С кем приходилось вести дела Владимиру Путину

Дима утверждал, что долго торговался с Владимиром Владимировичем [Путиным]. Я ему верю. С него просили сначала 15% от доходов. Это была общая такса – от 10 до 15%, если дело могло быстро принести доход <...>. В итоге сговорились на 4%, которые будут принадлежать Владимиру Владимировичу», – рассказал в интервью «Радио Свобода» предприниматель Максим Фрейдзон. Он утверждает, что в середине 90-х, как раз когда Путин был вице-мэром Петербурга, лишился выгодного бизнеса – доли в компании «Совэкс», заправляющей самолеты в аэропорту «Пулково».

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков поступил необычно: опроверг эти заявления еще до их публикации – сразу как получил вопросы журналистов, готовящих интервью. Иностранные СМИ готовят «информационную атаку» на президента, задавая вопросы о времени, когда Путин работал в мэрии Санкт-Петербурга, заявил он. Реакция президента на вопрос была «достаточно удивленная, потому что такое изобилие, скажем так, клеветы, которую пытаются подогнать и состряпать <...> оно чуть-чуть поражает», говорил Песков. Само интервью вскоре после публикации было удалено с сайта радиостанции.

Дима, о котором шла в нем речь, – петербургский предприниматель Дмитрий Скигин, основной владелец «Совэкса» в 1990-е гг. Он сам прокомментировать слова Фрейдзона не может: в 2003 г. Скигин умер в Ницце. При жизни он контролировал еще и Петербургский нефтяной терминал, через который экспортировал нефтепродукты давний знакомый Путина Геннадий Тимченко, часть Балтийской бункерной компании, заправляющей суда в петербургском морском порту, и одного из первых нефтетрейдеров на российском рынке – зарегистрированную в Лихтенштейне Horizon International Trading. Со Скигиным работали разные люди: некоторые из его партнеров сейчас обвиняются в причастности к преступным группировкам, как, например, петербуржец Геннадий Петров, дело против которого расследуется в Испании. А некоторые из бывших подчиненных Скигина теперь возглавляют госкомпании.

«Ведомости» изучили героев истории Фрейдзона: кто остался не у дел, кто добился карьерного роста и при чем здесь Путин.

Спящий партнер

Кто такой Максим Фрейдзон, рассказы которого вызвали неудобные вопросы к Путину?

По словам петербургских предпринимателей и чиновников, он не был заметной величиной в бизнесе. «Я его где-то видел, но не могу вспомнить», – сказал «Ведомостям» бывший член правительства Петербурга Юрий Новолодский. «Даже не слышал такой фамилии. Было много людей, которых можно назвать спящими акционерами: сначала они становились совладельцами бизнесов, а потом ничего особого не делали», – говорит бывший сотрудник нефтетрейдера «Кинэкс», а затем гендиректор «Совкомфлота» Дмитрий Скарга.

Фрейдзон покинул Россию несколько лет назад. А в июле 2014 г. подал иск в суд Южного округа Нью-Йорка. В нем бизнесмен, ссылаясь на американский закон «Об организациях, подверженных рэкету и коррупции» (RICO), требовал $540 млн со структур «Лукойла» и «Газпрома», которым достался «Совэкс». Фрейдзон утверждал, что в 1997 г. у него и Скигина отобрали доли в этой компании, она попала под контроль известной в Петербурге тамбовской группировки и стала использоваться для отмывания денег. По его мнению, структуры «Лукойла» и «Газпрома», выкупившие компанию в конце 2000-х, были в курсе истории с захватом собственности. Сейчас «Совэкс» принадлежит в равных долях «Лукойл-аэро» и «Газпромнефть-аэро».

Оружие Фрейдзона

В интервью «Радио Свобода» Фрейдзон рассказал, что в 1990-х несколько раз встречался с вице-мэром Путиным по программе, которой тогда занимался, – о включении специального полицейского оружия в список применяемого милицией. Бизнесмен утверждал, что за это было заплачено. «Денег дали <...> Деньги всегда обычно брал помощник Владимира Владимировича Леша Миллер. А Владимир Владимирович в свойственной сотруднику спецслужб манере просто писал сумму во время беседы». Люди, которые тоже в то время подписывали документы у Путина, сомневаются в правдивости этой истории. «Мне сложно поверить в то, что он мог писать цифры на бумажке в своем кабинете, обозначая сумму взятки. Это был не его стиль и не его уровень. Никогда не слышал, что он проводил неофициальные встречи в своем кабинете. Вполне мог беседовать в ресторанах или даже в клубе «Луна» на Вознесенском проспекте, куда ходил со всякими делегациями и там долго на стенде была его визитка», – вспоминает Скарга. В «Газпроме» ситуацию не прокомментировали. Пресс-секретарь Путина эту часть рассказа Фрейдзона тоже опроверг.

