Сэр в мышеловке: как Филипп Грин заработал $5,6 млрд и потерял репутацию

На днях британский парламент обвинил миллиардера Филиппа Грина в преднамеренном банкротстве ранее принадлежавшей ему одной из крупнейших в стране сети розничных магазинов BHS. Ее крах — крупнейший в истории Великобритании с 2008 года, когда такая же участь постигла сеть магазинов Woolworths, ставшую одной из жертв глобального финансового кризиса.

Члены парламента опубликовали отчет, в котором говорится, что Грин и другие лица «разбогатели» на разорении компании, и назвали ситуацию «неприемлемым лицом капитализма».

В 2015 году Грин контролировал 12% розничного рынка страны, его торговая империя занимает второе место в Великобритании по величине и степени охвата. Грину принадлежит один из крупнейших в стране ретейлеров Arcadia Group, владеющий свыше десяти брендами одежды сегмента массмаркет, в том числе Topshop и Topman, и насчитывающий свыше 2,5 тыс. магазинов по всей стране и 500 за рубежом. Журнал Forbes в 2016 году оценивает совокупный размер его личного состояния и состояния его супруги Тины Грин в $5,6 млрд и ставит их на четвертое место в списке богатейших подданных Великобритании. Bloomberg оценивает состояние Грина в $3,6 млрд.

Мальчик из хорошей семьи

Филипп Грин родился в марте 1952 года в южном Лондоне в обеспеченной еврейской семье. Когда Филиппу было всего 12 лет, его отец умер от сердечного приступа. Отец Филиппа занимался девелопментом и торговлей, и после его смерти управлением бизнесом занялась вдова Грин.

Мать Филиппа — не менее предприимчивая, чем ее супруг, — открыла автозаправку и позволила сыну в ней подрабатывать. «Протереть окна, залить бензин и так далее», — вспоминал он в интервью газете Guardian в 2004 году. Его первым заработком была мелочь — шесть пенсов, два шиллинга, полкроны. По субботам он мог заработать до пяти фунтов. Карманных денег Филипп никогда не получал — в семье это не было принято.

В детстве будущий миллиардер посещал престижный Кармел Колледж в Оксфордшире, прозванный в народе «еврейским Итоном», но интереса к образованию никогда не испытывал.

Вспоминая свое детство, в беседе с Guardian Грин объяснял, что студенты колледжа делились на два типа: те, кто хотел учиться, и те, кто хотел побыстрее уйти. Грин причислял себя к последним. «Я никогда не собирался стать ученым», — говорил он. Вместо этого хотел понять, «как устроена реальная жизнь».

«Грину всегда нравилось позиционировать себя как аутсайдера, который нарушил бизнес-табу и преуспел, несмотря на отсутствие покровителей наверху», — цитирует Guardian автора книги «Top Man: как Филипп Грин возвел империю на Хай-стрит».

В 16 лет он ушел из колледжа и вышел на первую полноценную работу — в обувной магазин, где проработал пять лет и обучился основам торгового дела. Магазин продавал обувь, импортируемую из Китая и Тайваня. «Мы были одними из первых, кто начал заниматься бизнесом на Дальнем Востоке», — вспоминал Грин в интервью Guardian. Изначально он занимался оформлением документов, работой на складе и доставкой образцов заказчикам, а спустя четыре года — уже продажами.

Ставка на одежду

В 1975 году, когда Грину исполнилось 23 года, он почувствовал готовность открыть собственный бизнес. Решил импортировать джинсы из Китая. Стартовый капитал составил £20 тыс., взятых в долг у семьи. Грин закупал джинсы в Гонконге и перепродавал лондонским ретейлерам.

Спустя четыре года Грин открыл первый розничный магазин. До него дошли слухи о десяти модных дизайнерах, находившихся на грани банкротства. Он скупил их одежду, почистил ее в химчистке, обернул в полиэтилен, чтобы она выглядела как новая, а затем купил торговую точку на Кондуит-стрит в центральном районе Мэйфер, где выставил бренды со скидкой. Запасы разошлись всего за неделю.

