Тихая ненецкая революция

В 2020 году благополучный Ненецкий автономный округ (НАО) стал единственным субъектом Федерации, не поддержавшим поправки в Конституцию (55,25% проголосовали против поправок и 43,78% — за). Через год на выборах в Госдуму «Единая Россия» получила здесь 29,1% (меньше только в Хабаровском крае). Специальный корреспондент «Новой газеты» Илья Азар отправился в Нарьян-Мар, чтобы понять, почему прошлогодняя попытка объединить субъект с Архангельской областью настолько разозлила жителей НАО.

Не так много мест в России, настолько же не подходящих для взрыва протестных настроений, как столица НАО. Население Нарьян-Мара — 25 тысяч человек, средняя зарплата в регионе доходит до 120 тысяч рублей, большая часть жителей занята в бюджетной сфере, штаба Навального* нет и никогда не было.

В октябре на улицах и утром, и вечером тишина — почти нет ни людей, ни машин. Мы сидим на скамейке в Литературном сквере в центре Нарьян-Мара с журналистом местной газеты «Наръяна вындер» («Красный тундровик») Михаилом Веселовым и смотрим на изредка проходящих мимо женщин с колясками. Веселов рассказывает, что Нарьян-Мар — идеальный город, чтобы воспитывать детей, вот и рождаемость тут почти как на Северном Кавказе. «У нас территория спокойствия и благополучия: здесь нет уличной преступности, никогда не было рэкета и «смотрящих», потому что город стеклянный и все вычисляется слишком просто», — объясняет журналист, затягиваясь сигаретой.

Психологию местных жителей он называет «островной». Говорит: «Сюда [до революции] уходили от ока государева, от барина, от рекрутского набора, но это были не бунтари, ведь уходили не на Дон, не к Пугачеву или Степану Разину. Это те, кто исповедовал принцип «До Бога высоко, до царя далеко», и чем дальше, тем лучше. Никто здесь московской политикой не интересуется, оппозиции как таковой не было и нет. Люди тут исповедуют принцип: «Не трогайте нас, дайте нам жить так, как мы живем».

НАО называют островом, а остальную Россию «большой землей» почти все местные жители. И это оправданно, ведь дороги в Нарьян-Мар кроме «зимника» (трасса, существующая только зимой при минусовых температурах) нет, и добраться сюда из других регионов можно только самолетом (местные еще выбираются на автомобильном пароме до поселка Щельяюр в Республике Коми, но этот вариант явно не для всех).

«Но любой, неважно от какой он партии, кто посягнет на «островную» жизнь и психологию, становится врагом», — говорит Веселов, коротко резюмируя произошедшее в НАО в мае прошлого года.

Проснулись все

— Я до прошлой весны вообще не интересовалась политикой: никогда, нигде, ничем, нипочему. Сидела смирно, чтобы не нервничать, и все, — рассказывает мать троих детей Ольга Бондарева, которая работает на Нарьян-Марской электростанции. — Но когда меморандум подписали, во мне все перевернулось! Теперь я политически подкована и вместо телевизора смотрю ютюб.

Разбудили Бондареву и многих других жителей Нарьян-Мара губернатор Архангельской области Александр Цыбульский и его преемник на посту главы НАО Юрий Бездудный, 13 мая 2020 года объявив о подписании меморандума об объединении двух субъектов. Руководители никак не подготовили к этому общественное мнение, даже местной «Единой России» инструкций или установок по продвижению этой инициативы заранее не дали.

Возмущенные «островитяне» моментально начали самоорганизовываться: 14 мая стартовал сбор подписей против ликвидации НАО, на следующий день у здания администрации округа прошел первый пикет, а петиция во «ВКонтакте» за 4 дня набрала 10 тысяч подписей. «Я сидела и думала, что надо же что-то делать, ведь нас же объединят, но что делать, было непонятно, — вспоминает, пожалуй, самая активная местная оппозиционерка Виктория Боброва. — Тут я увидела, что один молодой парень вышел с флагом [НАО] к администрации, и я подумала: 

«Боже мой! Мальчишки стоят, а мы сидим дома и боимся выйти. Да что нам сделают!»

Боброва нашла пикетчика в соцсетях, взяла у него макет плаката и вместе с приятельницей вышла на улицу. «Я стала стоять каждый день. Меня сначала попытались полицейские затолкать в машину и увезти, но мимо проходил депутат городского совета от «Единой России», который полицейских прогнал. Есть и в той партии нормальные мужики!» — рассказывает она.

Раньше Боброва работала прокурором и даже, по ее словам, возбудила дело в отношении экс-губернатора НАО Владимира Бутова, которого позже по ее иску сняли с выборов. Мы разговариваем с ней перед очередной репетицией ансамбля русских народных инструментов, на соседний стул в кафе она поставила балалайку. Кроме участия в творческой самодеятельности Боброва является сопредседателем Общественного движения «Защиты и развития НАО», которое было создано на волне протестов самыми активными их участниками.

Ольга Бондарева, смешливая блондинка и тоже сопредседатель движения, в мае 2020 года придумала петь гимн Ненецкого автономного округа на площади перед «Красным чумом» (так прозвали здание мэрии города, хоть эта советская коробка максимально непохожа на традиционное жилище ненцев). В тот момент она даже не умела пользоваться «ВКонтакте», поэтому долго «тыкалась-мыкалась», чтобы разместить анонс. Текст гимна, конечно, никто не знал, и сначала все читали его по бумажке, предпочитая куда более известную в народе песню: «Нарьян-Мар, мой Нарьян-Мар — городок не велик и не мал».

Первый песенный флешмоб прошел 21 мая, и следующие два месяца, пока у нее не кончился отпуск (он в НАО составляет 56 дней), Бондарева с улицы не уходила. Раньше она работала в МВД и поэтому со смехом вспоминает, как общалась на флешмобах с полицейскими. «Я же их всех знаю, они мне говорили, что мы санитарный режим нарушаем, а я им отвечала: «Вы привлеките тех, кто нас к этому подвиг, установите причинно-следственную связь». Так-то они же понимают прекрасно, что если нас объединят, то у них уже будет не УВД, а жалкое РОВД, а обслуживать-то надо всю территорию, везде летать», — вспоминает Бондарева.

