Пригожин вычеркнул Беглова из своего меню

Новые хиты группировки «Ленинград» на тему «лопатки Беглова» заставили СМИ вновь говорить о возможной причастности Евгения Пригожина (к нескольким его проектам Сергей Шнуров писал саундтреки) к буллингу петербургского губернатора. 

Сам Пригожин отверг причастность к информатаке на Смольный, подчеркнув: «Я вообще не интересуюсь петербургской повесткой», и объявил конкурс позитивной песни о Петербурге, с премиальным фондом 10 млн руб.

Диссонансом к нему выступил политтехнолог Максим Шугалей, которого Пригожин называет «героем нашего времени». Он представил два тома «негатива» (анонсировав скорый выход третьего) — книгу «Утраченный Петербург».

СПРАВКА «НОВОЙ»

Максим Шугалей — политтехнолог, представляемый также как «юрист» и «ученый-социолог» (при отсутствии высшего образования). В 2019 году был арестован в Ливии по обвинению в шпионаже и вмешательстве в местные выборы. Провел 18 месяцев в тюрьме Триполи, как и арестованный вместе с ним переводчик Самер Суэйфан. Впоследствии Шугалей отмечал большую роль Пригожина в их освобождении и благодарил бизнесмена за материальную помощь. Сам Пригожин пояснял, что выплатит Шугалею и Суэйфану по 18 млн рублей — по миллиону за месяц в ливийских застенках. 

С 2021 года Максим Шугалей — президент Фонда защиты национальных ценностей. Washington Post приводила его слова о том, что Фонду «помогает финансово» Евгений Пригожин. Учредитель ФЗНЦ — Александр Малькевич, гендиректор телеканала «Санкт-Петербург», ранее работавший главредом портала USA Really — проекта «Федерального агентства новостей» из медиахолдинга «Патриот», чей попечительский совет возглавляет Пригожин. Среди экспертов Фонда — Мария Бутина и Виталий Милонов. 

После жалобы Фонда за подписью Шугалея издание «Медиазона» и ее главред Сергей Смирнов были признаны иноагентами. 

На выборах в петербургский парламент осенью прошлого года Шугалей стал фронтменом партии «Родина» (о ее связи с господином Пригожиным рассказывала «Медуза» (издание признано в РФ иноагентом), ссылаясь на источники в администрации президента). О поддержке Пригожиным кандидата Шугалея и симпатиях бизнесмена к партии «Родина» сообщали и издания группы «Патриот». Структуры Пригожина выпустили два художественных фильма — «Шугалей» и «Шугалей-2», а в преддверии выборов в ЗакС весь город заполонила реклама продолжения блокбастера — «Шугалей. Возвращение» с лозунгом «Любовь к Родине сильнее смерти». Однако это не помогло Шугалею получить мандат.

Максим Шугалей утверждает, что написал книгу «Утраченный Петербург» по одной-единственной причине: по возвращении из плена он прошелся по родному городу и не узнал его — «так много оказалось безвозвратно утеряно за это время». 

Хотя согласно статистике утрат, которую ведут градозащитники, на эти два года приходятся как раз наименьшие потери. За время отсутствия Шугалея в Петербурге было демонтировано 4 дореволюционных здания в историческом центре и 2 на периферии, частичной разборке подверглось с полтора десятка дворовых флигелей.

Для сравнения: при губернаторе Матвиенко были снесены 174 дореволюционных здания, и еще свыше 20 были уничтожены в развитие выданных при Валентине Ивановне согласований.

Именно в те годы, когда в Петербург хлынули «большие деньги», зачистка старого города приобрела катастрофический размах. А выросшие взамен новостройки в 23 случаях впоследствии признали градостроительными ошибками. Но Шугалей всего этого как будто не заметил — даже сноса 5 домов на Невском проспекте. Как и утраты старинного сада внутри каре Строгановского дворца, тоже на главном проспекте Петербурга — когда на месте вырубленных вековых деревьев появилась стекляшка Gloss cafe от компании «Конкорд» Евгения Пригожина. 

«Горячие пирожки» второй свежести

Первый том «Утраченного Петербурга» Шугалея собрал под обложкой 160 объектов. Хотя большая часть представленных зданий похоронена авансом — они есть, пусть и пребывают в скверном состоянии «благодаря» решениям прежних градоначальников. Так, здание Пробирной палаты было передано частной компании для приспособления под гостиницу, но незаконно демонтировано еще в 2008 году, одна фасадная стена осталась. Ни Матвиенко, ни Полтавченко не смогли найти инвестора, готового взяться за такой объект, не преуспел в этом и Беглов. По прошествии 14 лет проблему увидел и Шугалей — после того как минувшим летом Смольный заявил о намерении заключить соглашение о воссоздании памятника с приспособлением под частный Еврейский музей и центр толерантности. В собрание Шугалея попали и здания неочевидной ценности, к которым Смольный отношения не имеет, — например, заброшенные и неоднократно горевшие казармы (1952 г. постройки) в Приморском районе, принадлежащие Министерству обороны. 

