«Никакой ручки за 36 миллионов у меня не было»

В марте 2015 г. губернатор Сахалинской области Александр Хорошавин был арестован по подозрению в получении взятки. Его арест превратился в настоящее шоу, которое транслировалось на всю страну.

В частности, в ходе обыска по месту жительства изъяли 1 млрд руб. наличными. Обыски прошли также в московской квартире и на даче Хорошавина, где, помимо денег, обнаружилось 800 ювелирных изделий, к примеру, ручка стоимостью 36 млн руб. Главным доказательством вины губернатора стали показания «взяткодателя», сахалинского предпринимателя Николая Крана, арестованного еще раньше. Правда, в декабре 2015 г. Николай Кран, долго болевший раком, умер в заключении. Сам экс-губернатор продолжает находиться в тюрьме «Лефортово». Недавно правоохранители решили не ограничиваться уголовным делом и начали гражданский процесс, воспользовавшись законом 230-ФЗ, согласно которому в доход казны может быть изъято имущество должностного лица, если оно не способно объяснить его происхождение. 20 мая этого года Южно-Сахалинский городской суд решил обратить в доход государству имущество самого Хорошавина, его бывшей супруги и взрослого сына на сумму более 1,8 млрд руб. – часы, ювелирные изделия и денежные средства. «Ко» удалось взять интервью у находящегося в тюрьме бывшего сахалинского губернатора, попросив его прокомментировать обстоятельства этого дела. Ответы Александра Хорошавина были переданы в редакцию его адвокатом Ольгой Артюховой. 

– Что могло быть подоплекой вашего ареста? Может быть, существовали группы влияния, заинтересованные в том, чтобы убрать вас?

– Полагаю, в 2013–2014 гг. сформировалась новая сила, претендующая на свое место под солнцем Дальнего Востока. Эта сила не была допущена к нефтегазовым ресурсам, золоту, и алмазам, хотя такие попытки были. Сейчас она активно претендует на другие ресурсы в сырьевых объектах, присутствующих в регионе. Тому пример весь рыбопромысловый комплекс, энергетика, строительство и производство строительных материалов, это земля, сельское хозяйство и т.д.

Эта сила обладает административно-силовым ресурсом, сформированным к обозначенному времени, необходимой нормативно-правовой базой для привлечения и легализации финансов (2013—2014 гг.). Именно в это время начинается зачистка Дальнего Востока, которая не закончена, продолжается и будет продолжаться – пример уголовного дела в отношении Игоря Пушкарева (мэр Владивостока, задержан 1 июня за коррупцию. – Прим. «Ко»). Все самостоятельные руководители региона смещены или будут так или иначе смещены. На смену придут или уже приходят представители новой силы. Все это, безусловно, декорируется интересами государства. Думаю, что это не так или не только так. Но эти мои рассуждения и предположения необходимо подкреплять фактическими материалами. В СИЗО у меня таких возможностей нет, это вопрос журналистского расследования или не только.

С момента, когда Сахалин стал привлекательным для завоевания власти, прежде всего губернаторской, я, несмотря на многие возникающие проблемы, решал их бесконфликтно и к моменту ареста сумел сделать достаточно крепкий задел в развитии Сахалина, который в настоящее время дает свои результаты. По крайней мере, нынешний губернатор ссылается на успехи Сахалинской области, но эти процессы были заложены и запущены в свое время мной.

Кстати, я узнал из СМИ, что сейчас из областного бюджета через Корпорацию развития Сахалинской области было перечислено 50 млрд руб. в Фонд развития Дальнего Востока. Не уверен, что это принесет пользу Сахалину. В мой адрес поступали эти предложения, но я, будучи губернатором, от них отказался.

– В 2014 г. на Сахалине сменили начальника полиции, в том же году подал в отставку мэр регионального центра. Можно ли предположить, что подготовка к вашему аресту началась задолго до этих отставок? 

– Чтобы что-то определенно утверждать, необходимо это определенно знать. Такой достоверной информацией я, естественно, не обладаю, но некоторые выводы сделать можно. 