Американский суд отклонил иск бизнесмена, отправив его судиться в Россию.

Скигина никто ни к чему не принуждал, настаивает его сын, председатель совета директоров Петербургского нефтяного терминала Михаил Скигин. «Сталкиваться приходилось с различными людьми, но выбор партнеров всегда оставался за Дмитрием Скигиным, и с сомнительными личностями он старался никаких дел не вести», – передал сын Скигина «Ведомостям». Он предполагает, что Фрейдзон вообще говорит о каком-то другом «Совэксе»: владельцы компании сменились после сделки с участием ТЗК «Совэкс-Пулково», Петербургского нефтяного терминала и ОАО «Морской порт Санкт-Петербург», к которым Фрейдзон «не имел абсолютно никакого отношения».

Но данные реестра подтверждают, что Фрейдзон был связан именно с тем «Совэксом», который работал в «Пулково». Он владел 29% петербургской фирмы «Сигма», основная доля которой принадлежала Дмитрию Скигину (здесь и далее – данные из отчетов компаний и СПАРК). А «Сигма», в свою очередь, контролировала ЗАО «Совэкс». Его ИНН совпадает с ИНН «Совэкса», работающего в «Пулково».

Прав Фрейдзон и в том, что «Совэкс» был ценным активом: бизнес у компании всегда шел хорошо. До 2013 г. он был единственным топливозаправочным предприятием в «Пулково», а в 2014 г. обеспечивал 99% потребности аэропорта в топливе. Выручка «Совэкса» в 2006 г. составляла 4,8 млрд руб., в 2013 г. перевалила за 13,7 млрд руб., а его чистая прибыль за 2009–2013 гг. превысила 5 млрд руб.

Когда много лет назад «Лукойл» и «Газпром нефть» выкупили «Совэкс», каких-либо уведомлений от Фрейдзона о том, что он был совладельцем компании, не поступало, добавляет представитель «Газпром нефти». Иск Фрейдзона в США отклонен, поэтому каких-либо рисков для «Газпром нефти» и ее активов не существует, уверен он.

Авторитетные партнеры

В интервью «Радио Свобода» Фрейдзон называл «авторитетных предпринимателей», отобравших у него «Совэкс», – Сергея Васильева, Илью Трабера и Владимира Кумарина (Барсукова).

Судя по данным реестров, структуры этих людей, а еще Геннадия Петрова, арестованного в 2008 г. испанской полицией по подозрению в организации тамбовско-малышевского преступного сообщества, в 1990-х были партнерами Дмитрия Скигина по Петербургскому нефтяному терминалу и Балтийской бункерной компании, работавших в морском порту.
«Посторонних в порт не допускали, в 90-х это была высококриминализированная территория. За бункеровочный бизнес шли постоянные конфликты, доходившие до стрельбы», – вспоминает Скарга.

«После разрушения советской структуры управления государство ослабло. Сразу нашлись те, кто подменил собой государство и подмял под себя собственность. Кто был посильнее, организовал группы. Это происходило по всей стране», – рассуждает петербургский юрист, бывший зампред правления банка «Санкт-Петербург» Андрей Ибрагимов.
До наступления «исторического периода» Трабер собирал антиквариат, Кумарин работал охранником и барменом, а Сергей Васильев с братьями Борисом и Александром занимался боксом.

В 1990-х гг. они упоминались в материалах уголовных дел о тамбовской группировке, лидером которой называли Кумарина, или фигурировали в криминальных сводках. Так, в июне 1994 г. Mercedes Кумарина расстреляли из автоматов, после чего бизнесмен лишился руки. В мае 2006 г. Васильева тяжело ранили, расстреляв его Rolls-Royce.
Впрочем, эти люди и не выглядели как гангстеры, вспоминают их знакомые. Кумарин никогда не производил впечатления бандита, говорит Новолодский: «Очень сдержанный. Немножко у него было что-то с хитрецой во взгляде, в мимике. Мимикой он подчеркивал, что знает немного больше собеседника». Новолодский рассказал, что познакомился с Кумариным в Петербурге в конце 1970-х – начале 1980-х: «Я пошел в бар «Таллин». Тянулась большая очередь, и людей запускали порциями. А на воротах стоял такой крепенький, невысокого роста парнишка. Когда он пропустил очередную порцию людей и очередь остановилась на мне, он меня спросил: «А ты-то зачем туда? Там молодежь собирается». Мне в то время лет 28 было. Мы с ним разговорились. А примерно через неделю он был уже барменом. Очень быстро рос. Мне на протяжении последующих лет всегда было интересно беседовать с ним».

