Следствие с особой жестокостью

…Очень удобная позиция — следовать здравому смыслу: ну, например, столкнувшись с бедой, причина которой — сильные мира сего, оправдывать свое бездействие тем, что ничего сделать нельзя: везде все проплачено, а ты один, без связей и денег, ничего не добьешься, и потому лучше заткнуться и в одиночку переживать свое горе. Большинство избирает подобный путь. Но когда смотришь на Григория Шагалова, понимаешь: остались еще те, кто позволяет себе столь непростительную по нынешним временам роскошь — не опускать руки. Ему 77. Всю жизнь проработал на московском заводе АЗЛК начальником гальванического цеха, без тех самых нужных знакомств, связей, денег — он продолжал идти напролом даже тогда, когда все обстоятельства были против него и даже элементарная логика обязывала остановиться.

Но он не мог, а как, черт возьми, остановиться, когда твоего единственного сына зверски убивают, а через два месяца прокуратура прекращает уголовное дело, легко отпускает подозреваемых и случайно «теряет» основные вещдоки? И Шагалов в одиночку проделает путь длиной в двенадцать лет, чтобы все-таки увидеть на скамье подсудимых тех, кто пустил его жизнь под откос.

Убийство и кража

Вечером 29 марта 2002 года Григорий Шагалов забеспокоится: сын Саша, который регулярно звонил родителям, в этот день не дал о себе знать, а его мобильный и домашний не отвечали. Шагалов-старший обзвонит больницы и морги, но услышит одно — «не поступал». К утру нервы окончательно сдадут — позвонил близкий друг семьи Александр Кнутов и сообщил, что ночью из его гаража украли крупную сумму денег — вторые ключи от гаража были только у сына — Александра Шагалова. Вместе с супругой, ограбленным Кнутовым и еще одним другом Шагалов-старший рванет на квартиру сына, что на улице Кржижановского. Дверь никто не откроет. Друг через форточку пролезет в расположенную на втором этаже квартиру и откроет дверь. Труп сына, завернутый в ковер, они обнаружат в большой комнате.

— Ну в каком мы с женой были состоянии — понять несложно, — тихо говорит мне Григорий Изяславович, извиняется и уходит в другую комнату — за платком. — Слава богу, мы не видели Сашу — разворачивать ковер не стали.

Как установят эксперты, убивали Александра Шагалова с особой жестокостью. Сначала душили электрическим кабелем, затем перерезали ножом горло. Плюс — увечья по всему телу, будто пытали (потом выяснится, что это было действительно так). Из квартиры убийцы ничего не вынесли, кроме всех ключей: от дома, машины, почтового ящика и того самого гаража.

Потом — милиция, опросы, участковый, следователь из прокуратуры, долгие часы ожидания на лестничной клетке:  их с супругой попросили подождать, пока не проведут все следственные действия в квартире.

— Сердце мне ведь подсказывало, просил его у меня пожить, когда его жена и дочка уехали на море, — все повторяет отец. — В последнюю нашу с ним встречу я его спросил, как дела. Он глубоко задумался, помолчал: «Потом тебе все расскажу, ладно?» Как охарактеризовать нашего мальчика? Ему было 35 лет. Способный, коммуникабельный, открытый, доверчивый, у него было много друзей, которым он доверял, и думал, что они такие же, как он...

Кстати, по поводу приятелей. И хозяин гаража Кнутов, и Шагалов-старший быстро, без милиции и прокуратуры, установят, кто был в тот злополучный вечер в квартире Саши. Все просто: о том, что у Саши есть друг — Кнутов, который хранит в гараже деньги, из посторонних знал лишь Андрей Никитенко. Связывала их с Шагаловым работа на бензоколонке «Нико Петрол» в Домодедовском районе Подмосковья. Принадлежала «Нико Петрол» Галине Георгиевне Никитенко — матери Андрея. Шагалов-младший был там директором без права подписи и соучредителем. Но проработал недолго. Как вспоминают близкие Саши, тот жаловался, что периодически в фирме не хватало денег, чтобы рассчитаться с банками,  он установил, что деньги подворовывали члены семьи, которые на все его вопросы отвечали, что имеют право распоряжаться своими деньгами, а иногда просто списывая недостачи на Шагалова. Короче, он устроился в другую фирму, но с Андреем Никитенко отношения почему-то не разорвал. Незадолго до убийства Никитенко попросит у него в долг пять тысяч долларов, Шагалов согласится перезанять у своего друга Кнутова. Именно тогда Александр Кнутов и запомнит Никитенко — они вместе с Сашей Шагаловым приезжали к нему в гараж. Больше об этом гараже никто не знал.