Строго говоря, это и не книга вовсе, скорее альбом с фотографиями и краткими текстами-описаниями к ним. Причем зачастую позаимствованными с краеведческого сайта. 

Что же тогда написал сам Шугалей (кроме краткой аннотации за его подписью), почему выведен автором? Где результат описанных им по возвращении в любимый город переживаний и раздумий, заставивших «взяться за книгу»? 

Не назовешь его и составителем — как пояснял господин Шугалей на презентации, включенные в книгу здания «находили волонтеры, которые залазили в них и фотографировали». Хотя и среди фотографий обнаруживаются взятые с упомянутого краеведческого сайта. Более того, с 2005 года журналист Дмитрий Ратников публиковал обзоры «Разрушенный Петербург» и «Заброшенный Петербург», информационный сайт ЗАКС.ру представлял своды утрат в проекте «Уничтоженный город», свой мартиролог вело движение «Живой город», а петербургские художники, фотографы и ВООПИиК делали резонансную выставку «Исчезающий Петербург». 

Использовать наработанный за те годы массив информации — дело нехитрое. Вполне по плечу и упомянутым Шугалеем волонтерам из движения «Петербург — город перемен», заполнившим арт-кафе, где проводилась презентация его книги. Они же рекламировали ее выход на своем сайте и страничке в соцсетях.

Перекрестное опыление

Движение «Петербург — город перемен» возникло в марте 2019 года, когда Петербург готовился к губернаторским и муниципальным выборам. Еще ничто не предвещало разлада между Александром Дмитриевичем и Евгением Викторовичем, а издания медиахолдинга «Патриот» писали приятное Смольному, поливая оппозиционных политиков. 

О нацеленности «Города перемен» на решение нужных команде Беглова задач косвенно свидетельствовало и то, что одним из двух сопредседателей движения стал Георгий Рожков из смольнинской Молодежной коллегии. Вторым — Никита Донцов, бывший замруководителя «Молодой гвардии Единой России» в Восточном административном округе Москвы, активно поработавший на переизбрание Сергея Собянина в 2018-м. В правление движения вошла Екатерина Зиновкина, член политсовета петербургской «Единой России». 

Как сообщал «Коммерсантъ», тогда работу движения курировали близкие Пригожину политтехнологи (в частности, назывался Илья Паймушкин — один из сотрудников избирательного штаба Александра Беглова). Источник «Ъ» в администрации президента сообщал, что сама идея создания «Города перемен» принадлежит работающему с Пригожиным политтехнологу Ярославу Игнатовскому, экс-комиссару движения «Наши». Тот же источник пояснял, что, по мысли создателей «Города перемен», это движение должно было стать частью группы поддержки Беглова, а также отвлекать молодежь от участия в протестных мероприятиях Навального, «Открытой России» и оппозиции вообще. 

Изначально акции «Города перемен» пытались предъявлять «позитивную» повестку как альтернативу протестам — волонтеры раздавали женщинам цветочки 8 марта, объявляли конкурсы на лучший скворечник, субботники в приютах для животных и т.п. 

Картина резко изменилась к середине 2020 года — когда, по мнению ряда аналитиков, наметился разлад в отношениях Беглова и Пригожина. 

«Город перемен» запускает проект «Руины Петербурга», а издание «Невские новости» пригожинского пула — одноименную рубрику. Незадолго до этого медиагруппа «Патриот» объявляет о стратегическом партнерстве с «Городом перемен». 

Для выбора сюжетов волонтеры и их информационные партнеры выбирают проблемные адреса, большей частью известные по спискам градозащитников и публикациям СМИ еще с середины нулевых. Виновными в плачевном состоянии зданий, зачастую заброшенных с конца прошлого века, объявляется команда Беглова и… сами градозащитники. От которых, как внушается в видеороликах «Города перемен», больше вреда, чем пользы, — они не дают городу развиваться и отпугивают инвесторов, заступаясь за что ни попадя. Сами авторы роликов не видят ценности в зданиях без богато украшенных фасадов и пышных интерьеров. И призывают «исключить из закона [об охране объектов наследия] само понятие «историческое здание», дабы развязать руки бизнесу. 