«Геннадий Петров достаточно культурный в общении, громкоголосый, но вполне приятный человек. Те, которые были неприятными, – они все на том свете, – вздыхает знакомый Петрова. – А Васильев, довольно экстраординарная личность, известен как владелец роскошного дворца в Вырице под Санкт-Петербургом».
«Глядя на фасад здания, на регулярный парк с площадью перед фасадом, вспоминаешь <...> Екатерининский дворец в Царском Селе, Петергофский дворец и, наконец, Зимний. <...>. Особняк рассчитан на представительские функции – прием высокопоставленных гостей, – поэтому планировка и декор призваны поражать посетителей <...>. Можно сказать, что это единственный мраморный дворец в окрестностях Санкт-Петербурга. Площадь мозаичных мраморных полов – более 600 кв. м» – так писал о дворце Васильева журнал Salon.

Кумарин к концу 1990-х стал вице-президентом Петербургской топливной компании (ПТК), созданной в 1994 г. по предложению петербургской мэрии после ряда топливных кризисов в городе для контроля за поставками нефтепродуктов в город. Среди совладельцев ПТК были структуры Трабера и Петрова.

ПТК была совладельцем Петербургского нефтяного терминала Скигина и Васильева. Среди других совладельцев – петербургский морской порт и фирмы, связанные с Трабером, Скигиным и Петровым

Без Скигина было сложно обойтись

Петербургские компании, работающие в сфере ТЭКа, в 1990-х находились в сложной системе взаимодействия и взаимной зависимости, их менеджерам приходилось учитывать много разных факторов, рассказывает Дмитрий Скарга, который был менеджером нефтетрейдера «Кинэкс», а затем гендиректором «Совкомфлота». Через контролируемый Дмитрием Скигиным Петербургский нефтяной терминал шли на экспорт нефть и нефтепродукты вначале «Кинэкса», а затем и структур Gunvor давнего знакомого Путина Геннадия Тимченко. «Конечно, был еще маршрут через эстонский порт, но Петербургский нефтяной терминал был намного ближе и там умели считать и предложить выгодную цену», – объясняет значение терминала Скарга. Но тем, кто поставлял топливо, нельзя было игнорировать другую структуру Скигина – «Совэкс». Например, авиационного керосина производилось очень мало и выгоднее было отправлять его на экспорт через эстонский порт. «Там залили на танкер – и голова не болит», – объясняет Скарга. Тимченко смог добиться контрактов с BP на поставку авиационного керосина для стокгольмского и английских аэропортов. Но часть керосина приходилось отдавать «Совэксу», который занимался заправкой самолетов в «Пулково», хотя в «Пулково» возникали проблемы, например, с несвоевременной оплатой. Зато Скигин мог делать компании-поставщику уступки по тарифам на перевалку через Петербургский нефтяной терминал.

Трабер также считался одним из самых влиятельных людей в морском порту Петербурга, вместе со Скигиным входил в совет директоров порта. А когда в 1997 г. образовалось ЗАО «Объединение банков, инвестирующих в порт» (ОБИП), совет директоров ОБИП возглавил Трабер и объединение стало управляющей компанией морского порта.

С годами эти люди обзавелись большими связями, говорят их знакомые. «Те из лидеров группировок, кто понимал, что нужно поддерживать отношения с властью, и осознал, что с усилением силовиков нужно знать свой уровень и видеть границы дозволенного, – те уцелели и неплохо себя чувствуют. А для тех, кто этого не понял, все закончилось смертью или тюрьмой», – рассуждает бывший петербургский следователь Андрей Зыков.

Иногда информация о таких связях попадает в документы.

Так, в материалах испанского уголовного дела в отношении Петрова утверждается, что обвиняемый в 2007 г. контактировал с высокопоставленными сотрудниками Следственного комитета России (СК), руководителями российских госкомпаний, депутатами и министрами. Якобы в октябре 2007 г. он по телефону обсуждал дело о земельном участке с тогдашним зампредом СК Игорем Соболевским, однокурсником Путина и председателя СК Александра Бастрыкина. Соболевский покинул СК по собственному желанию. Также в деле есть показания, что Петров помогал приобретать виллу в Испании для бывшего министра связи Леонида Реймана (представитель Реймана это опровергал). На прошлой неделе испанская газета ABC написала, что следствие считает близкими к Петрову людьми экс-министра обороны Анатолия Сердюкова и бывшего премьера Виктора Зубкова.