Я вам скажу другое. На каждого губернатора, и не только губернатора, но и чиновника более или менее крупного масштаба, существует досье. Тем более на губернатора высокодоходного и ресурсоемкого региона. В условиях выборности губернатора всегда готовится какой-то алгоритм для его усмирения или приведения в чувство либо какая-то другая процедура для его ухода или отрешения от должности (в случае строптивости субъекта). Такое досье было и на меня. Другое дело – применять его или не применять, максимально жестко или в смягченном варианте, в какое время, в каких условиях и т.д. В моем случае была использована ложная информация, которая стала основой для реализации максимально жесткого сценария. Кроме этого, с произошедшего в тот момент убийства Бориса Немцова внимание населения переключилось на мою персону. 

Эти события как раз относятся к периоду борьбы за смену власти на Сахалине. Владислава Белоцерковского я знал как профессионала – он возглавлял полицию Сахалинской области в течение четырех лет, будучи в звании генерал-майора. Работали без конфликтов. Проблемы у него начались после назначения на должность начальника УФСБ Сахалинской области Игоря Стручкова, с которым, как говорится, они не сработались. Что касается Стручкова, то к нам он был переведен из Еврейской автономной области из-за одной неблаговидной истории.

Если говорить о подготовке к моему аресту, то надо сказать, что начальник УФСБ Сахалинской области Стручков играл существенную роль в возбуждении уголовного дела в отношении моего оговорщика Крана, а затем и моего уголовного дела. Именно он без санкции суда вел прослушивание моих служебных разговоров в течение года с лишним, что, очевидно, незаконно, так как я имел первую форму допуска к секретности. 

Задолго ли готовился мой арест? Я думаю, да. Сначала нужно было ослабить мою команду и только после этого приниматься за меня. 

– Как вы можете прокомментировать обвинение во взятке, которое вам предъявлено? И как вы оцениваете показания покойного Николая Крана, на которых строится обвинение? Что вообще за человек был Николай Кран?

– Чтобы соблюсти хронологию развития событий, начну с последнего вопроса. Кран был жителем Сахалина, в течение ряда лет занимался многопрофильным бизнесом, у него был свой банк – Тихоокеанский Внешторгбанк, – в котором хранились бюджетные деньги Сахалинской области, и строительные компании, он был совладельцем морского порта. У Крана в 2013 г. возник конфликт со Стручковым на почве осуществления оперативных разработок по поводу деятельности его банка и неуплаты налогов его фирмами. В отношении него было возбуждено два уголовных дела, одно о покушении на дачу взятки с целью сместить Стручкова, второе – за неуплату налогов. Тем самым Кран стал хорошим инструментом для последующего смещения меня с должности и моей посадки. Это выразилось в том, что от Крана, онкологического больного в 4-й стадии, находящегося под стражей в «Матросской тишине», были получены признательные показания о даче мне взятки взамен за освобождение под домашний арест, что и было сделано. При этом заявление о даче мне взятки им не подавалось, и об ответственности за заведомо ложный донос он следователем не предупреждался. На основании этого оговора я и был арестован, хотя Кран даже не был допрошен. Дальнейшая судьба Крана трагична: его осудили по налогам, а по делу о взятке, связанной со смещением Стручкова, осудить не успели – он умер.

Что касается оснований оговора меня Краном, они были очень существенными, о чем я сразу после ареста сообщил следствию, в частности, при допросе сказал: «У Крана были основания в оговоре меня, и связано это было с тяжелым состоянием его банка – ОАО «Тихоокеанский Внешторгбанк». Летом 2014 г. мной было дано распоряжение о выводе бюджетных средств в сумме 1,2 млрд руб., а также 300 млн руб., находящихся на депозите и принадлежащих АО «Синегорские минеральные воды» из данного банка для обеспечения их сохранности в другую кредитную организацию. Мне также было известно, что в конце февраля направлены соответствующие документы Центробанка о приостановке деятельности банка, в частности, докапитализации и приостановке ряда операций, то есть о банкротстве банка, принадлежащего Крану».