Среди объектов, отобранных для «Руин Петербурга», обнаруживаются и те, к которым проявлял интерес Евгений Пригожин. Например, дом Черкасского на набережной Лейтенанта Шмидта. Он примыкает к переданному «Конкорду» дому Трезини, переделанному в бутик-отель. Владелец желает его расширить (письмо с просьбой о содействии в реализации этих планов направлялось Беглову в январе 2019 г.). 

Другой сюжет посвящается зданиям Конюшенного ведомства — по словам Пригожина, он подавал заявку и был готов инвестировать в этот объект около 4 млрд руб., но Смольный ему отказал. 

Рецепт изготовления «горячих пирожков» тандемом «Города перемен» и пригожинских СМИ прост — сами создаем событие, сами освещаем. 

Так, движение провело перформанс в одном из корпусов бывшей фабрики «Красный треугольник». Развесили по стенам плакаты с изображениями разрушающихся памятников, а для гостей выставки привезли выполненный по спецзаказу большой торт с изображением терпящего бедствие дома Басевича. В финале огласили заявку на включение Петербурга в Книгу рекордов Гиннеса — как «города с наибольшим в мире количеством разрушающихся памятников». 

Ресурсы «Патриота», освещая эту акцию на «опасно аварийном объекте», как сами характеризовали «Красный треугольник», информировали — экспозиция остается на месте и «увидеть ее может каждый желающий». Через день туда пришел 13-летний подросток, сорвался с 10-метровой высоты и покалечился.

Трагедию используют для новой акции — волонтеры в костюмах Смерти пройдутся по «опасным для жизни заброшенным зданиям, где собирается городская молодежь». Видео выложат на сайте движения и в соцсетях, а «Невские новости» выпустят текст под заголовком «Город перемен» призвал Смольный прекратить «убивать детей» в центре города». 

В сюжетах из серии «Руины Петербурга» звучит пугающая статистика. Со ссылкой на «официальные источники» сообщается, что в городе на грани гибели 7000 зданий, и чуть ли не половина из них — объекты культурного наследия.

Хотя, по данным КГИОП, в Петербурге примерно 16 тыс. дореволюционных зданий, подохранных — около 9 тыс. Неужто каждый второй исторический дом у нас доведен до руин, а мы и не видим? 

Как нас заверили в офисе движения «Город перемен», руководит направлением «Градозащита», включая съемку видеороликов «Руины Петербурга», Павел Лавронов (журналист и военный психолог, несколько лет назад перебравшийся из Ростова в культурную столицу). 

В разговоре с «Новой» Павел признался, что поминаемая в их сюжетах «официальная статистика» взята из публикаций «Московского комсомольца». 

— Но это не официальный источник, что ж вы дезинформируете публику.

— Почему? Это авторитетное издание…

По словам Лавронова, объекты для видеосюжетов тоже отбираются «на основе публикаций СМИ и карты разрушенных зданий». 

Хотя последний источник — «Красная карта развалин Петербурга» от анонимных создателей — появилась на платформе Google только в январе этого года. Выходит, команда «Города перемен» заранее знала о ее содержании и с ним сверялась? 

На карте отмечено около 1000 объектов — в том числе те, за чью судьбу нет нужды беспокоиться. Например, дом 15 в Дмитровском переулке — его отремонтировали два года назад. А дом Рогова на Загородном проспекте (снесенный в 2012 г.) к лету прошлого года был воссоздан. 

Немало ошибок, а то и откровенных глупостей и в сюжетах «Руины Петербурга». То у них «здание — образец кирпичного стиля, не известного нигде за пределами нашего города», то репортер на фоне бывшего ДК связи (им в 1930-е стала перестроенная реформатская церковь) вопиёт: «Мне как петербуржцу больно смотреть, как на моих глазах разрушается легендарная кирха!»

— А вы к специалистам обращаться не пробовали? — интересуюсь у Лавронова. — В питерский ИКОМОС или ВООПИиК, например. С просьбой поделиться опытом, лекции почитать вашим волонтерам. 

Но у Павла обратная логика. Мы, говорит, открыты — кто хочет, сам может к нам прийти. 

Хотя в отчетах о проведенных «Городом перемен» мероприятиях можно видеть, что в иных случаях они инициируют приглашение лекторов. Правда, весьма специфических. 

