Распил ‟Байтерека‟

Президент России Владимир Путин во время визита Нурсултана Назарбаева в российскую столицу предложил назвать планирующийся еще с 2004 года совместный российско-казахстанский ракетный комплекс «Байтерек» в честь своего гостя, экс-президента Казахстана. За время работы над проектом его стоимость выросла с $233 млн до $1,6 млрд, а сроки осуществления сдвинулись на неопределенное время. Эксперт в космической отрасли Вадим Лукашевич описывает, как участники международного проекта, не заинтересованные в его практической реализации, постепенно сосредоточили свои усилия на долгосрочной и взаимовыгодной коррупционной дележке бюджетов и как они помогали в этом друг другу. 

Наша жизнь полна символов, которые мы порой не замечаем. И космонавтика не является исключением. Предложение Путина назвать комплекс «Байтерек» в честь Назарбаева весьма символично.

…В конце 1991 года распался Советский Союз, и предмет нашей национальной гордости — космодром Байконур — оказался на территории суверенного Казахстана. Новорожденная Россия начала трудные переговоры об аренде Байконура. Ситуация была не в нашу пользу: только с Байконура можно было запускать космонавтов и осуществлять пуски «Протона» — единственной отечественной ракеты-носителя тяжелого класса.

Чтобы Казахстан был посговорчивее в цене, России нужно было продемонстрировать «малозначимость» Байконура. Для этого в 1992 году было инициировано два проекта: строительство нового космодрома на Дальнем Востоке и разработка новой ракеты-носителя на замену «Протону», которая будет запускаться с российской территории. Это было сиюминутное политическое решение «в пику» Казахстану, но именно оно определило вектор развития отечественной космонавтики на обозримое будущее.

Новой ракетой стала «Ангара», которая должна была запускаться с существовавшего космодрома Плесецк, а новым космодромом Свободный — расформированная 27-я Краснознаменная дивизия РВСН в поселке Углегорск Свободненского района Амурской области. В переговорах с Казахстаном это был «кнут», который позволил России заключить долгосрочный договор аренды Байконура на приемлемых условиях.

Через некоторое время маятник российско-казахстанских отношений в космической области качнулся в обратную сторону — потребовалась «морковка». Ею и стал совместный проект «Байтерек» по строительству стартового комплекса под ракету-носитель (РН) «Ангара-А5» на Байконуре, согласно которому российская сторона отвечала за создание РН, а Казахстан — за строительство старта. И эта «морковка» оказалась настолько вкусной, что ее многолетнее поглощение скоро стало основной целью проекта.

«Морковка» оказалась настолько вкусной, что ее многолетнее поглощение скоро стало основной целью проекта
История «Байтерека» — это наглядный пример того, как участники международного проекта, не заинтересованные в его практической реализации, сосредоточили свои усилия на долгосрочном и взаимовыгодном «пилении» каждый своего бюджета, помогая друг другу в этом увлекательном процессе. И это устраивает всех причастных к «Байтереку».

Первоначально (при подписании межправительственного соглашения 22 декабря 2004 года) стоимость нового старта оценивалась в $233 млн при планах первого пуска в конце 2010 года. В сентябре 2009-го было объявлено, что «работы начнутся с 2010 года», а стоимость работ на период 2010–2011 гг. оценивалась примерно в $370 млн. В 2010 году стоимость переоборудования под запуски «Ангары» универсального комплекса стенд-старт (УКСС), оставшегося от программы «Энергия-Буран», была оценена уже в $1,06 млрд, а сроки первого запуска сдвинулись на 2013–2014 годы.

12 декабря 2010 года заместитель председателя Национального космического агентства Казахстана Мейрбек Молдабеков, выступая в Мажилисе (нижней палате парламента), определил стоимость проекта «Байтерек» для Казахстана в $700 млн. В сентябре 2011-го председатель Национального космического агентства Казахстана (Казкосмос) Талгат Мусабаев озвучил новые цифры: стоимость проекта — $1248 млн, срок завершения проектных работ — 2012 год, начало строительства — 2013 год, завершение проекта — 2017 год.

В начале ноября 2011 года удалось утвердить техническое задание на опытно-конструкторские работы по космическому ракетному комплексу «Байтерек». Но и после этого, через 7 (!) лет после начала проекта, на встрече глав Казкосмоса и Роскосмоса 20 декабря того же года стороны всего лишь «…подтвердили заинтересованность в создании КРК «Байтерек» на Байконуре… и решили создать рабочую группу из специалистов для детального рассмотрения всех вопросов по финансированию». 9 января 2012 года глава Роскосмоса Владимир Поповкин в интервью газете «Известия» озвучил «новую» стоимость проекта — $1,6 млрд.