И вот еще странность: путевку в Анапу жене и дочке Саши, в отсутствие которых и произойдет убийство, подарит именно Никитенко — очень щедрый жест для человека, занимавшего деньги.

Родные Александра Шагалова запомнят, как через несколько дней после убийства Никитенко неожиданно ляжет в больницу — после первого же визита в прокуратуру. А в прокуратуре его показаниям как-то сразу поверят: в квартире Шагалова в тот вечер не был, мол, есть алиби — провожал вместе с братом родную тетку на вокзал,  даже подписку не возьмут.

— Спустя неделю после похорон я приехал к Саше и там, на могиле, поклялся, что обязательно отомщу, — говорит Григорий Шагалов. — Законными методами, естественно, отомщу…

«Улик нет»

Через два месяца после убийства Александра Шагалова следователь Гагаринской прокуратуры Жанна Ледникова закроет уголовное дело в «связи с неустановлением лица, подлежавшего привлечению к уголовной ответственности». Хотя лицо это никто и не пытался установить. Дело об убийстве даже не стали объединять в одно производство с делом по факту кражи из гаража Кнутова (которое тоже вскоре прекратят), несмотря на явную взаимосвязь между двумя преступлениями. Нет улик, скажет отцу Шагалова следователь Ледникова.

— До сих пор простить себе не могу, что стоял перед ней на коленях и просил найти убийц, — все повторяет Шагалов-старший.

Теперь по поводу «отсутствия улик». Шагалов и Кнутов самостоятельно отыскали шофера братьев Никитенко. Игорь Попов рассказал им, а потом и следствию, что вечером 29 марта после вокзала, на который братья действительно провожали тетку, он повез их на улицу Кржижановского, в машине Андрей созванивался с неким Сашей, спрашивал, что купить. По пути приходилось неоднократно останавливаться — то Андрей выбегал купить спиртное, то вместе с братом Кириллом выходил пить кофе. На улице Кржижановского водитель ожидал братьев около часа. Затем в машину вернулся один Кирилл и попросил отвезти его домой. Андрея шофер увидел только на следующий день, тот дал ему 200 долларов, пообещал повысить зарплату и предупредил, что если того вызовут в прокуратуру, нужно пояснить, что «он возвращался с Андреем после того, как проводили тетю, по дороге домой машина ломалась, несколько раз останавливались, поэтому вернулись домой к полуночи. Кирилла с ними не было». Андрей при этом, вспоминал шофер, был напуган и нервничал. В один из дней водитель по просьбе Андрея остался ночевать у него. За распитием коньяка Андрей признался, что «там, где они были, они что-то натворили». Когда же Попов навещал его в больнице, Андрей просил передать Кириллу, чтобы тот уничтожил одежду, в которой был 29 марта.

Все это водитель подтвердил и на очной ставке с братьями. Те сказали, что это поклеп. И им опять поверили на слово. Не впечатлил Гагаринскую прокуратуру и еще один свидетель — коллега по последней работе Шагалова, единственный, кто смог дозвониться до жертвы вечером 29 марта. Коллега рассказал: Шагалов долго говорить не мог, ссылался на то, что у него в гостях «друг Андрюха Никитенко, он держит рюмку с водкой, которая уже нагрелась».

И самое главное — по детализации телефонов братья Никитенко в тот вечер действительно находились в районе улицы Кржижановского.

Но, несмотря на все эти неопровержимые вещи, дело по факту убийства Александра Шагалова, повторю, ПРЕКРАТЯТ.

— Прокурором Гагаринского района был в то время Спасенных В.В., — вспоминают Григорий Шагалов и Александр Кнутов. — Позже мы узнали, что через месяц после того, как началось следствие, он приобрел иномарку, еще через месяц улучшил жилищные условия. У нас нет доказательств, но есть предположение: была взятка. Потому что иначе… Ну все указывало на Никитенко. Дело так легко раскрыть было. А Гагаринская прокуратура делала вид, что убийц нет.

Более того — из Гагаринской прокуратуры, пока дело было там, исчезли вещдоки: прежде всего скотч, в который убийцы замотали тело Александра. Дело в том, что со скотча невозможно устранить отпечатки пальцев. Исчезли и ящики из гаража Александра Кнутова, на которых тоже могли быть отпечатки пальцев.