За несколько дней в Нарьян-Маре я встретил всего пару машин с наклейками против объединения, а в прошлом году таких было очень много. Помимо флешмобов и одиночных пикетов проходили автопробеги, однажды цепочка людей с соблюдением социальной дистанции выстроилась на 8 километров: жители НАО быстро освоили все основные протестные тактики. «Некоторые, кому нельзя было протестовать из-за работы в бюджетной сфере, проезжая мимо нашего пикета, показывали нам табличку против объединения и сразу убирали. Детский сад! Плакат «Мы против объединения» стали трактовать как призыв, и я придумала табличку «Мы — РФ, мы — НАО» на фоне флага. Симпатишная, и не придерешься!» — рассказывает Бондарева.

— Боброва — из прокуратуры, а вы — из полиции. Как так вышло? — спрашиваю я.

— Мы не контачили никак, когда служили. Просто нас всех объединила общая беда, — со смехом отвечает Бондарева.

Непосредственно на уличные акции в прошлом году выходило не так много людей, хотя по меркам 25-тысячного города и 50 человек — уже большой митинг.

— Неожиданно народ тогда сплотился! Удивляло, когда мы стояли с плакатами «Нет объединению» и не было ни одной проезжей машины, которая бы не сигналила. На площади собирались петь песни не просто знакомые люди, а все те, кто решил сопротивляться, — рассказывает еще один сопредседатель движения Марина Лукьяненко.

Она 27 лет была директором местной компьютерной фирмы «Спутник», которая внедряла первые программы во все учреждения города, потом торговала техникой. В прошлом году бизнес Лукьяненко закрыла и вышла на пенсию.

— Мы до последнего не были уверены, что у нас что-то получится, но мы стояли насмерть, просто насмерть, — говорит Боброва.

Русский Клондайк

— Почему-то у всех такое представление, что Ненецкий автономный округ — это такая вот Швейцария или какой-то Клондайк, — возмущается Виктория Боброва. — Да какой Клондайк! У нас половина населения живет очень бедно.

По словам журналиста Веселова, высокий уровень средней зарплаты обеспечивают руководящие работники нефтедобывающей отрасли и чиновники. «Люди бьются, на две-три работы устраиваются. Если живешь в средней полосе, то можно огород разбить, козу завести, в отпуск можно поехать на машине или на поезде. А моя знакомая из НАО ездила сейчас с мужем и двумя детьми в Крым, так ей только билеты в 219 тысяч обошлись (впрочем, раз в два года проезд до места отпуска жителям НАО оплачивается государством. — «Новая»)», — рассказывает Боброва.

Конечно, люди в НАО объективно живут неплохо, все-таки это один из самых богатых регионов России. В местных семьях, рассказывает Веселов, по две машины, хотя доехать из Нарьян-Мара можно только до поселка Искателей (4 км) и села Красное (41 км). Автомобиль горожане используют для поездок за грибами и для того, чтобы в мороз не водить пешком детей в школу. Многие жалуются на уровень цен, но на Дальнем Востоке при меньшей средней зарплате цены выше, чем в Нарьян-Маре.

«Когда в 70-е и 80-е годы народ в Иваново или Владимире давился в очередях за синими курами, здесь в магазинах продавались оленина и рыба, индийский чай, кофе, дефицитный ширпотреб, даже джинсы и вельветовые костюмы. Особая категория снабжения», — рассказывает Веселов. Его коллега Евгения Альбац, впрочем, с ним не согласна и вспоминает, что в конце 70-х в гостинице в Нарьян-Маре туалет был на улице, из постельного белья выдавали только наволочку, а в магазинах были одни консервы «Завтрак туриста».

Сейчас Нарьян-Мар выглядит ухоженным, в центре города много современных зданий, везде чисто, дворы благоустроены. Помимо кафе есть четыре приличных ресторана, что для 25-тысячного города в России небывалое дело. Но так было не всегда. «Я помню, как на месте ДК «Арктика» (монструозное здание в самом центре города. — «Новая») стоял дом культуры, где мы сидели в валенках и в шубах, а на сцене какие-то велюровые занавески раздвигали, и это, извините, еще в 2000 году», — говорит Боброва.

Секрет преображения столицы НАО, конечно, нефть. Бюджет округа формируется на 29,1% за счет соглашения о разделе продукции с нефтедобытчиками, на 37% — за счет налога на имущество предприятий, еще 20% — это налог на прибыль организаций. Геологоразведка в округе началась еще в советское время: так появился поселок Искателей (как это часто бывает в России, строили в нем временные деревянные дома, но люди в них живут до сих пор). К началу 1990-х годов было открыто 76 месторождений нефти и газа, и НАО стал одним из самых крупных районов по разведанным запасам углеводородов в стране.

Местная нефть оказалась тяжелой, и долгое время ее было невыгодно добывать, но для нефтехимии как раз такая нефть более прибыльна. В 1999 году в НАО зашел ЛУКОЙЛ, с 2005 года темпы добычи нефти резко пошли вверх, и примерно с этого года доходы от нее стали уже не основными, а бюджетообразующими.

По словам вице-спикера окружного собрания депутатов от «Единой России» Матвея Чупрова, чиновники сейчас получают в НАО побольше, чем в Москве, у пенсионеров минимальная социальная пенсия — 20 тысяч, а некоторые и по 50 тысяч получают. В общем, за счет углеводородов жизнь в НАО после непростых 90-х годов начала быстро налаживаться, и это не осталось незамеченным.

