста»?

Чиновник. Дружеская поддержка коллег, конечно, необходима. Очень важно, если тебя поддержит непосредственный руководитель. Что касается СМИ, то их стоит задействовать, особенно если СМИ действительно уважаемое, качественное и ему доверяют. Это поможет сохранить личную репутацию.

С.К. Опыт показывает, что активистам больше всех «прилетает». Нужно формировать ровную, стабильную коллективную линию защиты, подбирать команду адвокатов. Если адвокаты ведут себя грамотно, то они в состоянии и формировать общественное мнение, и консолидировать людей, не привлекая внимания к конкретному обвиняемому, потому что для него такие действия по консолидации — одно из оснований для содержания под стражей.

Как в ежедневной работе обезопасить себя от ареста: выстроить супербюрократическую систему, чтобы на каждое решение было не 10 бумажек, а 100? Проводить какие-то проблемные вопросы через решение суда?

Чиновник. За всем, к сожалению не проследишь. Единственный практический совет — иметь хорошего адвоката.

С.К. По некоторым делам, по которым мы работали и работаем, человек был явно не виноват и действовал с согласия руководства, но оказался под уголовкой. Можно, конечно, все действия подкреплять бумажками.

Некоторые, я знаю, ходят к руководству с диктофонами и все устные указания фиксируют, чтобы в нужное время сослаться, что у них была команда.

В принципе помогает: человек переходит в разряд ценных свидетелей против руководителя. Но уголовное преследование — это 3, 5, ну 10 лет, а репутация теряется на всю жизнь.

Но задокументировать и зафиксировать все невозможно. Если человек обвиняется в получении взятки, от того, что он разделит ответственность с руководителем, ему легче не станет: это не освобождает от ответственности — так же, как и отстегивание доли с получения заведомо незаконной прибыли. Поэтому в данной ситуации руководителя правильнее не вмешивать.