Опубликованная прослушка главы белорусского КГБ - не последняя

Игорь Макар — офицер, обнародовавший «прослушку» разговора председателя КГБ Беларуси, планировавшего убийство Павла Шеремета, — рассказывает собкору «Новой» о том, кому он сам передавал запись, кто застрелил Александра Тарайковского 10 августа в Минске, какие настроения в силовых структурах и почему выводить спецподразделение «Алмаз» на улицы преступно.

Запись разговора восьмилетней давности, в котором тогдашний председатель КГБ Беларуси Вадим Зайцев и двое сотрудников спецподразделения КГБ «Альфа» обсуждали будущие убийства минимум четырех граждан Беларуси, находящихся за границей, была обнародована благодаря бывшему сотруднику другого спецподразделения, тоже находящемуся за границей. В этом есть какая-то почти художественная завершенность. 

Игорь Макар — бывший заместитель командира боевой группы спецподразделения по борьбе с терроризмом «Алмаз» МВД Беларуси, а ныне представитель гражданской инициативы «Белорусский народный трибунал». В «Алмазе» он служил с 1998 по 2004 год. Потом уволился, вошел в команду Александра Козулина во время президентских выборов 2006 года. После тех выборов Александр Козулин был арестован во время акции протеста и вернулся домой, как еще несколько сотен минчан. Только Козулин вернулся домой не через 15 суток, а через два с половиной года. А Игорь Макар успел выехать в Европу и попросить политическое убежище. 

Все проведенные в эмиграции годы Игорь поддерживал контакты со многими белорусскими силовиками. Один из них именно ему передал ту запись с голосом Зайцева. 

— Игорь, когда запись с разговором Вадима Зайцева с двумя сотрудниками «Альфы» оказалась в вашем распоряжении? 

— Запись я получил от своих анонимных источников в КГБ тогда же, когда она была сделана, — в 2012 году. 

— Вы считаете, что поступали правильно, когда держали ее при себе восемь лет? 

— Я не держал ее при себе. Когда я в первый раз прослушал эту запись, услышал там фамилию моего друга Олега Алкаева, бывшего начальника СИЗО № 1 Минска. Нас многое связывает: мы оба офицеры, мы оба в разное время получили политическое убежище, у нас есть общие интересы и цели. И я хотел в первую очередь спасти ему жизнь, тем более что мой источник сказал, что все очень серьезно и скоро будет выполняться. И я передал информацию американским дипломатам.

Уже потом я узнал, что Олегу Алкаеву, живущему в Берлине, звонили из криминальной полиции Германии, рекомендовали не уезжать из страны и даже из Берлина, предлагали охрану. От личной охраны Олег отказался, но наружное наблюдение велось. По остальным обсуждаемым в данной записи я ничего не знаю, но Олег мне говорил, что лично предупреждал Павла Шеремета. Он не знал содержания той записи, но поскольку его жизни угрожала опасность, то он просто сопоставил факты — книгу «Расстрельная команда» они писали вместе — и предположил, что Шеремету тоже может грозить опасность. Павел плотно занимался расследованием взрыва в минском метро в 2011 году и вообще был раздражителем для этого диктаторского режима, так что он был предупрежден. К сожалению, Павла все-таки убили. 

— Вы передали американским дипломатам только информацию, касающуюся вашего друга Олега Алкаева, или всю запись? 

— Я передал им всю информацию со всеми фамилиями. 

— Если Алкаеву звонили из криминальной полиции, значит, информация должна была уйти и во все остальные страны, где находились те, чье устранение обсуждали в кабинете Зайцева. Как вы думаете, почему украинские спецслужбы не отреагировали еще тогда? 

— В 2012 году Павел еще только собирался переезжать в Украину. Но я знаю, что информация была передана и в Российскую Федерацию, и в Украину, и даже в белорусский МИД. Кстати, тогда Вадим Зайцев и был снят с должности председателя КГБ. Он всеми силами пытался доказать, что донельзя предан Лукашенко. Он давал интервью, в которых рассказывал, что сделает все ради Лукашенко, — в сущности, просился назад. Но в КГБ его не вернули. 

— Я знаю, что вы поддерживаете отношения с бывшими сослуживцами и вообще с силовиками из разных ведомств. Какие, на ваш взгляд, изменения сейчас происходят в силовых структурах? Я имею в виду их отношение к Лукашенко.  

— Идет очень серьезное зомбирование. Тому же ОМОНу и спецназу внутренних войск регулярно рассказывают, что люди выходят на митинги за литовские и польские деньги. Это нужно для того, чтобы силовой блок продолжал поддерживать режим и совершать преступления против народа. Но, общаясь с бывшими коллегами, могу сказать, что по крайней мере 30% сотрудников силового блока — МВД, КГБ, внутренних войск — просто плывут по течению и стараются ни о чем не задумываться. Если двое сотрудников между собой еще могут затрагивать какие-то политические темы в разговорах, то трое — уже нет. Опасаются. Но именно эти 30% перейдут на сторону народа, когда увидят, что расстановка сил изменилась, а режим пошатнулся по-настоящему. 