Как из прокуратуры могли пропасть вещдоки, отцу убитого за эти 12 лет объяснить так и не смогли, даже в формальных отписках.

Ключевой свидетель и еще одно убийство

В марте 2003 года, ровно через год после убийства сына, в квартире уже было отчаявшегося Шагалова-старшего раздастся телефонный звонок. Женщина с нерусским акцентом попросит о встрече, сказав, что ей известны обстоятельства убийства его сына. Встретятся на Павелецком вокзале. Шагалов-старший возьмет с собой адвоката и диктофон. Седа Кургинян расскажет, что давно работает домработницей в семье Никитенко, а также поваром на бензоколонке и лично знала Сашу Шагалова. Все дни после 29 марта Андрей Никитенко чувствовал себя плохо, маялся и в итоге вызвал на дом священника. В ходе исповеди, как она слышала, сказал, что убил человека из-за денег. Мать Никитенко, обеспокоенная состоянием сына, попросила Седу вызвать из Армении свою знакомую — экстрасенса. Та приехала, и Седа выступала переводчиком. Тогда-то она окончательно все и узнала — от самого Андрея: что убил он Александра Шагалова, так как был осведомлен о большой сумме денег в гараже его друга. Экстрасенс поставила некий «щит защиты», и Никитенко успокоился.

Кургинян согласилась повторить все под камеру в квартире Шагалова-старшего. С ее согласия — и это очень важно! — он передал кассету следствию. Кассету, как и вещдоки, потом потеряют, но это потом, а вначале следствие заинтересуется Кургинян, она станет основным свидетелем, ее даже засекретят. Вот, в частности, что она расскажет о беседе экстрасенса и Андрея Никитенко в 2005 году в прокуратуре Юго-Западного округа (отец Шагалова добьется, чтобы дело передали из Гагаринской прокуратуры):

«<…> Никитенко сказал, что он взял с собой брата — Никитенко К.В., водителя Игоря Попова, и они поехали к Шагалову домой. <…> Предварительно Никитенко Андрей заехал в магазин и купил водку, коньяк и еду. Они вдвоем пришли к Шагалову А.Г., накрыли стол и стали выпивать. Через некоторое время Никитенко Андрей подсыпал в стакан Шагалову А.Г. снотворное. Затем Андрей как бы в шутку достал наручники, которые он принес с собой, и надел их на Шагалова, после чего нанес ему удар ножом. Никитенко говорил, что убивать Шагалова было тяжело, тот боролся за жизнь, кричал. <…> Андрей его душил кабелем, резал шею ножом, при этом заткнул ему тряпкой рот. Кирилл помогал Андрею — держал Шагалова, но все повреждения наносил Андрей. После того как они его убили, они завернули его в ковер и хотели вынести, чтобы сбросить в реку, но у них это не получилось, так как Шагалов А.Г. оказался очень тяжелым. После этого он отправил Кирилла домой, а сам стал вытирать отпечатки пальцев, убираться в квартире. Затем Андрей вошел в гараж и взял оттуда мешок денег. Асмик спрашивала, кто еще знает об убийстве, на что Никитенко А.В. ответил, что об убийстве знают его брат Кирилл, водитель и некто Крылов и Дима — сотрудник милиции, кто это такие, я не знаю. Асмик Акопян спросила, где нож, которым они убивали Шагалова А.Г., на что Никитенко ответил, что нож он бросил в реку, куда именно, не пояснил, а одежду сжег в лесу, так как она была сильно испачкана кровью».

До поры до времени о походах Кургинян в прокуратуру в семействе Никитенко никто не знал. Узнали в апреле 2005 года, когда следователи Щербаков и Нестеркин, основываясь на показаниях Кургинян, вышли с ходатайством об аресте Андрея Никитенко, и суд его арестовал. Но уже через четыре месяца, в августе 2005 года, Седа от своих показаний откажется — причем приедет она в прокуратуру ЮЗАО вместе с адвокатом Андрея Никитенко. Скажет, что все выдумала, что «надавил» Шагалов-старший и Кнутов, которые заставили говорить под угрозой смерти (!).

И следователь прокуратуры ЮЗАО Щербаков с необычайной легкостью поверит основному свидетелю, отказавшемуся от показаний, и на следующий же день вынесет постановление об освобождении Никитенко под подписку. И это несмотря на то, что Кургинян, как только адвокат Никитенко вышла из кабинета, сообщила следователю, что пошла в отказ из-за давления семьи Никитенко, — те лично привезли ее на допрос и теперь ожидают на улице.