– А что вы скажете об уликах, о которых в СМИ рассказывает следствие, в частности, о золотой ручке за 36 млн руб. и найденных наличных средствах – 1 млрд руб.?

– Эти улики возникли неспроста. Здесь нужно учесть два обстоятельства. Первое – я имел на Сахалине высокий авторитет у людей, и меня не так-то просто было сместить. Уголовных улик не было, нужно было дискредитировать меня, как человека, и мою личную жизнь. Для этого отлично подходили ручки, часы, «деньги под кроватью». Второе – я не верю в совпадения, но мое уголовное дело было возбуждено в крайней спешке 27.02.2015 г. в 23.00. Если вы помните, в этот день несколько ранее было возбуждено уголовное дело по факту убийства Бориса Немцова. Грязный пиар в мой адрес отлично сработал и переключил внимание людей с убийства Немцова на несуществующую ручку за 36 млн руб. Сейчас пришло время рассказать, что никакой ручки за 36 млн руб. у меня не было. Я об этом говорю только сейчас, потому что Следственный комитет и Генеральная прокуратура сделали предметом гласности все протоколы обысков изъятого имущества, а также фото всех обнаруженных ручек с описанием их оценки специалистом, включив их в гражданское дело об изъятии всего имущества. После этого каждый, кто интересуется ручкой за 36 млн руб., сможет убедиться, что такой ручки у меня никогда не было, посмотрев в Интернете всю мою коллекцию. Думаю, что и в мире такой ручки нет.

Аналогичная история – с 1 млрд руб. под кроватью, якобы обнаруженных у меня дома. Сразу скажу, никакого миллиарда моих наличных средств у меня в служебном жилье обнаружено не было. В ходе обыска в этом служебном жилище из служебного сейфа было изъято 65 млн руб. Указанные деньги не были моими накоплениями, а были только накануне моего задержания перемещены из служебного сейфа правительства Сахалинской области для временного хранения. Это было названо центральным телевидением миллиардом, изъятым у меня дома.

Еще хочу пояснить следующее. В СМИ сообщалось, что я живу на территории резиденции правительства Сахалинской области, которую еще называли базой отдыха «Уюн». На самом деле мое служебное жилье находится на территории закрытого пункта управления и представляет собой небольшой дом, возведенный предыдущим губернатором Игорем Фархутдиновым еще в 1990-е. Это никакой не гостевой дом правительства Сахалинской области, который показывали с экрана телевизора как мой. Вот так были искусственно созданы и распиарены улики, о которых вы у меня спросили.

– Почему в 2007 г. именно вас, мэра не самого крупного сахалинского города, назначили губернатором? Сыграло ли тут роль ваше знакомство с тогдашним главой «Роснефти» Сергеем Богданчиковым? 

– Как мне представляется, свою роль здесь сыграла целая совокупность обстоятельств. Город Оха действительно не самый крупный, но далеко не маленький, по сахалинским масштабам. По численности населения это примерно третий город Сахалина, правда, сейчас этот показатель несколько изменился. Оху всегда называли северной столицей Сахалина. На ее территории базировались крупнейшие нефтегазодобывающие предприятия Дальнего Востока, например, ВПО «Сахалиннефтегазпром», и так было до конца 1990-х – начала 2000-х. Одним словом, это нефтяная столица Сахалина, а может, и Дальнего Востока. В то не очень уж далекое время Оха показывала достойные темпы роста, несмотря на сложные социально-экономические условия и на Нефтегорское землетрясение 1995 г. Я был избранным мэром Охи не единожды, и мое участие, как я полагаю, в процессах развития региона, ликвидации последствий землетрясения было не последним. Свою роль сыграли мой неплохой послужной список, опыт руководящей работы на различных должностях, в том числе и в советское время, достаточно молодой возраст, соответствующий уровень образования. Думаю, что не последнюю роль сыграло и мое рабочее деловое знакомство с тогдашним президентом «Роснефти» Богданчиковым.