Сосед мой

Ненецкий округ с 1929 года был частью Архангельской области (а до этого территории НАО в составе Печорского уезда были частью Архангельской губернии). Только по Конституции 1993 года регион стал полноправным субъектом Российской Федерации, оставаясь при этом в составе соседней области. «Тогда закрепили эту «матрешку». Вопрос о том, чтобы создать Ненецкую республику, поднимался, но Москва отреагировала резко», — говорит историк, сотрудник Краеведческого музея Нарьян-Мара Марина Коловангина.

Депутат собрания депутатов НАО и руководитель окружного отделения «Боевого братства» (организация ветеранов локальных войн и конфликтов) Андрей Ружников уверен, что Архангельск в 90-е «сам с удовольствием отказался [от НАО], чтобы не тянуть на себе регион, где тогда не платили зарплаты». По мнению Коловангиной, в «Архангельскгеологии», искавшей углеводороды, отлично знали потенциал НАО, поэтому отпускать округ никто не планировал.

Предыдущий громкий конфликт между Нарьян-Маром и Архангельском случился в 2007 году, когда губернатор области Николай Киселев не подписал договор о взаимодействии между двумя субъектами (по нему область получала от округа средства и не вмешивалась в управление), ведь к тому времени НАО уже разбогател — пошли нефтяные доходы. «Архангельск должен был выделить деньги на исполнение полномочий в НАО, но поскольку они нищие, то они наши деньги забрали себе, и им все равно не хватало, а про нас они вообще не вспоминали. Мы помним, как тогда детям было нечего кушать, как в наши больницы мы ходили с лекарствами, шприцами, постельным бельем и едой, — говорит Боброва. — Чтобы оказать помощь больным в селах, у нас нужна санавиация, а на это денег они не дадут. Никто умирать не хочет здесь, понимаете?»

Через несколько лет все вернулось на круги своя. В 2014 году был подписан новый договор, по которому НАО отправляет в Архангельск 65% налога на прибыль организаций, 35% налога на доходы физических лиц, 2,5% регулярных платежей за добычу полезных ископаемых (местные называют сумму примерно в 8 миллиардов рублей).

«Ненецкий округ всегда был частью Архангельской области, округ делится с Архангельском за то, что тот не лезет в дела округа, и это устраивает здесь всех», — говорит журналист Веселов. Но он немного лукавит. Ружников, например, настаивает, что Архангельск откровенно обирает НАО. «С какого перепуга мы должны выплачивать Архангельску 8 миллиардов, а потом ехать с протянутой рукой за деньгами на детский сад и школу, нам непонятно. У них и так лучше образование, медицина одна из лучших в России, культура. Так, может, мы на эти 8 миллиардов начнем наших студентов там учить, забесплатно лечить у них наших больных? — возмущается Ружников. — А мне в Архангельске однажды сказали, если перевести на русский их юридический язык, что мы «колония». 

Но когда испанцы захватили Южную Америку, они хотя бы бусы давали, а эти даже этого не хотят делать, а просто грабят нас».

По словам Веселова, к Москве отношение в НАО не очень, но тему эту здесь не педалируют, надеясь на благосклонность центра. «У нас сейчас большие проблемы с северным завозом, государство все на частников сбросило, а у них проблемы, и магазины стоят полупустыми. На Крайнем Севере должна быть особая патерналистская политика со стороны государства, а то оно «немножко подзабыло нас», — жалуется Коловангина.

«Нас доят два раза: федералы 95% забирают, а из оставшихся 5% еще 65% идет в Архангельск. То, что мы отправляем налоги по 140–180 миллиардов в Москву, — это можно объяснить медициной, армией и так далее, а договор с Архангельском надо менять, и я об этом давно ору. Мы хотим жить с Россией, но хотим быть полноценным нормальным субъектом, чтобы у нас здесь были Минюст и налоговая», — ругается Ружников, но федеральный центр ветеран чеченской войны обижать не хочет.

— Вы ведь, наверное, патриот, — предполагаю я.

— Да, я патриот и малой земли, и России. Мы воевали именно за Россию, несмотря на то что пьяный Ельцин нас [в Чечню] пацанами послал, но мы делали правильное дело, и если бы не мы, то весь Северный Кавказ и Черное море отошли бы бог знает куда и бог знает кому!

Ружников уверен, что наверху, как обычно, просто не знают о проблемах отдаленного округа: «У нас есть слова Путина: «Ребята, надо слушать и слышать людей». Вот и надо поднимать людей, чтобы они нас услышали».

Когда жители НАО узнали о готовящемся объединении, увидели, что в Архангельске уже начали на круглых столах делить будущий бюджет объединенного региона, они и поднялись.

— Нам стали писать люди, которых раньше лишили автономии (имеются в виду, например, коряки на Камчатке и жители Таймыра. — «Новая»). «Бейтесь до последнего, — говорили они. — Мы, дураки, согласились, нас уговорили на какие-то блага в будущем, но стало только хуже: не дописаться, не доездиться, никакого вопроса элементарного не решить», — рассказывает Боброва.

— Мы поняли, что будет в Нарьян-Маре вторая Воркута (город в Коми, где стремительно уменьшается население. — «Новая») или Амдерма (поселок в НАО, в котором из 10 тысяч жителей после закрытия военной части осталось не больше 500. — «Новая»), — говорит Лукьяненко.

— Если нас объединят, то тут будет умирающее место. Мы обычные люди, и никому особенно не хочется стоять в пикетах и ругаться с полицией, понимаете, да? Но когда решили у нас последнее забрать, это заставило людей выйти на улицу, — объясняет Боброва.

Провал объединения

Процедура объединения двух регионов обязывает провести референдум, на котором более 50% проголосовавших в обоих субъектах должны одобрить слияние. Довольно быстро стало очевидно, что добиться такого результата не получится: по соцопросам, против объединения были больше 90% жителей округа.

«Все за исключением привезенной Цыбульским из других регионов верхушки были так или иначе лояльны к протесту»,

— утверждает Коловангина. Она, сотрудник бюджетного учреждения, считает протесты «яркой страницей в истории округа», сама составила брошюру «Противостояние: борьба за Ненецкий округ» и очень удивляется, что музей города Хабаровска отказался принять в дар альбом о протестах.