С Петровым вели дела и бизнесмены из списка Forbes. Так, совладелец «Евраз груп» Александр Абрамов ранее вспоминал, что в 2007 г. купил девелоперские проекты в Петербурге и Сочи у компании сына Петрова Антона. И при обсуждении сделки контактировал с Геннадием Петровым. На вопрос, не смущала ли его репутация Петрова, Абрамов ответил, что если в этом смысле накладывать ограничения, то пропадет половина сделок. Главное – гарантии юридической чистоты и права собственности, а с этой точки зрения стандарты были соблюдены, подчеркивал Абрамов.

Геннадий Петров хоть и попал под следствие в Испании, но, по словам его знакомых, три года назад сумел вернуться в Россию «с минимальными потерями». Судьба Кумарина сложилась иначе.

«Кумарин не понял новых правил игры, стал слишком заметен, попытался наезжать на людей, близких к Путину. И закончилось это печально», – делится мнением Зыков.
Кумарина арестовали в 2007 г. после покушения на совладельца Петербургского нефтяного терминала – Васильева. По версии следствия, Кумарин готовил покушение, поскольку решил захватить контроль над терминалом, через который на экспорт шли нефтепродукты компаний, подконтрольных, в частности, Тимченко. Также Кумарина обвинили в рейдерских захватах нескольких объектов недвижимости в Петербурге, связанных со знакомыми Валентины Матвиенко.

Петров не ответил на переданные для него вопросы. Связаться с Трабером не удалось. Михаил Скигин передал «Ведомостям», что среди совладельцев терминала нет структур Трабера, Петрова или Кумарина.

Кто сделал карьеру

Между тем менеджеры компаний Скигина, Трабера, Петрова и Кумарина сделали блестящую карьеру. Так, руководитель департамента по управлению корпоративными затратами «Газпрома» Михаил Сироткин в конце 1990-х – начале 2000-х гг. был юрисконсультом ОБИП и информационно-юридического бюро «Петер» Трабера.
Предправления «Газпром нефти» Александр Дюков в начале 1990-х гг. работал инженером в «Совэксе», позже – финансовым директором Петербургского нефтяного терминала, уполномоченным представителем ОБИП и руководителем экономического блока морпорта.

Сам предправления «Газпрома» Алексей Миллер в конце 1990-х гг. был помощником Путина в петербургской мэрии, а затем директором по развитию и инвестициям морпорта и уполномоченным представителем ОБИП.

Компании, в которых они работали, находились в сложной системе взаимной зависимости, менеджерам приходилось многое учитывать, вспоминает Скарга. Но в нюансы теневого мира менеджеры не вникали, их задачей было сделать так, чтобы компания работала, считает он. Сам Скарга был знаком с Дюковым: «Дюков – умный, грамотный и профессиональный человек».

«Амбиции этих людей совершенно непонятны»

Обсуждая по телефону арест Владимира Кумарина, Геннадий Петров, которого в Испании обвиняют в создании тамбовско-малышевского преступного сообщества, по данным протоколов испанской полиции, выразился предельно откровенно: «Меня всегда удивляло, и теперь тоже, его поведение уже в течение 5–10 лет. У них [власти] своя жизнь, у нас своя. Нас интересует только экономический вопрос, и остальное нам до черту. Если бы я мог открыть еще пару магазинов, то был бы счастлив. А амбиции этих людей [Кумарина] стать номер один совершенно непонятны».

Миллер, Сироткин, а также представители «Газпрома» и Тимченко не ответили на запросы «Ведомостей».

«Многие деловые люди, которые в Петербурге работали вместе с Путиным, оказались сегодня у власти. Что ж тут удивительного? Разве это показатель преступных аспектов их деятельности? Это показатель их деловых качеств, которые были известны Путину как одному из руководителей тогдашней администрации города», – считает Новолодский.

При чем здесь Путин

Путина и его знакомых и раньше упоминали в связи с теми людьми и компаниями, о которых в своем интервью рассказал Фрейдзон. В 2008 г. экс-сотрудник ФБР и бывший руководитель разведслужбы Монако Роберт Эринджер подал иск о взыскании недоплаченного жалованья с князя Монако Альбера II, в котором в перечне выполненных поручений упомянул список россиян, замеченных в сомнительной финансовой деятельности. В этом списке фигурировала фамилия Путина, сообщала «Новая газета», Эринджер считал, что он связан с принадлежащей Скигину монакской компанией Sotrama, занимавшейся морскими перевозками. Sotrama владела нефтетрейдером Horizon International Trading.