— А до какой степени режим должен пошатнуться, чтобы они перешли на сторону народа? Что-то же должно послужить спусковым крючком? 

— Не буду вилять и юлить, скажу как есть. На сегодняшний день уже можно об этом говорить. Все прекрасно понимают, что Лукашенко стал настоящим раздражителем в обществе. Каждое упоминание о нем раздражает людей. Он стал токсичен. И именно сотрудники силовых структур, которые не совершали преступлений или совершали какие-то незначительные преступления, нигде не зафиксированные, — они уже сейчас, пусть неофициально, способствуют тому, чтобы этот карточный домик сложился. А вот те, которые насовершали преступлений, будут защищать этот режим до конца. Они тоже понимают, что в будущей свободной Беларуси не будет ОМОНа, «Алмаза», «Альфы» и они превратятся в изгоев. Уже сегодня в милицейской форме по городу лучше не ходить — это позор. А когда этот домик наконец сложится, будет расследовано все.

Будет детально разобран каждый факт, каждое поднятие дубинки. Конечно, криминалисты и другие службы, не участвовавшие в репрессиях, сохранятся. И у них будет очень много работы. 

— Вы сами служили в «Алмазе» на рубеже веков. Тогда это было действительно элитное спецподразделение. А теперь его бросают на подавление протестов, и уже известно, что смертельный выстрел в Александра Тарайковского 10 августа возле метро «Пушкинская» произвел именно боец «Алмаза». 

— 9–11 августа в Минске работал весь личный состав «Алмаза». Вообще «Алмаз» — это подразделение, которое работает коллективно. Это не оперативники, которые могут действовать и в одиночку, «Алмаз» работает только группой. На видео убийства Тарайковского видно, что любой сотрудник «Алмаза» спокойно мог подойти и задержать его либо скомандовать «лечь!» или «на колени!» Но этого никто не сделал, потому что «Алмаз» так натренирован — им проще выстрелить, что мы и увидели.

Отправить «Алмаз» на разгон демонстрации — это все равно что поставить хирургов на сборку МАЗов, а рабочих МАЗа — к операционному столу.

И те и другие, конечно, выполнят работу, если им прикажут (а в случае с «Алмазом» был приказ), но одни загубят производство, а другие — человеческие жизни. Спецподразделение «Алмаз», у которого функциональные обязанности не предусматривают такой работы, не имело права выходить на улицу для разгона акций протеста. Но бойцы были туда отправлены, и в результате мы видели огромное количество выстрелов, видели огромное количество раненых, видели убийство на глазах у людей, видели забрасывание газовыми и светошумовыми гранатами, которые тоже причиняют очень серьезные телесные повреждения. И за это «Алмаз» будет нести ответственность. 

— А каковы ограничения в применении спецсредств? Бойцы же наверняка получают инструкции? 

— Если вы производите выстрел резиновой пулей или картечью с расстояния 20–25 метров, это может закончиться очень печально. Есть меры безопасности: разрешена стрельба резиновыми пулями с расстояния 50 метров и больше. Но на видео, где убивают Александра Тарайковского, расстояние между бойцом «Алмаза» и самим Тарайковским составляет не более 10 метров — и то с запасом. В человека, который стоит с поднятыми руками в майке, без бронежилета и даже без куртки, стреляют с 10 метров — это расстрел. По инструкции безопасности выстрел следует производить в мягкие ткани, чтобы не было угрозы жизни и здоровью. Нельзя стрелять в голову, в сердце, в пах.

А выстрел в Тарайковского был произведен с нарушением всех норм. Есть такие же инструкции в отношении резиновых дубинок: нельзя бить по кистям рук, нельзя бить по голове. У светошумовой гранаты корпус из алюминия, а сам детонатор — из твердого металла. И если ты находишься неподалеку от этой гранаты, то осколками металла могут не только ранить, но и убить. Могу сказать, что инструкции безопасности на акциях протеста вообще никто не соблюдал и даже не пытался. Это значит, что сотрудники «Алмаза» спокойно вышли выполнять такую работу, зная, что не понесут никакой ответственности, как это уже было в 2006 и в 2010 годах. Они думали, что в 2020-м все будет точно так же. Но уже не будет, и я верю, что они понесут ответственность. 

— Выходит, тот боец, который стрелял с 10 метров в Тарайковского, осознавал, что он его убивает? 

— Поймите, бойцы с этим оружием спят, знают его от и до, каждый день из него стреляют на тренировках. Поэтому сказать, что не осознавал, будет неправильно. Осознавал, конечно. Но это означает, что он совершал преднамеренное убийство. И если в «Алмазе» сейчас работают такие люди, у меня нет комментариев. 

— Когда «Алмаз» стал перерождаться из элитного спецподразделения в банду вооруженных гопников? 