Тогда Шагалов-старший поехал к Кургинян домой. Опять взял с собой диктофон и адвоката, и на этот раз Седу уговорили обо всем рассказать. В ноябре 2005-го та дает очередные показания под протокол:

— В начале мая 2005 года (Никитенко уже месяц был в СИЗО. — В. Ч.) я подала заявления в посольство Республики Армения, в прокуратуру Московской области и в УСБ ГУВД Московской области об оказанном на меня давлении как на свидетеля. В заявлениях я указала, что руководитель ГОМ мкрн «Авиационный» Веркин является хорошим знакомым Никитенко А.В. и даже крестил его ребенка. Мой сын живет в РФ примерно с 1995 года и ни разу не имел проблем с милицией, но после 13.04.05 моего сына несколько раз забирали из дома и отвозили в отдел милиции. <…> Сына хотели депортировать, но суд запретил депортацию (сын Кургинян Карен даст аналогичные показания в прокуратуре. — В. Ч.). После этого со слов Никитенко Г.Г. я поняла, что позиция сотрудников ГОМ мкрн «Авиационный» и, в частности, Веркина связана с тем, какие показания я даю по уголовному делу в отношении Никитенко А.В. <…> Никитенко Г.Г. говорила мне, что добьется того, что у моего сына найдут наркотики. К нам приходил местный участковый и показывал кучу заявлений, в том числе о том, что мой сын наркоман и занимается наркобизнесом, что я украла у Никитенко Г.Г. ценности и деньги. <…> В конце концов я приняла решение выйти из дела и дать заведомо ложные показания. <…>».

Удивительно, но братьев Никитенко после показаний Седы трогать все равно не будут. Следователь Нестеркин поначалу возбудит дело против Галины Никитенко за давление на свидетеля, но впоследствии его благополучно спустят на тормозах.

Неутомимые Шагалов и Кнутов станут искать и экстрасеншу из Армении. Найдут, Асмик Акопян сначала категорически откажется разговаривать, но в итоге согласится и даст показания: действительно, Никитенко говорил ей про убийство. Дальше все будет походить на триллер: на следующий день после прилета в Москву у адвоката Шагалова, который и опрашивал Асмик, разобьют стекла в машине и украдут документы, среди которых — письменные показания Асмик. А свидетель того, как экстрасенша давала показания, вскоре погибнет в ДТП — выяснится, что в его машине кто-то перерезал тормозные шланги.

Как их задерживали

Дело об убийстве Александра Шагалова снова закрыли. Прокуратура Юго-Запада поступила точно так же, как Гагаринская, — «улик нет». Шагалов-старший, которому к тому моменту уже больше 70, снова упрямо пытался дело реанимировать. Следователь Юго-Западной прокуратуры Щербаков в ходе частной беседы признается ему, что поступил звонок из горпрокуратуры — приказали дело закрыть.

— После этого Щербакова сняли со следовательской работы, а следователя Нестеркина, возбудившего дело против Галины Никитенко, просто выкинули из прокуратуры. Сейчас он работает адвокатом, — говорит Григорий Шагалов. — Прокурором Юго-Западного округа в то время был Игорь Трофимов. Я был у него раза три на личном приеме. Умолял, чтобы дело открыли. Он смеялся надо мной. Я ему говорил, что денег нет, что вместе с родственниками накопил только на адвоката. Он смеялся мне в лицо: мол, давай деньги, разберемся без адвоката*…

Шагалов-старший сильно сдал: никуда уже не ходит и ничего не хочет. Но когда в 2007 году создают Следственный комитет, решает попробовать еще раз. Правда, беседа с руководителем СК по Юго-Западу Ширшаковым результата не принесла. Ширшаков скажет, что ничего сделать не может, в деле только косвенные доказательства, «прямых улик нет».

— И опять я ушел как оплеванный, — вспоминает Григорий Изяславович. —Подсчитал: за эти годы дело закрывали и открывали 26 раз. Опять стал ходить где только можно. Писал в Госдуму, та отправляла запросы в СК по Москве, а СК ничего не делал — тогда ведь и.о. руководителя СК по Москве стал Спасенных — тот самый, который прекращал дело, будучи прокурором Гагаринской прокуратуры.