То директора загадочного института Нейролингвистического программирования — представляя лектора как «основоположника боевого НЛП», который «принимал участие в психологической подготовке сотрудников спецподразделений». То Миру Тэраду (в девичестве Оксану Вовк), главу Фонда борьбы с репрессиями. Оставляя за скобками, что до того Тэрада-Вовк, вышедшая замуж за американца, пойманного затем на торговле наркотиками, была осуждена в США по обвинению в отмывании выручки с этих сделок. Признав вину на суде, после освобождения станет ее отрицать — заявляя о давлении и «пыточных» условиях содержания в американских застенках. 

Фонд борьбы с репрессиями основан, как указано на его сайте, при содействии Евгения Пригожина. Провозгласив своей миссией оказание помощи жертвам судебно-полицейского произвола и политических преследований во всем мире, ФБР в упор не видит их в России — в зоне его беспокойства исключительно зарубежные жертвы, большей частью из США. 

Павел Лавронов настаивает, что «Город перемен» — вне политики. И вообще «мы не против власти, мы против конкретных чиновников, которые не справляются и должны оставить свои должности». 

— Но в ваших сюжетах полно объектов, разрушенных много лет назад, когда этих чиновников в Смольном не было. 

— Нас не особо интересует, кто довел до такого состояния, — отвечает Павел. 

Штаб-квартира «Города перемен» арендует помещение в центре Петербурга, на Садовой улице, — со слов Павла, это 250 кв. м. 

Такая аренда обходится недешево. Требуют денег и униформа для волонтеров, и всякая атрибутика с логотипом движения. Как и проводимые им акции — то раздают шоколадки в специально отпечатанных обертках с изображением разрушенных зданий, а то анонсируют и денежные вознаграждения (по 5 тыс. руб. обещано самым активным участникам фотокросса «охота на дворников» — кто больше их зафиксирует за уборкой заснеженных улиц). 

— Никто нас не финансирует, — уверяет Лавронов, — у нас и юрлица нет. 

Но есть, говорит, «ребята со средствами», а еще — бартер, когда за матпомощь движение оказывает услуги по рекламе и продвижению в соцсетях.

Этому, конечно, легко поверить. Как и уверениям Павла в том, что активист движения и репортер «Города перемен» по имени Максим Шугалей — вовсе не сын автора «Утраченного Петербурга», а полный тезка. 

Версию обломала Мира Тэрада, нащелкавшая на презентации книги фоток и опубликовавшая их в соцсетях с припиской: «На фото с прекрасной семьей Максима». Где стоящий с ним рядом старший сын неотличим от активиста «Города перемен». 

Первая книга Шугалея не поступала в продажу и, как аккуратно формулирует Лавронов, была отпечатана очень небольшим тиражом — под автограф-сессию, где всё и раздали. Если сопоставить с количеством народа на презентации — выходит экземпляров пятнадцать. Можно было и одним обойтись, ради которого все как будто и затевалось: автор выложил у себя в соцсетях видео, на котором помещает книгу в подарочный пакет для отправки Беглову. 

Недоступность книги для обычных граждан не помешала Шугалею заявить об «очень положительной реакции людей» на первый том, вдохновившей на выпуск второго. Его он уже представил на днях — в том же месте, тому же скромному кругу. В преддверии мероприятия он сообщил на своей страничке в соцсети, что из включенных во второй том «почти все памятники погибли за последние три года». И выразил надежду, что издание книги «заставит чиновников Смольного вылезти из своих «роллс-ройсов», прервать поездки на дорогие европейские курорты и начать служить народу, а не своему карману». 

На обложке второго тома — интерьер дворца великого князя Михаила Николаевича. Это памятник в составе ансамбля «Михайловская дача», еще в 2003 году переданного Управлению делами президента. Часть имения — кусок сада, дворец и еще несколько исторических построек — в 2006 году по инициативе Владимира Путина передали петербургскому госуниверситету (под создание Высшей школы менеджмента). В 2015 году, освоив почти 20 млрд руб. на строительстве новых зданий, СПбГУ отказался от ненужного ему обременения — вернул в федеральную казну так и не отреставрированные памятники. 

В общем, не на того тут Максим Шугалей наехал. Если, конечно, не планировал повытаскивать из «роллс-ройсов» и тех, кто в Кремле. 

Впору бы взять паузу и призадуматься. Но неутомимый автор анонсировал скорый выход третьего тома — его обещается посвятить объектам Курортного района. На разогреве уже выступили ресурсы «Патриота», разместившие публикацию «Бегловские развалины»: как выглядят памятники Курортного района, где начинал свою карьеру губернатор». 

Во избежание новых конфузов хочется предупредить: там среди доведенных до руин старинных дач встречаются объекты Минобороны. А попытку выдернуть Шойгу из танка нынче легко могут расценить как подрыв национальной безопасности.