Моему назначению губернатором предшествовала очень длинная дорога, проходившая через кабинеты полпреда Дальнего Востока, специалистов управления по внутренней политике администрации президента, руководителя управления кадров администрации президента, помощника президента по кадрам, личные встречи с руководителями администрации президента, а в завершении – с президентом Путиным. Это была дорога длиною в год, а может, и более. Сводить вопрос к знакомству с той или иной влиятельной персоной было бы слишком примитивным. Губернатор – это человек или равноудаленный, или равноприближенный, все зависит от личности губернатора и результатов его конкретной работы.

– В какой степени, по вашей оценке, руководители крупнейших нефтегазовых корпораций определяли ситуацию в Сахалинской области? Пытались ли они вмешиваться в управление регионом? 

– В настоящее время Сахалин серьезно представлен российскими компаниями, «Роснефтью» и «Газпромом», американской ExxonMobil, англо-голландской Shell. У меня были достаточно ровные, рабочие отношения с руководством всех этих компаний, я лично знал первых руководителей, неоднократно с ними встречался. Ни один из этих руководителей никогда не скажет, что я обращался к ним с какими-то личными просьбами или личными бизнес-проектами. Были только рабочие отношения. Одни вопросы решались достаточно легко, на решение других вопросов приходилось тратить годы. 

Сравнительно просто были решены вопросы газификации региона, поставок в регион топлива. Гораздо сложнее было с решением вопроса по строительству третьей очереди завода СПГ и нового завода СПГ на Сахалине – свою роль здесь сыграл конфликт интересов. Но я думаю, решение будет принято, оно очевидно, хотя сейчас в режиме санкций могут возникнуть дополнительные сложности. Одним словом, все работали на общую задачу, направленную на развитие региона, и не в ущерб бизнес-интересам компаний. Никакого вмешательства со стороны руководителей компаний я не ощущал. Полномочия региона в этой сфере достаточно скромны, все принципиальные вопросы решались руководителями этих компаний на федеральном уровне.

– Сегодня, не дожидаясь исхода уголовного дела, прокуратура пытается, руководствуясь законом №230-ФЗ, изъять ваше имущество. Как бы вы могли прокомментировать это судебный процесс? Почему он затеян? Считаете ли вы, что ваше имущество изъято незаконно? Как вы вообще прокомментировали бы утверждение, что найденное у вас и ваших родственников имущество не соответствует вашим задекларированным доходам?

– 20 мая 2016 г. по иску заместителя Генерального прокурора РФ Владимира Малиновского судьей Южно-Сахалинского городского суда Егором Лукшой было вынесено решение об удовлетворении иска в полном объеме и изъятии у меня, моей супруги и моего совершеннолетнего сына всего принадлежащего нам имущества. Не могу не остановиться на нескольких аспектах, поскольку негативные последствия этого решения коснутся не только меня, но и всех лиц, облеченных властью, и их семей.

Первое. Суд применил обратную силу закона №230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам». Я хочу предупредить всех должностных лиц, что теперь у них может быть изъято имущество не только то, которое было приобретено после вступления в силу данного закона, т.е. с 01.01.2013 г., как это гарантирует Конституция, а все накопленное ими имущество, даже за период, когда они еще не были должностными лицами. Например, в доход государства по данному делу изъяли квартиру, которая была приобретена в 2006 г., т.е. до того, как я стал губернатором. 

Второе. В доход государства у всех должностных лиц смогут теперь изъять после состоявшегося решения и задекларированное имущество, за которое они отчитывались в предыдущие периоды, до вступления в силу закона №230-ФЗ. Имущество, которое по решению суда было изъято у меня и моей супруги, я всегда декларировал, и у контролирующего органа претензий к достоверности сведений, указанных в справках о доходах, не было. Несмотря на это, данное задекларированное имущество было также изъято.