Одним из самых известных противников объединения неожиданно стал Антон Кисляков. Он с конца 90-х бывает в Нарьян-Маре только наездами, занимается ивент-бизнесом, в его портфолио больше 20 международных матчей по боксу и кубок президента РФ по тяжелой атлетике. «Я пережидал коронавирус с дочкой в Нарьян-Маре у бабушки с дедушкой, а тут такая история началась. Дни-то одинаковые, только солнце все выше и выше, вот и решил попробовать», — рассказывает Кисляков о том, как занялся видеоблогерством.

Первый ролик для «ВКонтакте» он записал в день объявления главами субъектов о меморандуме. «Нашел оператора с камерой и пошел задавать вопросы двум джентльменам, которых я не совсем понял. Почему округ вдруг стал банкротом после трех лет руководства одним из них и каким образом депрессивный Мезенский район [Архангельской области] может вытащить нефтяной регион? Нелепо, глупо и безобразно, просто свинство», — рассказывает Кисляков. Ролик собрал почти 60 тысяч просмотров (огромное число для НАО), и новоиспеченный блогер погрузился в работу.

Кисляков рассказывает, что в прошлом году все-таки встречал людей, которые высказывались за объединение. «Развернуть свой ответ они не могли. Говорили: «Потому что», — и шли дальше», — вспоминает он.

Журналист Веселов — единственный из моих собеседников в Нарьян-Маре, кто признается мне, что был бы готов к объединению. «Надо было прозондировать почву, все подготовить, приводить аргументы в пользу объединения, а ведь они есть: округ немного застопорился, стагнация налицо», — объясняет журналист.

— В чем? — удивляюсь я.

— Да много в чем: в экономических действиях, во внедрении новаций в том же образовании. Учитывая научный и интеллектуальный потенциал Архангельска, это все могло бы быть интенсивнее. Интеграция вообще штука хорошая, плюсов, несомненно, много, и наверняка можно было найти какие-то варианты, устраивающие обе стороны, — отвечает журналист, который скоро собирается переезжать в центральную Россию к возлюбленной.

Поразмыслив, Веселов находит причину, почему он не против объединения: «Я лично при объединении ничего не теряю. И очень многие люди как получали зарплату, так ее и будут получать». Журналисту кажется это достаточным основанием, чтобы не препятствовать планам руководства.

Секрет успеха ненецкого протеста, возможно, в том, что объединение было невыгодно местным чиновникам, которых могли уволить за ненадобностью. «Чиновников ведь здесь очень много. Жителей у нас всего 50 тысяч, а тут должны быть прокуратура, суд и все остальные конторы вроде Росимущества. А в Нарьян-Маре есть еще и все учреждения мэрии города, а также администрации Заполярного района. Так что у нас число чиновников на душу населения, может быть, самое большое в стране», — говорит Веселов.

Журналист уверен, что сотрудники различных контор и стали самой активной движущей силой протеста, хоть и не светились на митингах:

 «Местные чиновники и их родственники теряли больше всех, а простой люд, который стал локомотивом протестного движения, ничего, на мой взгляд, и не потерял бы», — объясняет Веселов.

Экс-прокурор Боброва с Веселовым решительно не согласна, такая позиция ее даже возмущает. «Нет и нет! Чиновники все продались заранее, им всем были обещаны места, кто куда пойдет, — о них позаботились. Если бы люди не встали, никогда бы чиновники не стали голосовать против», — уверяет меня Боброва.

Как бы то ни было, главы регионов свою идею защищали не слишком уверенно. Цыбульский говорил, что Архангельская область за счет объединения с Ненецким автономным округом может получить выход к Северному морскому пути, а сам НАО «из донора превращается в регион, в котором не так просто уже выполнять те социальные обязательства, которые есть». Бездудный жаловался, что денег НАО ни на что не хватает, потому что нефтяные доходы бюджета упали в 7 раз.

Мнение губернаторов о том, что денег на развитие не хватает, защищает единоросс Кожевин: «Мало кто здесь знает, что нефть торгуется фьючерсами, и прибыльная нефть не сразу в бюджет приходит. После 14 года, когда нефть начала резко падать в цене, округ набрал кредиты, чтобы сохранить все социальные обязательства. Потом цена начала расти, но за счет этих дополнительных доходов надо будет закрывать дыры, которые образовались в предыдущие годы». Дело, по словам Кожевина, также в замороженных проектах, упущенном из-за отсутствия ресурсов на развитие времени.

Но жителям, даже если это так и есть, уже поздно было что-то объяснять. «Они оба так и не объяснили, какая польза будет богатому НАО от объединения с бедной Архангельской областью. Будут новые рабочие места и реальное производство? Или что? Денег же станет еще меньше, будет отток населения, и про развитие вообще забудем. О Северном морском пути давно говорят, но реальных движений нет», — рассуждает глава местного отделения КПРФ Михаил Райн.

Депутат Ружников, входивший в рабочую группу окружного парламента по объединению, напоминает, что он, как и коммунисты, первым высказался против слияния. Правда, Ружникова действовать оперативно вынудили обстоятельства. «На собрании «Боевого братства» мне было рекомендовано голосовать против, но кто-то взял и слил в Сеть наше решение раньше времени, — рассказывает Ружников. — После этого пошло-поехало, все узнали, что я против, и давай подходить обниматься и целоваться со мной».

Депутат признает, что ключевую роль в победе все-таки сыграли именно пикетчики. «Я убежден, что победу одержал народ: они вышли, они активно в соцсетях отписывались. Выходило человек 300–400, но для города это много», — говорит Ружников, зачем-то уточняя, что сам петь песни и стоять с плакатом не готов, чтобы «не терять свое личное время».