Свой первый миллион — точнее, сразу семь — Грин заработал на покупке сети модных магазинов Jean Jeanie в 1984 году за смехотворные £65 тыс. Компания, насчитывавшая десять магазинов, терпела крушение, и поднять ее стоило больших трудов. «Владелец компании задолжал банку и поставщикам £3,5 млн — он был банкротом. Они теряли по £70 тыс. в неделю. Не могли платить зарплаты сотрудникам. Я позвонил ему и сказал: у меня для тебя две новости: хорошая и плохая. Хорошая — я покупаю компанию. Плохая — ты разорен. Я сказал, что заплачу ему £65 тыс. и добавлю еще £435 тыс., если подниму ее за полгода, — вспоминал Грин в беседе с Guardian. — Я пришел в банк и сказал: бизнес разорен, но, думаю, я смогу это исправить. Я дам вам £100 тыс. в качестве жеста доброй воли, если вы дадите мне отсрочку по выплате долга на полгода. Получилось. А потом я взглянул на бизнес. Я видел, что произошло. Все как обычно — то же самое можно наблюдать и сегодня: плохие закупки, отсутствие дисциплины и контроля, залежавшийся товар, неуверенность в принятии решений, бесполезная трата времени, шаблонное мышление. Я поехал в Париж — набрал там три чемодана вещей, полетел в Гонконг — скопировал [дизайн], вернулся обратно в Лондон — обновил складские запасы, уладил дела с кредиторами и восстановил работу компании всего за четыре месяца». В итоге менее чем через год Грину позвонили с предложением продать компании. В беседе с Guardian Грин вспоминал, что не хотел продавать, поэтому предложил «бессмысленную» цену в £10 млн. В результате торга он получил за Jean Jeanie лишь на £3 млн меньше, вернул долг банку в срок и заработал помимо капитала доверие кредиторов.

Отрезвляющий опыт

Но три года спустя все было потеряно. В первый и последний раз Грин решил возглавить публичную компанию, а именно сеть магазинов дешевой мужской одежды Amber Day. Он инвестировал в нее собственные деньги, что в те времена было несвойственно для руководителя публичной компании. Дела шли неплохо; сам Филипп, регулярно появлявшийся в бизнес-прессе, стал широко известен в стране. Но в 1992 году совет директоров вынудил его уйти в отставку, поскольку Грин не смог довести прибыль до ожидаемого ими уровня. Это стало отрезвляющим, но конструктивным опытом, который Грин впоследствии назовет «лучшим, что случилось с ним в жизни».

Как пишет Financial Times, в конце 1990-х делать бизнес Грину мешало то, что руководство Amber Day запустило против него «клеветническую кампанию», из-за чего он столкнулся с нехваткой сторонников в Лондоне.

Зачатки империи

Одной из немногих, кто поддержал Грина в трудный момент, была представитель германского государственного банка WestLB (Westdeutsche Landesbank), известный финансист Робин Сондерс. Как пишет Financial Times, она увидела в нем зачатки гения, которые ранее обнаружила в другом «бизнес-изгое» — Берни Экклстоуне, ныне руководителе «Формулы-1».

В 1999 году Грин захотел купить сеть магазинов одежды Marks & Spenser. Это крупнейший в Британии производитель одежды, в 1998 году ставший первым британским ретейлером, прибыль которого составила £1 млрд без учета налогов. В интервью FT Сондерс вспоминала, как сложно ей было достать денег для того, чтобы он мог выступить с этим предложением. «Я не могла понять, почему. Я считала, что он великолепен, — он был действительно хорош в том, что делает, — говорила она, добавляя при этом: Мы, банкиры, можем быть шелковыми, и как только Грин однажды сможет продемонстрировать, на что он способен, все захотят дать ему денег».

Но в результате Грин отказался от затеи — из-за того, что, перед тем как он публично озвучил свою заинтересованность в покупке M&S, СМИ растиражировали информацию, что жена Грина Тина купила акции компании. До встречи с Филиппом Тина тоже занималась продажами одежды — у нее был свой магазин.

Грин повторно выдвинет предложение о покупке компании в 2004 году, но сделка так и не состоится. Как писала FT, вторая попытка «окончательно закрепила его репутацию как агрессивного, дерзкого, порой непредсказуемого предпринимателя — в отличие от «унылых костюмов», управляющих публичными компаниями-ретейлерами». По словам инсайдеров и консультантов, которые приводило издание, Грин был очень близок к получению M&S, несмотря на напряженные взаимоотношения между ним и гендиректором M&S Стюартом Роузом, совет директоров колебался. Но внезапно Грин передумал.

«Я не жалею, что не купил [M&S], — вспоминал Грин в интервью FT в 2015 году, поясняя, что опасался, что владение ею принесет ему «сплошное расстройство». — На мой взгляд, всеми этими крупными компаниями с историей весьма сложно владеть».

Вместо M&S Грин в 2000 году купил за £200 млн крупную сеть торговых центров British Home Stores (BHS)  — тоже с помощью Сондерс. Дела в компании шли хорошо, что позволило Грину в 2002 году купить 92% акций группы компаний Arcadia, которой на тот момент принадлежало свыше десяти брендов одежды сегмента массмаркет, в том числе Topshop, Topman, Burton, Dorothy Perkins, Evans, Miss Selfridge, Wallis и другие. Сделка обошлась ему в £840 млн: из них лишь £10 он заплатил из своего кармана, остальные деньги ему выделил консорциум банков. «Это была типичная венчурная сделка, но я люблю приключения, я капиталист», — отмечает Грин.

Обе компании стали основным источником дохода Грина и сделали его миллиардером, постоянным фигурантом мирового списка Forbes (с 2004 года, когда личное состояние 52-летнего предпринимателя оценивалось в $5 млрд) и уважаемым человеком в британском правительстве.