Третье. В доход государства теперь смогут изъять имущество не только у должностного лица и его супруги (супруга), но и у совершеннолетних детей, что прямо запрещено законом №230-ФЗ. В моем случае у моего совершеннолетнего сына принудительно было изъято все имущество без оспаривания его права собственности.

Четвертое. У должностных лиц после вступления в силу решения по моему делу смогут изъять не только недвижимое имущество, транспортные средства, но и то, что прямо запрещено законом №230-ФЗ, а именно, личные денежные накопления, драгоценности, часы, ручки, запонки, наградное оружие и даже золотые коронки. 

Хочу обратить внимание всех читателей, что указанная модель принудительного изъятия имущества чиновника, созданная совместно Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой, действует не только в отношении привлеченных к уголовной ответственности лиц, а распространяется на всех чиновников. Супруги и дети могут остаться на улице, поскольку изымается все имущество, в том числе и единственное жилье. После апелляции по делу моя жена и сын останутся на улице.

– Почему после вашего ареста губернатором назначили человека из другого региона, хотя и.о. был ваш заместитель Сергей Караганов?

– Я думаю, что это нереально. Караганов не является представителем вновь сформированной силы, это самостоятельный руководитель, со своими взглядами на ситуацию в регионе и на путь его развития. По указке он работать бы не стал. Запросов на менеджеров такого уровня сейчас нет. На ситуацию могли повлиять интересанты, представляющие крупные корпорации, но, во-первых, все было сделано в страшной спешке, во-вторых, эти компании были, по-видимому, заняты другими глобальными вопросами и упустили тему, потеряли контроль над положением дел, а может, посчитали это ненужным и нецелесообразным. Мне об этом неизвестно.

– Учитывая ваш опыт подследственного, как бы вы могли оценить российское следствие и российское правосудие? 

– Что вам сказать? Начну с гражданского дела. Сначала суд признал мое участие в деле необязательным, потом лишил меня права иметь адвоката и в конце концов удалил из зала, не дав мне высказаться. Я не считаю это правосудием. 

Что касается моего опыта по уголовному делу, не хочу критиковать следствие, не знаю всех материалов, но скажу, как говорится, последнее слово, потому что не уверен, что мне его дадут сказать в уголовном суде при рассмотрении моего дела по существу. Мне казалось, что сначала нужно по закону найти вину человека, независимо от того, хороший он или плохой, поскольку закон един для всех. Со мной поступили по-другому, настолько облили грязью, что мне бессмысленно говорить что-то в свою защиту по существу обвинения. Я был небедным человеком до губернаторства, потом оставил бизнес и не перевел его на родственников. Да, у меня была коллекция часов, но нет роскошной виллы у Женевского озера, фешенебельных отелей на Средиземноморском побережье, яхт, пароходов, самолетов, никаких зарубежных счетов и активов. Я никогда не залезал в государственный карман. Я небезупречен, но главным в моей жизни была работа, и за ее результаты мне не стыдно.

Резюме Александра Хорошавина

год рождения: 1959 

Образование:
В 1981 г. окончил Дальневосточный политехнический институт, в 2000 г. – Дальневосточную академию государственной службы. Доктор экономических наук

Карьера в советское время:
работал старшим мастером участка линий электропередачи и начальником района электрических сетей предприятия электрических сетей ПО «Оханефтегаздобыча»
с 1987 г. – инструктор, заведующий организационным отделом горкома КПСС г. Оха Сахалинской области

Бизнес:
с 1991 г. – руководитель ассоциации «Агломерат»
с 1993 г. – директор оптовой торговой фирмы «Компания «Ива»

Государственная служба:
с 1997 г. – первый вице-мэр г. Охи и Охинского района
с 2001 г. – глава администрации – мэр г. Охи и Охинского района
с 2007 г. – губернатор Сахалинской области.

4 марта 2015 г. во время следственных оперативных действий был задержан при подписании госконтракта.

25 марта 2015 г. Хорошавин, находясь в СИЗО, был снят с должности указом президента РФ с формулировкой «в связи с утратой доверия президента Российской Федерации»