— «Алмаз» сегодня — это настоящая ОПГ. Я не зол на подразделение. Я не собираюсь унижать бойцов и говорить, что я хороший, поскольку ушел и встал на сторону народа, а подразделение, соответственно, плохое.

Просто подразделение с 2006 года втягивалось в политические действия из-за Лукашенко. В 2006 году командиром «Алмаза» был Николай Карпенков. Этот человек предан Лукашенко и будет выполнять любые приказы. Он уже выполнял — многие тогда, после выборов-2006, были избиты и арестованы. В этом участвовал «Алмаз», и никто не понес наказания. Как и в 2010 году, как и в августе 2020 года.

Когда я там работал, нас один раз тоже пытались использовать для возможного подавления акции протеста. В 2001 году в центре города проходил митинг против Лукашенко, и мы сидели в трех микроавтобусах возле его резиденции. Тогда выходил начальник службы безопасности и просил, чтобы мы защитили их. Он говорил, что служба безопасности, конечно, свою работу выполнит, но там работают не такие профессионалы, как мы. «Мы на вас очень надеемся, — сказал он. — Потом мы все рассмотрим, дадим квартиры». Конечно, никто с нами потом не разговаривал и никаких квартир не давал. Люди тогда — я точно не помню — или сами разошлись, или их разогнал ОМОН. А мы просто уехали на базу. И сейчас я просто не могу представить, что бы мы там на площади могли сотворить со своим оружием. Сейчас «Алмаз» выходил, конечно, вооруженным и боевым оружием — я видел и автомат Калашникова, и «Глок», — но в основном у бойцов были помповые ружья. А когда я служил, с боевым оружием были все. Лично у меня — три вида оружия: «глок», МП-5 и «узи». А если бы нас все-таки выпустили разгонять акцию, что бы мы делали? Стреляли из автоматов в безоружных людей? Какая удача, что нас все-таки вернули на базу!  

— Николай Карпенков, который возглавил «Алмаз» в 2003 году, осенью 2020 года в качестве начальника государственного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК) лично крушил витрины в кафе, которое впустило убегающих демонстрантов, потом участвовал в похищении и пытках владельца цветочного магазина Максима Хорошина, да еще и выступал по телевизору с заявлением о готовности применять огнестрельное оружие, чтобы убрать демонстрантов с улиц. Лукашенко это усердие оценил: назначил Карпенкова заместителем министра внутренних дел и командующим внутренними войсками. Вы около года успели с ним поработать. Этот человек всегда был таким — готовым пойти бить витрины и пытать людей? 

— Я с ним познакомился еще раньше: до «Алмаза», когда Карпенков работал в службе безопасности президента, я тренировал его группу. Они приезжали к нам на базу тренироваться, и Карпенков всегда просил, чтобы их тренировал я. Что касается битья витрин, ему это было нужно — чтобы ГУОБПиК работал на улицах в балаклавах, в гражданской одежде, в бронежилетах и с дубинками. Они били не только стекла, но и людей, причем очень жестоко. 

— А зачем Карпенкову было нужно, чтобы ГУБОПиК оказался на улицах? У них ведь совершенно другие функции. 

— Когда Карпенков был командиром «Алмаза», подразделение действительно выполняло преступные приказы. Потом его повысили и назначили в ГУБОПиК, где началось все то же самое.

Те, кто служил с ним в разное время, не сомневаются, что ГУБОПиК занимался и «крышеванием», и наркотиками. Поверьте, это все еще всплывет.

Ничего нового с Карпенковым нынешней осенью не произошло: после августовских выборов он проявил себя ровно так же, как и после выборов 2006 и 2010 годов. И сейчас он пришел к своей цели, к которой шел много лет: он заместитель министра и командующий внутренними войсками. А Лукашенко ему доверяет — он видит преданность. 

— Вы сейчас называете себя представителем белорусского народного трибунала. Что это такое и какие у этого трибунала цели? 

— Белорусский народный трибунал — это гражданская инициатива. Мы собираем не просто информацию, а доказательства преступлений, совершенных и совершаемых режимом. Если вернуться к тому, с чего мы начали — с записи разговора о планируемых убийствах граждан Беларуси на территории других государств, — это акт государственного терроризма.

У нас есть и другие доказательства преступлений нынешнего режима. Мы готовим материалы для мирового сообщества и для будущего суда. Потому что когда Беларусь станет свободной страной, все эти материалы лягут в основу многих уголовных дел. Кроме того, мы разрабатываем программу помощи тем, кто подвергся репрессиям из-за участия в протестах. 

— Запись, с которой мы начинали разговор, была предана огласке спустя восемь лет после того, как появилась. Есть ли в вашем распоряжении другие записи, которые вы намерены обнародовать? 

— Конечно, есть. И они будут обнародованы очень скоро. Помните, на той записи председатель КГБ Зайцев говорит: «Надо наносить точечные удары»? Так вот, мы тоже будем наносить свои точечные удары по режиму и окружению Лукашенко.