В «Единой России», конечно, роль протеста всеми силами пытаются умалить. «Не эти мелкие акции стали причиной того, что всю историю свернули. В 2007 году, когда Киселев отказался подписывать соглашение о разделении полномочий, был протест, тысяча человек на площадь вышла. А тут 15 человек песни пели… Просто взрослые люди посмотрели и поняли, что тема не перспективная», — говорит руководитель регисполкома «Единой России» в НАО Виталий Кожевин. О том, что в России с весны 2020 года в принципе невозможно согласовать с властями оппозиционный митинг, он умалчивает.

По словам источника в «Единой России», в ситуации разобрался дважды во время тех событий прилетавший в Нарьян-Мар председатель генсовета «Единой России» Андрей Турчак. «Он сказал: «Ребята, ну зачем вы это делаете? Давайте я помогу, попробуем федеральные деньги под Архангельскую область дополнительно завести. Зачем, с людьми не посоветовавшись, делаете это?» И перед людьми дважды извинился», — вспоминает источник. Турчака, кстати, жители НАО встречали с одиночными пикетами вдоль всей дороги от аэропорта до центра города.

В итоге власти пошли на попятную, ведь зашаталась даже «Единая Россия»: например, 25 мая 14 из 18 членов первичной ячейки «ЕР» в поселке Индига публично вышли из партии в знак протеста. На заседании фракции «Единая Россия» в окружном собрании депутатов 9 из 11 депутатов проголосовали против объединения. 28 мая Цыбульский и Бездудный после совещания с вице-премьером Юрием Трутневым объявили, что объединение откладывается.

Ненецкая месть

Страсти по объединению еще не успели утихнуть, как в России началось голосование по поправкам в Конституцию (с 25 июня по 1 июля 2020 года). Взбудораженный округ выдал самое протестное голосование в стране — поправки в НАО поддержали только 43,78%. По головам проголосовавших против оказалось всего 12 тысяч человек, но НАО оказался единственным в стране субъектом, не поддержавшим поправки. «Численно — это капля в море, но то, что мы единственный такой субъект, — это прозвучало», — с гордостью говорит сопредседатель движения «Защиты и развития НАО» Мария Лукьяненко. Никаких оргвыводов (видимо, из-за опасений еще больше накалить ситуацию) не последовало.

«Голосование по Конституции — это была месть. Многие мои знакомые, которые на выборы обычно не ходят, тут специально пошли. Я в общественности больше 20 лет и не помню, чтобы так оппозиционно округ отнесся к федеральным инициативам», — говорит Ружников.

Увеличили число проголосовавших против и слухи о том, что поправка о федеральной территории предназначена именно для НАО, чтобы ввести управление из Москвы над всеми арктическими землями. Пока в России появилась только одна федеральная территория — Сириус, но это значит, что процесс пошел. Впрочем, Ружников уверен, что такой вариант невозможен, потому что на него Москве понадобится слишком много денег.

Структура «матрешки» приводит к странному парадоксу: главу самого НАО выбирают местные депутаты, а не жители Ненецкого округа, но зато в прямых выборах губернатора Архангельской области они участвуют. Очередные выборы проходили через три месяца после протестов, поэтому жители НАО с удовольствием отплатили Цыбульскому за его идею с объединением. При очень маленькой явке (чуть больше 20%) он получил только 20% голосов (меньше 1500), а его конкурент Ирина Чиркова от «Справедливой России» — 62,2%.

И это несмотря даже на то, что Ольга Бондарева про выборы Цыбульского забыла. «Я в июле обещала к голосованию по Цыбульскому объявить следующие песнопения, но закрутилась! Потом уже на выборах ко мне член УИК подошла и говорит: «А чего вы флешмоб не объявили, мы все ждали». Я ответила: «Боже, объявили бы сами!» — говорит Бондарева и смеется. Впрочем, общий результат Цыбульского с учетом избирателей в Архангельской области оказался вполне убедительным — 69,63%.

Интересно, что региональный список «Справедливой России» во главе с той же Чирковой на выборах в Госдуму не набрал почти ничего. «Может быть, люди и сейчас за нее отдали бы голоса, если бы она к нам приехала, сделала бы что-то для нас как депутат Госдумы, а она просто сказала, что это она спасла Ненецкий автономный округ. Не люди, которые вышли на улицы, а, оказывается, Чиркова. 

С ума сойти! От такой наглости все обалдели и сказали: «Ира, иди ты в баню», — рассказывает Боброва.

От любви до ненависти

Цыбульский для жителей НАО не просто архангельский губернатор, который захотел ухудшить их жизнь. Он их предал. Нынешнее отношение к Цыбульскому лучше всех выражает депутат Ружников: «Мы каждого нового губернатора спрашивали об объединении, но Цыбульский нас обманул. Он нас убеждал, что он против, но как только перешел в Архангельскую область, то ударил ножом в спину. Это с его стороны было подло. Так предатели делали в 41-м году, и для меня как для военного такой человек — предатель».

— Ему сказали, может, сверху?

— А если завтра ему скажут прыгнуть с 9-этажного дома? Он же офицер в конце концов, он слово давал! — негодует ветеран чеченской войны.

А ведь пока Цыбульский был главой НАО, отношение к нему было очень и очень хорошее. «Он шикарно умеет общаться с людьми. И поскольку он активно перемещался, взаимодействовал и разговаривал, многие люди с ним и не по разу пообщались. Одобрение у него тут было под 60%», — говорит единоросс Кожевин, и все это подтверждают.

В маленьком Нарьян-Маре к местной власти вообще весьма панибратское отношение, потому что руководители здесь всегда были на расстоянии вытянутой руки. «В советский период все руководство жило как все нормальные люди, в таких же квартирах, как мы, они так же выносили помои и ходили за водой, так же стояли с нами в очереди. Мы были все равны. Отдаленная от большой земли территория позволяет видеть всех политических деятелей как на ладошке, поэтому отношения с властью у нас складываются непростые», — вспоминает историк Коловангина.

По ее словам, последние губернаторы — Цыбульский и Бездудный — уже не такие, потому что их прислали из Москвы. «Они везут за собой своих друзей и товарищей, а мы им неинтересны. Это одна из причин непонимания, которое складывается между нашим местным населением и властью», — считает сотрудница Краеведческого музея.

