«Не будь твитов, меня бы здесь не было»

Где-то в середине интервью в Овальном кабинете с Дональдом Трампом мы поинтересовались, сожалеет ли он о каком-либо из своих резких твитов о сторонниках, политических противниках и положении дел в мире. Трамп на мгновение задумался: «Я не жалею ни о чем, потому что нельзя ничего с этим поделать. Знаете, если постишь сотни твитов и время от времени берешь не ту ноту, это не так уж плохо».

На прошлогодних выборах Трамп разрушил планы элит. Его президентство не похоже ни на какое другое в 230-летней истории Америки. Это первый главнокомандующий, никогда не бывший ни на государственной, ни на военной службе; магнат, сделавший состояние на недвижимости, ведущий реалити-шоу, пять раз переходивший из партии в партию. Номинально он популист, но сколотил богатейший в истории кабинет. Его ближайшие помощники в Белом доме, включая зятя, совокупно владеют активами стоимостью более $2 млрд.

«Вы проиграли, я выиграл», – заявляет он нам в самом начале разговора.

Сегодня вновь обратившийся в идеологию республиканцев Трамп верит, что его главные критики снова ошибаются. Уровень доверия бизнеса растет, индекс Dow Jones ползет вверх. Трамп просит верить ему. Подобно беседовавшему с нацией по радио Франклину Рузвельту или произносившим речи в телеэфире Джону Кеннеди и Рональду Рейгану, нынешний президент считает себя мастером общения с массами.

У него есть доказательства, что это так. «Где Дэн? Позовите Дэна Скавино, пожалуйста!» – кричит он через весь Овальный кабинет. Через считанные секунды Скавино, бывший игрок в гольф, отвечавший во время президентской кампании Трампа за работу с соцмедиа и продолжающий заниматься этим и в Белом доме, входит с лэптопом, дабы отчитаться, что количество подписчиков президента в разных соцсетях в совокупности насчитывает 101 млн человек. «У меня более 100 млн подписчиков в Facebook, Twitter, Instagram, – гордо говорит Трамп. – Более 100 млн. Мне не нужно обращаться к фейковым медиа».

Посты в Twitter отражают суть Трампа: они носят вызывающий (хотя, возможно, и слегка защитный) характер и выдают желание показать, кто здесь главный. Временами привлекательный, а временами пугающий, его стиль управления восхищает своей нетривиальностью. Тем не менее он сильно дестабилизирует ситуацию и внутри, и вне страны. Вкупе с провокационными заявлениями, что администрация Обамы заказала прослушку Trump Tower во время выборов президента, и постоянно возникающими вопросами о возможных контактах его помощников с Москвой во время избирательной кампании это заставляет некоторых задуматься, сможет ли администрация Трампа продержаться весь срок.

Но по мере того как близится 100-дневный рубеж пребывания Трампа в Белом доме (инаугурация Трампа состоялась 20 января. – «Ведомости»), появляются некоторые признаки, что за безумием, которое подозревают его критики, кроется некая методика.

Трамп и его команда считают, что характерная особенность 2017 г. – экономический национализм и сильные личности во власти, от Владимира Путина в России и Нарендры Моди в Индии до председателя Китая Си Цзиньпина. Они считают, что США должны рьяно отстаивать свои интересы.

«Я верю в союзы. Я верю в отношения. И я верю в партнерство. Но союзы не всегда были хороши для нас», – говорит Трамп.

Таких союзников, как Великобритания, Германия и Япония, сильно беспокоит бизнес-подход Трампа. Ведь он не принимает в расчет роль, которую США играют в поддержании мира – от Западной Европы до Корейского полуострова и западной части Тихого океана. Они опасаются, что США, бывшие в последние семь десятилетий защитником либерального, основанного на законности миропорядка, совершают исторический переход от самоотверженности к эгоистической супердержаве.

Дональд Джон Трамп

45-й президент США

Родился 14 июня 1946 г. в Нью-Йорке. C 13 лет учился в New York Military Academy, окончил обучение в 1964 г. Затем два года учился в Fordham University, откуда перевелся в Wharton School of Finance, которую окончил в 1968 г. с дипломом бакалавра
1968 Начал работать в семейной компании Elizabeth Trump & Son
1971 Получил контроль в компании, переименовал ее в Trump Organization
1980 Создал Trump Hotels and Casino Resorts
1999 Кандидат в президенты США от Партии реформ
2015 Кандидат в президенты от республиканской партии
2017 В январе принял присягу президента США

Более оптимистичная, если не циничная, точка зрения заключается в том, что Трамп использует президентскую трибуну для торгов: это начальная фаза переговоров, и он даст задний ход, как только добьется более умеренных экономических и финансовых целей в сфере международной торговли и безопасности.