Налоговый скандал

В ноябре 2010 года чета Грин стала объектом кампании общественного движения UK Uncut. Активисты протестовали против выплат огромных бонусов главам крупных компаний и требовали от правительства принудить компании заплатить налоги, от которых те уклонялись легальным путем.

Претензии к Грину заключались в том, что компания, купившая Arcadia Group, Taveta Investments была зарегистрирована на имя его жены, которая живет в Монако и не является налоговым резидентом Великобритании. Это позволило им сэкономить £150 млн, которые пришлось бы выплатить, в случае если бы Taveta Investments принадлежала непосредственно Филиппу. Сам Грин занимает пост гендиректора Arcadia. А в 2005 году он выплатил Тине рекордные в истории британского бизнеса дивиденды в размере £1,2 млрд, избежав необходимости уплатить с них налог на прибыль.

Спустя год после той выплаты Грин получил титул сэра за заслуги в области розничной торговли, а в 2010 году — спустя два года после начала глобального финансового кризиса — правительство Дэвида Кэмерона назначило его советником по эффективности. Именно тогда UK Uncut инициировали свою кампанию с акциями протестов у магазинов Topshop и Topman.

Грин категорически отрицал обвинения в уклонении от уплаты налогов. «Я плачу десятки миллионов фунтов в британскую казну. У меня работают 45 тыс. человек, я плачу десятки и десятки миллионов налогов. Это просто возмутительно», — сетовал он в беседе с Guardian в апреле 2016 года.

Что касается размера дивидендов — £1,3 млрд c учетом выплат миноритарным акционерам, Грин считает, что это должно рассматриваться как признак его деловой хватки: это в полтора раза превышает сумму, за которую он купил Arcadia всего три года назад, и во много крат превышает суммы, которые семья Грин вложила изначально, пишет FT. «Это была огромная сумма. Никому еще этого не удавалось», — говорил он изданию «с очевидной гордостью».

Один фунт за BHS

Когда Грин в 2000 году покупал British Home Stores, компания, которой к тому моменту исполнилось 72 года, испытывала серьезные финансовые трудности. Как пишет Guardian, новый владелец настаивал, что он сможет сделать из нее фундамент для розничной империи. Сначала все так и было: в результате ребрендинга и реорганизации управления чистая прибыль компании за год удвоилась [данные Bloomberg], а профицит пенсионного фонда вырос с £5 млн в 2000 году до £17 млн в 2001-м [данные Guardian].

Но в марте прошлого года Грин продал BHS, которая насчитывала 163 универмага по всей стране и 74 за рубежом, всего за £1 компании Retail Acquisitions, владелец которой — британский бизнесмен Доминик Чеппэл — не имел опыта в ретейле и трижды оказывался банкротом. А менее чем через год компания разорилась.

В конце апреля 2016 года BHS перешла под управление временной администрации. Администраторы сразу же начали переговоры с потенциальными покупателями о спасении компании, но найти покупателя так и не смогли, в результате чего было объявлено о ликвидации компании.

Под угрозой сокращения оказались 111 тыс. человек. По данным Guardian, общий размер долга BHS по состоянию на апрель 2016 года составлял £1,3 млрд. За 16 лет управления компанией объем средств пенсионного фонда BHS сократился с £17 млн в 2001 году до минус £571 млн на апрель 2016-го.

Давление на Грина усилилось после того, как стало известно, что крах BHS обойдется налогоплательщикам в £36 млн и что Тина Грин получила прибыль в £53 млн от продажи штаб-квартиры компании Arcadia. Как отмечает Guardian, за то время, что Грин владел BHS, он и другие инвесторы получили с нее в общей сложности свыше £580 млн в виде дивидендов, ренты и процентов.

Члены парламента требуют, чтобы Грин внес крупную сумму в пенсионную систему компании. Член парламента от лейбористской партии Джим Макмахон даже обратился к Кэмерону с просьбой рассмотреть вопрос о лишении Грина титула сэра, а группа членов парламента от консервативной партии — в комитет по выдаче почестей и наград, писала Guardian. Комитет должен формально рассмотреть вопрос о рыцарском звании Грина и дать совет королеве, что ей следует предпринять. Как писала Daily Mail 26 июля, Тина Грин, в свою очередь, из-за скандалов, связанных с управлением Arcadia, рискует лишиться статуса резидента Монако.

15 июня Грин предстал перед парламентским комитетом по ведению бизнеса и управления пенсионными фондами, который расследует дело о банкротстве BHS. В ходе шестичасового слушания он заявил, что «его совесть чиста», и подчеркнул, что не подозревал о намерениях ее покупателя Доминика Чепэлла «развалить крупнейшую розничную компанию». После слушания Грин извинился перед сотрудниками BHS, признав, что продал свой бизнес «не тому парню».