В испанском деле Петрова есть показания юриста Хуана Антонио Унториа Агустина, обслуживавшего фирмы обвиняемого, в которых тот уверяет, что познакомился с Петровым через сотрудника разведцентра Испании полковника Хосе Алиеса Санса. Полковник, как утверждает юрист, рассказывал, что знает Петрова со времен, когда тот «имел отношение к КГБ», и что Петров – «близкий друг Владимира Путина». В России про связи Петрова с КГБ ничего не известно. Зато известно, что в 1998–1999 гг. Петров владел 2,2% акций банка «Россия», объединившего знакомых и родственников Путина.

Другие знакомые Путина тоже работали с упомянутыми Фрейдзоном людьми. Так, председатель знаменитого дачного кооператива «Озеро» Владимир Смирнов в 1990-х успел побыть гендиректором ПТК – как раз когда ее совладельцами были фирмы Трабера и Петрова. Фирма друга юности Путина Виктора Хмарина «Вита-Х» до сих пор владеет 5% этой компании.

Бывший коллега Путина по КГБ Виктор Корытов был миноритарием и заместителем гендиректора «Совэкса» в начале 2000-х гг., после того как фирма «Сигма» Скигина и Фрейдзона исчезла из числа акционеров этого предприятия. Он также был совладельцем информационно-юридического бюро «Петер» вместе с Трабером. В 2001 г. Корытов возглавил службу безопасности Газпромбанка, а в 2003 г. стал зампредом правления. В совладельцах «Совэкса» в конце 1990-х – начале 2000-х был Николай Уланов, партнер старого знакомого Путина Николая Шамалова, а также фирма Dolomana из Лихтенштейна. «Дочка» последней владела несколькими крупными активами (например, Выборгским судостроительным заводом) вместе с Шамаловым и компанией «Росинвест», той самой, что занималась, как позже рассказал бывший партнер Шамалова Сергей Колесников, среди прочего строительством «дворца Путина» в Геленджике.

Во время работы в мэрии Петербурга Путин принял несколько решений, выгодных «Совэксу», Петербургскому нефтяному терминалу и ПТК. В мае 1996 г. он согласовал сдачу в аренду «Совэксу» топливно-заправочного комплекса государственного «Авиапредприятия Пулково». В мае 1995 г. подписал распоряжение, поручающее Петербургской топливной компании приобретать и хранить городской резерв автомобильного топлива.

На стадии становления и развития Петербургского нефтяного терминала Путин оказал неоценимую поддержку, как чиновник, курирующий внешнеэкономическую деятельность, говорит Михаил Скигин. Он отметил, что Путин поддерживал компанию, поскольку понимал «необходимость строительства первого экспортоориентированного российского нефтепродуктового порта с переориентацией потоков из зарубежных стран» без каких-либо бюрократических затягиваний и формальных придирок. Скигин категорически опроверг какое-либо личное участие Путина в «Совэксе».

Решения, которые тогда принимал Путин, были обычной, рутинной деятельностью – они принимались по поводу огромного числа компаний, в этом и заключалась работа чиновника, сказал «Ведомостям» Песков. Детально отвечать на вопросы, связанные с заявлениями Фрейдзона о личной заинтересованности Путина в истории с «Совэксом», нет смысла, поскольку они совершенно неуместны, заявил пресс-секретарь президента: «Общий ответ – нет. Знаком ли Путин с этими джентльменами? Они занимались в Петербурге бизнесами, в том числе имевшими отношение к внешнеэкономической деятельности. Путин тогда возглавлял подразделение мэрии Санкт-Петербурга, которое регулировало эту деятельность. У них не было приятельских отношений. Мог ли Путин знать об их существовании? Мог. А все остальное – чушь».

Ранее Песков опроверг заявления о строительстве дворца для Путина в Геленджике.

Возможно ли было для чиновника петербургской мэрии не учитывать интересы людей, которых считали лидерами преступных группировок? «Анатолий Собчак в силу своих личных качеств не был человеком, который прогибался под бандитами. Путин неоднократно за последние 15 лет продемонстрировал то, что тоже не является человеком, который прогибается под кем бы то ни было. Пытались ли криминальные круги вмешиваться [в деятельность]? В то время сплошь и рядом. Действовал ли он [Путин] с оглядкой на них? Ответ однозначный – вряд ли», – сказал Песков.

«Никакой информационной атаки здесь нет. Если Путин не имел отношения ко всем этим историям, то откуда вокруг такое количество его друзей и знакомых?» – говорит Зыков.