Веселов хвастается, что как влиятельный местный журналист со всеми губернаторами общался неоднократно. «Москвичей» он хвалит: «Бездудный говорит хорошо, умный, приятный, с чувством юмора. Он ни в коей степени не похож на меркантильного корыстолюбивого человека, который сюда приехал рубить бабло. Как и предыдущий был не похож! С Цыбульским так было приятно всегда побеседовать, о литературе поговорить, о Led Zeppelin или Deep Purple». По его словам, нынешний глава региона часто ездит на работу на велосипеде, проверяет стройки и дворы. Несмотря на такую открытость, со мной Бездудный времени встретиться не нашел.

Коммунист Райн в отличие от Веселова ничего хорошего о Цыбульском сказать не смог: «При нем ничего не появилось, никаких новых рабочих мест. Да, он хорошо говорил, но идеи КПРФ не поддерживал». По словам Ружникова, Цыбульский помогал ветеранам боевых действий, всегда шел на компромисс, но после предательства «все ветераны восстали против него, готовы были его зубами грызть, забыв сразу все его добрые дела». Впрочем, дел в НАО, несмотря на относительное благополучие, предстоит еще немало.

Коричневая вода

Каждый второй вечер молоковоз с налитой в цистерну питьевой водой медленно объезжает улицы поселка Искателей. «Водопровод лет сто, наверное, не меняли уже. Дешевле же воду возить, чем сети менять», — объясняет водитель «водовозки» Павел. Он переехал в НАО в 2012 году из Свердловской области, поэтому может и не знать, что поселок начали строить только в конце 60-х годов.

Из домов, как старых двухэтажных «деревяшек», так и более новых, с ведрами или пятилитровыми бутылками выходят люди. Их не так много, потому что большинство ездит за водой на своих машинах. Кто-то ставит дома фильтр, но хватает его максимум на несколько месяцев. «Иногда вода вообще темно-коричневая идет — пить невозможно», — рассказывает бабушка и спешит назад в дом, сгибаясь под тяжестью ведра.

— Я в Нарьян-Маре с 70-го года живу, когда тут всего несколько бараков было, и у нас изначально воду развозили, — вспоминает Алла, жительница дома по улице Монтажников. По ее словам, от этой воды в ведре тоже остается рыжий осадок.

— К этому мы давно привыкли, — соглашается ее соседка помоложе. — Теперь мы привыкаем к тому, что и бытовая вода в нашем доме течет теперь черного цвета, а мы ею моем посуду, сами моемся, вещи стираем. А у меня ребенок маленький!

— Мне жаль свое белое нижнее белье, которое после стирки становится совсем другого цвета.

Новый чайник стал оранжевый и не очищается, — подтверждает Алла.

Некоторые здесь живут еще хуже: например, журналисту Веселову от родителей досталась квартира в деревянном доме без канализации. Он ждет расселения дома и пока снимает: «Жилье строят, дают бесплатно, переселяя людей из ветхого фонда, но процесс идет медленно. К сожалению, именно старшее поколение в основном до сих пор так живет».

О том, что питьевая вода для жителей — приоритет властей НАО, местные чиновники говорят давно, но ничего не меняется, и на данный момент питьевой воды нет у 30% жителей поселка. Правда, в октябре 2021 года глава НАО Юрий Бездудный пообещал, что проблема будет решена в 2023 году, на что Минстрой выделяет 137 миллионов рублей.

Деньги не такие уж большие, вот жители и негодуют, что в «тучные» нефтяные годы в НАО не могли сделать нормально даже единственную дорогу. Единоросс Кожевин объясняет, что часто появившиеся от добычи нефти деньги власти банально не могут освоить из-за срыва поставок, потому что завозить в округ стройматериалы можно фактически только по воде после ледохода в июне и до убывания воды в середине августа.

Среди других недостатков жизни в НАО люди называют безработицу, отток населения и проблемы с медициной и образованием. Работы, не связанной с бюджетной сферой, в НАО, действительно, немного. Есть разве что Нарьян-Марский объединенный авиаотряд.

Город основали в 1935 году, чтобы через его порт вывозить уголь с месторождений Воркуты. Еще в городе был лесозавод, работавший на сырье из Коми, потому что в самом НАО леса нет, здесь тундра. После падения Советского Союза и установления рыночной экономики в Коми лес стали обрабатывать сами: лесозавод закрылся, морской порт опустел.

В Нарьян-Маре нет ни одного института, даже филиала, а только два техникума: аграрно-экономический и социально-гуманитарный. «[Губернатор Архангельской области с 2012 по 2020 год Игорь] Орлов как-то приезжал сюда и сказал про филиал, что это невыгодно, а будущее, мол, вообще за дистанционным образованием», — рассказывает Веселов.

Жители жалуются на недостаток врачей, плохую квалификацию имеющихся, неверные диагнозы и высокую смертность, в том числе от алкоголя. «У нас округ — самый читающий в России и самый пьющий. Я шучу, что люди у нас читают-читают, всё понимают и с горя пьют, — смеется Боброва. — А что остается?»

Недовольны местные и проблемами с экологией, загрязнением Печоры и озер, постепенным исчезновением рыбы. После недавней утечки нефти в реку Колва на границе Коми и НАО фильм об экологии снял блогер Кисляков. «В Нарьян-Маре дома строятся, рестораны есть, но, по мне, это просто маркер благосостояния, а развития нет, потому что только в Ненецком округе в СВФО отсутствует предприятие по рыборазведению. Есть специалисты, получившие профильное образование, но трудоустроиться они не могут», — говорит Кисляков.