Президент настаивает, что он не блефует. «Сегодня мы сталкиваемся в мире с очень, очень серьезной проблемой. И даже не одной. <...> США достаточно долго вели разговоры – и сами видите, куда это нас завело».

Единственная вещь, которую он четко дал понять, – это желание выровнять международное игровое поле. Трамп считает, что есть слишком большой перекос в пользу союзников, на дармовщину пользующихся американским военным прикрытием, и развивающихся экономик, особенно Китая, которые, по его мнению, эксплуатируют правила международной торговли. По его словам, Америка была слишком доверчивой, легко поддающейся чужому влиянию.

«При наших предшественниках это не работало. Поглядите, где мы оказались. У нас торговый дефицит $800 млрд», – говорит Трамп (министерство торговли США отчиталось, что в 2016 г. дефицит оборота товаров и услуг составил чуть более $500 млрд).

В ближайшие четверг и пятницу Трамп будет принимать Си Цзиньпина в своем роскошном частном клубе в Флориде «Мар-а-Лаго». Эта встреча, пожалуй, станет самым жестким испытанием для его стратегии America first. Торговый дисбаланс между США и Китаем – $347 млрд, и одним из обещаний кампании Трампа было объявить Китай манипулятором курса валюты – шаг, возможность которого рассматривали и предыдущие американские администрации, но не решались на него.

Влияние Китая в регионе все растет, он жизненно важный потенциальный партнер в сдерживании Северной Кореи. Однако перед тем, как вступить в должность, Трамп демонстративно пообщался с президентом Тайваня (последний позвонил и лично поздравил Трампа с победой на выборах, тогда как традиционно первые лица этих двух стран общались через посредников, чтобы не вызывать неудовольствие Китая. – «Ведомости»). Та беседа поставила под сомнение приверженность Америки «политике одного Китая», согласно которой Вашингтон признает Пекин единственной законной властью.

Тем не менее в прошлом месяце Трамп заверил Си Цзиньпина, что с уважением относится к этой политике. Про будущего гостя он высказывается подчеркнуто вежливо: «Я очень уважаю его. Я очень уважаю Китай. Совсем не удивлюсь, если мы сделаем нечто очень впечатляющее и полезное обеим странам».

Многие эксперты опасались, что внешняя политика Трампа будет опасно непоследовательна. Но комбинация ряда сильных фигур в его команде, в частности министра обороны Джеймса Мэттиса и играющего смягчающую роль Джареда Кушнера, влиятельного зятя Трампа, похоже, придает кораблю устойчивость.

Трамп прекратил говорить о том, чтобы перенести посольство США в Израиле из Тель-Авива в Иерусалим, возобновив разговоры о возможном двухгосударственном решении конфликта между Израилем и палестинцами. Умерил он и критику союзников по НАТО. Одно осталось неизменным – он отказывается говорить плохо о Путине.

Хотя Трамп никогда не извиняется, он способен к некоторым маневрам. В интервью Financial Times он очень хотел донести, что не держит обиду на канцлера Германии Ангелу Меркель, которой он недавно отказался пожать руку перед видеокамерами в Овальном кабинете.

«У меня была отличная встреча с канцлером Меркель, – сказал Трамп. – Я пожал ей руку раз пять, а потом мы сидели рядом <...> Может быть, репортер сказал: «Пожмите ей руку»? Я не слышал».

Точно так же, говоря о Brexit, он явно хочет развеять подозрения, что США с радостью поддержат распад ЕС. На вопрос, считает ли он, что другие страны скорее всего последуют за Великобританией, Трамп ответил: «Когда это только случилось, я подумал было, что последует больше, но я действительно думаю, что Европейский союз начинает действовать сообща».

В сфере торговой политики Трамп кажется более практичным, нежели многие обозреватели изначально предполагали. Обвинив Мексику в том, что она – главный источник нелегальной иммиграции и недобросовестно действует в рамках Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA), администрация Трампа сменила пластинку. Например, министр торговли США и друг Трампа Уилбур Росс пытается разрешить давний спор о сахаре (см. врез), опасаясь, что неудача в этом деле сыграет на руку Андресу Мануэлю Лопесу Обрадору – леворадикальному кандидату на пост президента Мексики в 2018 г.