В 2011 году упрямый Шагалов добился личного приема у главы СК Бастрыкина — просил возбудить дело против Спасенных. Проверку в отношении Спасенных проводил СК по Центральному округу, но состава преступления не обнаружили.

— Я снова записался на прием к Бастрыкину. Все ему рассказал. Там еще присутствовал Яковенко — руководитель СК по Москве. Они попросили меня подождать в коридоре. Вызвали Спасенных. Через пять минут Спасенных вышел, кинул на меня презрительный взгляд… и через два дня уволился по собственному желанию. Знаете, я был удовлетворен.

А следом СК реанимировал дело по факту убийства. К делу привлекли молодого следователя из Пензы — чтобы не было никакой заинтересованности. И следователь Меньшов наконец-то делает то, что до него не хотели делать все предыдущие следователи — объединяет два уголовных дела (по факту убийства и кражи в гараже) в одно. И выйдет с ходатайством об аресте братьев, которые уже жили в Воронеже. Когда следственная бригада нагрянет в их дом, сторож ответит, что никого нет. А в это время кто-то будет перепрыгивать через забор… Не сможет помочь с поимкой и местная полиция. Братьев объявят в федеральный, затем в международный розыск. В какой-то момент выяснится, что они вернулись в Воронеж, но снова осечка: в день, когда бригада приехала их задерживать, те за 10 минут успели скрыться. Кто-то предупредил…

Шагалов-старший ходит на Петровку, 38, в отдел по розыску, как на работу, теребит СК. В конце концов розыск под свой личный контроль берет министр Колокольцев, приказав во избежание утечек докладывать результаты только ему. Ну а братья Никитенко тем временем легко меняют фамилии в паспортном столе родного Воронежа. Подстраховываются: их несколько раз задерживали, но, несмотря на то, что в розыске, местная полиция их отпускала, возможно, и предупреждала каждый раз, когда приезжала бригада из Москвы.

Братьев задержат только 10 декабря 2013 года. Убежать на этот раз не успеют — дом в Воронеже оцепит ОМОН. На место сразу приедет воронежская полиция, но, завидев «москвичей», уедет. Кирилла Никитенко найдут в одной из комнат прячущимся под диваном, Андрея — за шкафом.

Несостоявшийся суд

Дело об убийстве и краже денег начали рассматривать в Мосгорсуде в августе 2014 года. С участием присяжных. Все поначалу шло нормально. Коллегия выслушала доказательства обвинения, защиты, скоро должны были начаться прения, как в середине сентября коллегию распустили: старшина присяжных вслух во время заседания скажет прокурору и потерпевшему, что ей «все и так уже понятно». А потерпевшие заметят, что некоторые присяжные уж как-то часто переглядываются с родными обвиняемых. Новый отбор присяжных назначен на 10 ноября.

На суде подсудимые на ходу придумывали себе все новые и новые алиби, ссылаясь на то, что не рассказывали о них раньше из-за «давления следствия». Седа Кургинян придет в суд вместе с родными Никитенко и снова откажется от показаний, сказав, что все «придумала», так как «все эти годы давил» Шагалов-старший и его окружение».

— Как давил? — не выдержит 77-летний Шагалов.

— Всегда давили. Детали убийства узнала от вас.

— Да я этих деталей никогда не хотел знать!..

Привели родные Никитенко на суд и ясновидящую Асмик Акопян. Пожилая женщина ожидаемо сказала, что в апреле 2002 года Андрей про убийство ей ничего не рассказывал. «Я ему молитвы читала просто, ни о чем не разговаривали. Седы в гостинице не было».

…Я буду ходить на этот суд. Не потому, что дело громкое — оно-то как раз обычное: и по фабуле, и по своей бесстыжести; лишь личное вмешательство министра МВД и председателя СК смогло заставить хоть кого-то шевелиться. Я пойду на этот суд потому, что лично мне, не первый год пишущей о беспросветности российской коррупции и безнадежности российских судов, Григорий Шагалов, семидесяти семи лет, доказал: добиться справедливости можно. Только для этого надо не ныть, а очень много и упорно бороться. В том числе и тогда, когда все надоело до безумия, когда не хочется вообще ничего — даже жить.

*В 2010 году Игорь Трофимов напишет заявление об уходе с должности прокурора по собственному желанию после того, как его младшего брата, зампрокурора Северного округа Москвы, осудят за серию крупных мошенничеств. После его задержания выяснится, что и младший брат редко бывал на работе, часто совершает частные поездки в Европу и оформляет их как «больничный».