«Из-за ограничений на частный вылов стало почти невозможно ловить рыбу, в «Аргусе» (этот магазин в Нарьян-Маре вместо рыбного рынка. — Ред.) ее практически нет. Резко подешевел квадратный метр, и, продав жилье сейчас, можно не получить ничего, деревни гибнут, потому что производства там вообще нет», — рассказывает историк Коловангина. Она выступает за «арктический социализм», то есть за возрождение колхозов: «Не выживет здесь частник! У нас с древнейших времен здесь было общинное владение рекой, ведь рыбодобыча невозможна частным способом. Для Крайнего Севера частный сектор не может быть основным, только вспомогательным». Непопулярность в НАО новой программы «Арктический гектар», по мнению Коловангиной, подтверждает ее тезис.

Жалуется на проблемы даже единоросс Чупров, председатель постоянной комиссии по делам ненецкого и других малочисленных народов Севера, экологии и природопользования. «Мое направление — оленеводство. Его надо поддерживать, потому что себестоимость растет, а закупочные цены на мясо остаются небольшими, то есть доходность падает», — говорит Чупров, но тут же поправляется, что вообще-то отрасль работает отменно и стадо в 170 тысяч голов сохраняется с советских времен.

По словам главы регисполкома «Единой России» Кожевина, все проблемы НАО — от нехватки кадров и оторванности от «большой земли». «В начале 2000-х бюджет НАО начал стремительно расти. Градостроительные компании зашли и начали строить жилье, чтобы переселить людей из этих реально невозможных условий, но теперь сети нужны. Начали строить очистные сооружения, потому что один губернатор захотел (в НАО постоянная чехарда губернаторов, и у каждого — свое видение. — Ред.), но при этом проекты по сетям завалились, потому что если хочешь заниматься инфраструктурой, то должен одновременно вести не только канализацию, но и все остальное», — рассказывает он.

До 2014 года в Нарьян-Маре даже не было генплана, потому что не хватает людей с мозгами, которые отсюда уезжают, говорит Кожевин. Сам он уезжать не планирует, честно признается, что ему как раз комфортно, когда нет конкуренции и «не с кем бороться за место под солнцем».

Репрессии ultra light

Как власть может проучить осмелившийся продемонстрировать свою непокорность регион, хорошо известно на примере Хабаровска. Против наиболее заметных протестующих там запустили в судах конвейер по «производству» штрафов и административных арестов, на самых буйных завели уголовные дела (в колонию отправили в итоге только одного — распылившего в силовиков перцовый баллончик), а потом не мытьем, так катаньем провели в губернаторы ненавистного для хабаровчан Михаила Дегтярева.

В Нарьян-Маре, где вместо митингов и шествий люди стояли с плакатами и пели песни, включать на полную катушку репрессивный аппарат не пришлось.

Правда, Мария Лукьяненко рассказывает, что уже после голосования по поправкам жители НАО «почувствовали зажим». «Все изменилось! Раньше мы могли выходить в одиночный пикет — у меня самый долгий продолжался 6 часов, — а сейчас один из наших вышел к администрации, так его через 15 минут уже забрали в полицию», — рассказывает она.

Ее саму напугал штраф, который ей присудили в 2020 году за незаконную агитацию к выборам губернатора Архангельской области. «Я на своем домашнем принтере напечатала несколько воззваний не голосовать за Цыбульского, развесила на [подъездных] дверях. Потом уехала в Петербург, там три недели пролежала в ковидном госпитале, так мне туда из суда звонили и спрашивали, когда я вернусь. Больше всех в городе меня ждали», — рассказывает Лукьяненко о суде, на котором ее оштрафовали на 1000 рублей.

— Но народ, наверное, опять поднимется, если опять решат объединять?

— Мое глубокое ощущение, что нет, не поднимется. Все будут бояться, — говорит она. — Я, например, не хочу, чтобы меня два-три раза штрафовали, а потом дали уголовку [по «дадинской» статье]. Страшновато, честно говоря.

И это притом что Лукьяненко вышла на пенсию и опасается уже только за своих детей. По ее словам, сейчас людей на одиночные пикеты вдоль трассы к приезду Турчака уже не набрать, молодежь разъезжается, а оппозиционные паблики вроде «ЗаНАО» сменили владельцев и «мочат протестующих».

«Тем, кто стоял на улице, говорили: «Работа что, не нужна?» Вот они потихоньку все и спрятались — понимают, чем им это обернется. Я на своей шкуре это испытала», — говорит коллега Лукьяненко по общественному движению Виктория Боброва. В 2000-х она решила принять участие в довыборах в городской совет Нарьян-Мара, но замгубернатора предложил ей снять кандидатуру в пользу единоросса, пообещав построить для нее конноспортивную школу (Боброва учит детей конному спорту) и решить все вопросы по финансированию. «У меня ума не хватило согласиться, после чего на меня возбудили уголовное дело и осудили меня на 5 лет условно, — рассказывает Боброва. — Поэтому я ненавижу «Единую Россию», и мне с ним даже на одной лавочке не сесть».

Далеко не все из активных протестующих согласились общаться с «Новой газетой», и Боброву это не удивляет. «Очень дорого иметь собственное мнение в России. Будешь высказываться против власти, твою семью и тебя лишат работы, а сейчас все повязаны кредитами, и на что будешь ты жить? — говорит экс-прокурор и рассказывает, как складывалась ее жизнь после условного приговора. — Приставы описали все. Мне пришлось решать судьбу лошадей, на которых занимались дети, так как их было не прокормить. Часть отходов, которые горожане привозили на корм скоту и бездомным животным, которым я помогаю, мне приходилось есть самой. Дом был в ипотеке, гасить ее не смогла, поэтому через два года вынуждена буду жить на улице. Это при моем трудовом стаже более 40 лет, 4 воспитанных детях, двух своих и двух приемных. Не каждый такое выдержит».

Депутат Ружников, правда, настаивает, что никаких проблем у протестующих нет и не будет, что большинство из них пенсионеры, которые пенсии точно не лишатся, а Боброва, мол, неспроста условный срок получила. «Боброва вышла и вышла, молодец. Она меня попросила — я с ней даже сфотографировался», — надменно говорит депутат от партии «Родина», которая без объяснения причин отказалась выдвинуть его в этом году в Госдуму.