Росс, который присоединился к нашему разговору, предостерегает, что люди не должны недооценивать Трампа: «Жесткая риторика, безусловно, полезна в преддверии переговоров, но президент не блефует».

Если внешняя политика Трампа оказалась менее революционной, чем опасались поначалу, то во внутренней есть немало противоречий. Трамп попал в Овальный кабинет на гребне популистской волны, когда республиканцы и немалое число демократов из числа синих воротничков сплотились вокруг него, отвернувшись от фаворита истеблишмента Хиллари Клинтон. В своей инаугурационной речи о «резне в Америке» Трамп воздал дань уважения своим сторонникам, заявив, что «забытые мужчины и женщины нашей страны больше не будут забыты».

Президент отстаивал идею развития производства в США, склоняя иностранные и американские корпорации к мысли размещать рабочие места и заводы в Америке. Но мастер деловых переговоров обнаружил, что управлять страной труднее, чем он себе представлял, даже с учетом того, что у республиканцев большинство и в палате представителей, и в сенате. Понимание начало приходить, когда он попытался использовать исполнительную власть для контроля за миграцией. И первая, и вторая попытка были заблокированы судами. Еще нагляднее стал недавний провал планов отмены Obamacare – реформы медицинского страхования, инициированной администрацией Барака Обамы.

Лидеры республиканцев отказались от голосования после того, как не смогли заручиться достаточной поддержкой для прохождения спешно написанного законопроекта. «Я не хотел проводить голосование. Я сказал, почему нужно проводить голосование?» – говорит Трамп, обещавший отменить Obamacare сразу, как только вступит в должность. Вопрос, что он чувствует после этой неудачи, показывает, что он все еще переживает ее: «Да, я не проигрываю. Я не люблю проигрывать».

Он подчеркивает, что республиканские законодатели все еще пытаются договориться. Но он говорит, что «ничего страшного», если группа House Freedom Caucus (консервативное крыло республиканской партии, в которое входит около 30 парламентариев. – «Ведомости»), яростный противник Obamacare, которой не пришелся по нраву первый вариант законопроекта Трампа, и дальше будет отказываться от его одобрения.

Сладкие войны

Спор об экспорте сахара из Мексики в США тянется уже много лет. Производителям сахара в США грозит банкротство из-за субсидированной продукции соседей, пугало американское сахарное лобби. В 2014 г. было подписано торговое соглашение по сахару. Но и оно не решило проблему, сообщает Reuters. Американцы обвиняют соседей, что те научились использовать лазейки и обходить договор. Мексиканцы считают, что США неправильно трактуют договор, запрещая в первую половину года ввозить свыше 40% годовой квоты. В марте 2017 г., чтобы не попасть под штрафные санкции, Мексика вынуждена была приостановить действие выданных ранее разрешений на экспорт сахара в США.

«Если мы не получим, что хотим, договоримся с демократами, и у нас будет, на мой взгляд, не такой уж хороший вариант здравоохранения, – сказал президент. – Но мы собираемся ввести очень хорошее здравоохранение. Это будет двухпартийная форма здравоохранения».

Белый дом изначально рассматривал реформу Obamacare как «ключ, который откроет дверь» и позволит сэкономить средства, необходимые для проведения крупнейшей с 1986 г. налоговой реформы и программы по развитию инфраструктуры стоимостью $1 млрд. Теперь же непонятно, как администрация сможет изменить налогообложение так, чтобы удовлетворить финансовых консерваторов и не увеличить дефицит бюджета.

Трамп не раскрывает свои карты. «Я не хочу говорить о сроках. У нас будет очень масштабная и очень решительная налоговая реформа», – говорит он. Но он не сказал о том, что его команда отчаянно пытается найти новые способы, как профинансировать снижение налогов. Чтобы получить в сенате простое большинство, эта реформа не должна изменить доходную часть бюджета.

Если Трамп не отменит Obamacare, он встретит 100-дневный рубеж нахождения у власти без больших успехов. Выдвинутого им на пост члена Верховного суда Нила Горсача республиканцы встретили овациями, а вот демократы грозят заблокировать голосование в сенате. Советники Трампа изыскивают способы обойти конгресс, главным образом посредством указов президента и прочих мер. Это как раз то, что Стив Бэннон, главный стратег Белого дома, зловеще окрестил «разрушением административного управления».

Бэннон создал оперативный центр в западном крыле Белого дома и написал все обещания, данные во время кампании Трампа, на большой белой доске. Вопрос на миллиард долларов – сможет ли Трамп воплотить на практике все эти посулы, особенно «сделать Америку снова великой», и сможет ли отделить свои деловые интересы от официальных.