В декабре 2012 года Талгат Мусабаев заявил: «…стороны действительно ведут переговоры относительно будущего комплекса «Байтерек», но жестких договоренностей пока не достигнуто. <…> Проект не преодолел фазу проектных работ. Основными причинами затягивания сроков реализации явились задержка российского проекта [РН «Ангара»] на 47 месяцев и увеличение стоимости проекта более чем в 7 раз по сравнению с первоначальной — она практически достигла $2 млрд». («Коммерсантъ», 11.12.2012).

Основными причинами затягивания сроков явились задержка российского проекта на 47 месяцев и увеличение стоимости более чем в 7 раз
Источник «Коммерсанта» в правительстве РФ отреагировал на это так: «Еще в 2010 г. замглавы Казкосмоса оценивал создание наземной инфраструктуры «Байтерека» в $700 млн. С тех пор ничего не изменилось: инфраструктуры как не было, так и нет. Непонятно, за счет чего выросла стоимость работ. Поэтому говорить, что вина лежит только на России, как минимум некорректно».

Истинная причина роста стоимости «Байтерека» понятна из характерного комментария осведомленного участника проекта с российской стороны:

«Только я видел четыре проекта и с десяток вариантов прорисовок. И уже тогда (три года назад) было ясно, что это исключительно баблопопил с обеих сторон. Казахи очередную порцию спилят и просят у наших очередной проект как обоснование очередных затрат. А наши им в ответ сразу парочку [новых] проектов как подтверждение конструкторского поиска с требованием вознаграждения за проявленное рвение. Я наблюдал эти увлекательные итерации дважды и видел готовившиеся документы для третьего цикла. Далеко ходить не надо — отдельные прорисовки есть под рукой, например, эта картинка, которая обошлась казахам примерно в 6 млн рублей, 5 из которых они получили в Москве назад, налом в американской валюте. <…> Экономических расчетов нормальных не было? Были, сам видел — куда, кому, в каком виде занести. И сроки были жесткие. Жесточайшие. И они выполнялись неукоснительно, будучи приуроченными к датам в авиабилетах командированных».

Тот же источник в отрасли продолжает называть вещи своими именами:

«Кстати, у меня создалось ощущение, что казахам вообще за новые проработки выдавались какие-то старые домашние заготовки, сделанные задолго до этого. Исхожу из того, что серьезные полугодовые этапы (судя по прилагавшимся план-графикам работ и калькуляции стоимости на основе трудоемкости) легко выдавались «на-гора» силами нескольких конструкторов за три-четыре недели. И еще, все участники процесса с нашей стороны твердо знали, что это никогда не будет реализовано в железе. Казахи (ну, из появлявшихся здесь у нас), как мне представляется, это прекрасно понимали, их не столько интересовали итоги работы, сколько откаты. Потому что все (и наши, и казахи) были в состоянии отличить реальную КД [конструкторскую документацию] от работы «на корзину», призванную служить прикрытием платежей.

Я пришел к выводу, что «Байтерек» имел три супостаси в зависимости от уровня вовлеченных участников:

Самый высокий (государственный) уровень типа Путин–Назарбаев (и частично Перминов–Мусабаев) — голимая политика, при этом каждая из сторон преследовала свои интересы, не разделяемые другим партнером;

Руководство проекта и, скажем так, примыкающие к ним исполнители — тут чистый баблопопил ввиду очевидного отсутствия взаимопонимания наверху и наличия халявных денег, обязательных к освоению по итогам года.

Здесь вообще создалась идеальная среда для попила — пока цели «наверху» не согласованы окончательно, «Ангары» не видно даже на горизонте, понятно, что никто ничего всерьез делать на УКСС не начнет. А бабло на старт (обследование, НИОКР и прочее) выделяют, да и КД постоянно меняется и «плывет» — тут только идиот не начнет пилить. Это главное, и это единственное реальное объяснение роста стоимости проекта «в процессе».

При этом, замечу, если все делать всерьез, то его стоимость реально где-то порядка $1 млрд, но так как два клоуна (см. п. 1) по политическим мотивам назвали смешную первоначальную сумму, то всем спецам изначально было понятно, что за такие деньги либо проекта вообще не будет и нужно просто спилить это внезапное щастье, либо потом все равно дадут еще много бабок и сдвинут все сроки сильно вправо. Ну и подарки судьбы в виде непоняток с дебютами «Ангары» у южных корейцев [в июне 2010 года южнокорейская ракета-носитель KSLV-1, использовавшая первую ступень на основе первой ступени «Ангары», разрушилась при первом запуске] — для пильщиков «Байтерека» это просто праздник души!

Рядовые исполнители «на местах», которые в самом деле что-то делали. Им, конечно, была отрада в виде регулярной, хотя и весьма небольшой, зарплаты и надежда на перспективу в части этой зарплаты в будущем. Им перепадали крошки, но они своими человеко-часами закрывали буйство пирующих выше».