Трамп жаждет опровергнуть все вводящие в заблуждение аналогии из мировой истории. Попозировав перед портретом Эндрю Джексона, первого в США президента-популиста, он ведет нас в соседнюю комнату, где висит портрет Теодора Рузвельта, которого он восхваляет как президента, изменившего правила игры. Это действительно так, но один из гостей вежливо напоминает Трампу о существенном различии. Теодор Рузвельт хвастался тем, что у него большая дубина, но одновременно ставил себе в заслугу то, что мягко говорит.

Трамп о Китае, Корее и своих первых впечатлениях о президентстве

– Собираетесь ли вы говорить [с Си Цзиньпином] о Северной Корее?

– Да, мы будем говорить о Северной Корее. У Китая огромное влияние на Северную Корею. И Китай либо решит помочь нам с Северной Кореей, либо нет. Если они согласятся, это будет очень хорошо для Китая, а если нет, это не будет хорошо ни для кого.

– А каков стимул [для Китая]?

– Думаю, стимул – это торговля. Все крутится вокруг торговли.

– Как вы намерены быстро уменьшить дефицит торгового баланса с Китаем?

– Сказал Китаю, что мы не можем продолжать торговать, если и дальше это будет нечестная сделка вроде той, что сейчас. Это нечестная сделка.

– Собираетесь ли вы выравнивать тарифы?

– Я не хочу пока говорить о тарифах. Возможно, на следующей встрече [поговорим о них]. Так что я пока не хочу говорить о тарифах. Но вы употребили слово «выравнивать». Это очень хорошее слово, потому что они не выравнены. Если использовать какое-нибудь другое слово, кроме «тариф», то тут тоже нет равенства <...> Если говорить о манипулировании курсом валюты, о девальвации, тут они чемпионы мира. У нашей страны не было представления об этом, у них не было представления. У прошлой администрации не было, и у многих администраций не было – я не хочу говорить только об Обаме; это продолжалось многие годы – у них не было представления. Но у меня – есть.

– Каковы ваши амбиции в отношениях с Китаем? Увидим ли мы масштабную сделку, которая решит проблему Северной Кореи, позволит вывести американские войска с Корейского полуострова и изменит там [политический] ландшафт?

– Ну, если Китай не решит проблему Северной Кореи, это сделаем мы. Об этом я вам и говорю.

– Считаете ли вы, что сможете решить эту проблему без помощи Китая?

– Абсолютно.

– Один на один?

– Мне нечего добавить. Абсолютно.

– Начнете ли вы [беседу с Си Цзиньпином] с Северной Кореи и разговора о торговле или же с чего-то еще?

– Я не собираюсь вам об этом рассказывать. Знаете, я не США прошлого, когда мы рассказывали вам, куда собираемся ударить на Ближнем Востоке. Когда они говорили (я использовал это в своих речах): «Мы атакуем Мосул через четыре месяца». Месяц спустя: «Мы атакуем Мосул через три месяца». Через два месяца, через один месяц... Зачем они это говорили? Нет было никакой причины говорить.

– Господин президент, вы используете куда более грубую риторику, нежели многие ваши предшественники...

– Вроде так. Надеюсь.

– Люди, глядя на происходящее в мире, чувствуют испуг. Они думают, что этот президент [США] в отличие от предшественников не верит в ценность союзов.

– Союзы не всегда были хороши для нас. Я верю в союзы. Я верю в отношения. И я верю в партнерство. Но союзы не всегда были хороши для нас. Понятно?

– По-прежнему ли вам нравится работа президента?

– Мне она в самом деле нравится. И нравилась. Мы многое сделали <...> Мы добиваемся отличных результатов. Занятость: Ford только что объявил, что вкладывается в три крупных завода (на прошлой неделе Ford выпустил новость об инвестировании $1,2 млрд в расширение мощностей на трех заводах в Мичигане. – «Ведомости»), тысячи рабочих мест; General Motors, Fiat и еще парочка компаний, названия которых не для прессы – потому что зачем мне это надо? Так вот, парочка из них собиралась строить [заводы] в Мексике, а сейчас строят в Мичигане. Строят в Огайо. Мы стали привлекательны.

– Когда я в США общаюсь с гендиректорами компаний, половина из них говорит: «Да, это здорово, у нас появилась уверенность, возвращаемся», а другая половина: «Господи, что если он запостит твит про нас и наши акции упадут?»

– Не будь твитов, меня бы здесь не было.