В феврале 2013 года, то есть после девяти лет «реализации» проекта «Байтерек», Россия и Казахстан смогли договориться о… замене ракеты-носителя: теперь место «неготовой» «Ангары» занял «Зенит».

В начале 2014 года на проектом нависла новая напасть: «Реализация проекта «Байтерек» <…> в лучшем случае может начаться только через несколько лет» («Военно-промышленный курьер», 21 января 2014 года). Причина — Казахстан не является участником международного режима контроля за ракетными технологиями (РКРТ). Кроме того, пока Казахстан привыкал к российско-украинскому «Зениту», Россия сумела так испортить свои отношения с Украиной, что «Зенит» перестал существовать (Россия отказалась от его закупок в феврале 2015 года).

И в декабре 2014 года в долгоиграющей волынке проекта «Байтерек» появился новый куплет из старого текста — на московском заседании совместной рабочей группы с участием Роскосмоса и Казкосмоса проработана возможность… возврата (!) проекта на РН «Ангара» с выбором «конкретного варианта, предложенного российской стороной»: «Планируется до конца первого квартала 2015 года на уровне Казкосмоса и Роскосмоса утвердить План совместных действий по корректировке ТЭО и принятию окончательного решения по проекту. В случае положительного решения КРК «Байтерек» будет создан на космодроме Байконур к 2022 году».

Через год эта «мыльная опера» стала совсем скучной. 28 декабря 2015 года ТАСС со ссылкой на пресс-службу Аэрокосмического комитета Министерства по инвестициям и развитию Казахстана (Казкосмос) сообщил, что по итогам состоявшегося накануне в Москве совещания по вопросам сотрудничества на комплексе Байконур «…принято решение о создании рабочей группы, которая к 25 января 2016 года сформирует совместные предложения Роскосмоса и Казкосмоса по условиям и реализации проекта «Байтерек», а также дальнейшего функционирования совместного предприятия «Байтерек». В совещании приняли участие главы Казкосмоса и Роскосмоса Талгат Мусабаев и Игорь Комаров».

Новая фаза «продолжения сотрудничества» в рамках проекта «Байтерек» наступила в июне 2016 года: вместо РН «Зенит» было предложено использовать перспективную РН «Феникс», создание которой предусмотрено Федеральной космической программой России на 2016–2025 гг. с началом НИОКР (стоимостью 30 млрд рублей) в 2018 году. И пока будущей ракеты нет, партнеры по «Байтереку» должны были заняться модернизацией и совместной эксплуатацией ракетного комплекса «Протон», с которого… будет снята третья ступень. Эта песня тоже была недолгой — легкий «Протон» так и не появился, и сегодня дни «Протона» уже сочтены.

1 ноября 2016 года и.о. гендиректора Центра эксплуатации наземной космической инфраструктуры (ЦЭНКИ) Рано Джураева сообщила журналистам, что «…соглашение между правительствами России и Казахстана по проекту «Байтерек» будет подписано до конца года. Оно будет касаться объемов инвестиций с обеих сторон, а также облика ракеты «Сункар», которую будут создавать российские специалисты для этого проекта». И пока суд да дело, на смену базы для «Сункара» — «Фениксу» — пришел «Союз-5» с началом летных испытаний в 2024 году, позже переименованный в «Иртыш»...

Ракеты как не было, так и нет, стартового комплекса тоже, но к чехарде переименований ракеты добавилось новое достижение — несуществующий старт «Байтерека» стал «Назарбаевским стартом». С началом эксплуатации, если повезет, в 2023 году. Как видим, чиновникам «Байтерека» с обеих сторон везет уже 15 лет…

А что же космодром Свободный? Почил в бозе за ненадобностью в 2007 году. Потому что в лучших российских традициях на его месте с конца 2007 года строится новый российский космодром Восточный. Первоначально предполагалось, что с нового космодрома будет стартовать новая ракета «Русь» с новым пилотируемым космическим кораблем. Сегодня мы знаем, что никакой новой ракеты нет, с космодрома летает старый «Союз» без космонавтов, потому что нового корабля тоже нет (хотя этот несуществующий корабль уже успел сменить свое имя с «Федерации» на «Орел»).

Строительство Восточного превратилось в скандальный долгострой, сопровождаемый срывом сроков, массовой невыплатой зарплат, разворовыванием средств и низким качеством работ. Сегодня на космодроме введены в эксплуатацию только самые необходимые для выполнения пусков объекты и начаты работы по сооружению второй очереди (стартовый комплекс для «Ангары») при незавершенности работ по первому этапу строительства. Пилотируемые пуски с Восточного по-прежнему остаются делом далекой перспективы.

26 сентября глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин сказал, что космодрому Восточный может быть присвоено имя Владимира Путина: «Я думаю, придет время и для этого». Не Сергея Королева или Юрия Гагарина, а Путина. И это правильно — «как вы яхту назовете, так она и поплывет». Всю жизнь нас окружают символы, нужно только уметь их читать.