Прикинулись ветошью

В «Единой России» пытаются сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего в Ненецком округе вообще не происходило. «Никаких юридических действий по созданию нового субъекта не проводилось. Ничего не было! Меморандум, рабочая группа и все остальное — это ни о чем, это просто структуры для общественного обсуждения, — объясняет единоросс Кожевин. — Но многие люди даже не стали ни во что вникать, увидели «слитые» план-графики мероприятий, и понеслась, уже никто ничего не слушал».

Рабочую группу по объединению субъектов тогда возглавил зампред окружного собрания депутатов Чупров. «Бездудный вызвал в офис, [предложил], я сказал: «Буду, а чего», — вспоминает он.

— То есть были не против объединения?

— Я против объединения, — возражает Чупров.

— А зачем рабочую группу тогда возглавили? — удивленно спрашиваю я. — Не можешь остановить процесс, возглавь его?

— Не совсем так. Я действовал из своих депутатских обязанностей участвовать в процессе, обеспечивать его законность, чтобы интересы жителей нашего региона учитывались. На первом заседании мы решили собрать мнения жителей НАО по поводу объединения, чтобы потом передать Бездудному. Мы собрали и передали, свою работу выполнили, а нас изобразили [негодяями]. Фигня, конечно, — отвечает Чупров. Он говорит тихо, почти не смотрит в глаза — похоже, ему неприятно вспоминать то время.

Ружников, коллега Чупрова по окружной думе, настаивает, что тот «конкретно был за объединение»: «Все единороссы молчали сидели, а вот он аж в руководители группы полез. Что-то ему, скорее всего, в Архангельске пообещали, но потом он, увидев, что происходит, передумал. Только поезд уже тронулся, и все дерьмо на него вылилось. Ему больше всех досталось — не знаю, останется ли он политиком вообще».

— Этих депутатов-единороссов, которые собирались голосовать за объединение, сожрали бы. Они на улицу боялись выйти, потому что люди настолько были обозлены, чего им только не писали в соцсетях, — говорит Боброва. — У меня была приятельница из «Единой России», с которой мы вместе создавали ТОСы (форма местного самоуправления. — «Новая»). Но когда я узнала, что она в составе рабочей группы, я публично написала, что родина не продается, и извинилась перед людьми, что я когда-то их просила голосовать за этого человека.

Чупров, впрочем, считает майский инцидент исчерпанным: «Тема с объединением была большим испытанием, но главный вывод в том, что основная сила в НАО — это люди, на которых можно опираться. Из меня все возможные силы лепили образ монстра, но я объяснил людям, как было на самом деле, и остался тем же человеком, каким и был».

Депутат рассказывает мне, что в самом начале тех событий завел себе аккаунт во «ВКонтакте», чтобы рассказывать людям, как все есть на самом деле, и теперь у него там порядка 4 тысяч друзей.

— Думаете, забудется неприязнь к вам?

— Люди разберутся, кто был прав и виноват и что произошло. Тема была эмоциональная, было желание развить протест, но это не наша тема, это не для северной ментальности. Тему объединения определенные силы начали использовать ради своих корыстных интересов, — запевает Чупров любимую песню каждого представителя власти в России.

Деревянная скульптура — хранители ненецкой тундры, ненецкого народа, земли и оленей. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»

Депутат настаивает, что протесты начались уже после того, как все окружное собрание заявило о своем негативном отношении к объединению. «Без протестов тоже бы решение не прошло, потому что депутаты ведь подотчетны избирателям. Все депутаты высказались против, главы сказали, что ничего не будет, а они еще месяц-полтора качали тему, как ту, которая может случиться, — всеми силами пытается лишить протест значимости Чупров. — Население подняли на уши, подписи собирали уже после того, как было объявлено, что ничего не будет. Но знаете, в чем прикол заключается? В итоге подписи депутатам так и не отдали. То есть просто хотели воспользоваться этой историей!»

Жители НАО и правда выходили на улицу еще до конца июня, потому что требовали аннулирования меморандума от 13 мая и обещания раз и навсегда закрыть тему. Бондарева рассказывает, что как-то с ней, стоящей в пикете, заговорил Бездудный.

— Вы чего тут стоите? Уже не будет ничего! — удивился губернатор.

— Слов к делу не пришьешь, — ответила ему Бондарева и продолжила пикет.

Третье голосование

Несмотря на то что за год тема объединения ушла на второй план, а «Единая Россия» перед выборами раздавала очень много обещаний (и про мост к лесозаводу, и про инфекционное отделение больницы, которого все нет), победить на выборах в Госдуму партии власти все-таки не удалось. «Голосовали против «Единой России», потому что все прекрасно понимают позицию власти, все слышали заявление [вице-премьера] Хуснуллина, что ему неинтересно заниматься маленькими субъектами Федерации. Это был протест против политики «Единой России» и государства», — объясняет Боброва.

В округе, где нет несистемной оппозиции, протест предсказуемо объединился вокруг КПРФ: она по результатам голосования получила 32%, а «ЕР» — 29,1%. «Когда возникла эта тема с объединением, коммунисты за нее ухватились. Партия не была движущей силой протеста, она просто присоседилась к этому делу», — рассказывает Веселов.

«Наверное, мог быть и лучше результат. Наверное, есть какие-то вопросы к власти, к партии, возможно, неотвеченные, недоработанные какие-то», — косноязычно рассуждает Чупров и тут же оговаривается, что в его избирательном округе за партию хорошо проголосовали.

У местной «Единой России» вообще есть простое (и, наверное, устраивающее начальство) объяснение поражению: все дело в вахтовиках, работающих на нефтедобывающих предприятиях. «Это промысловики подрядных организаций, простые работяги, даже не инженеры, с небольшими зарплатами. Вахты еще недавно увеличили, чтобы меньше делать перевахтовок, чтобы не занести коронавирус. Люди два месяца в тундре находятся без женщин, без алкоголя, без ресторанов, и настроения у них не самые лучшие, — объясняет Кожевин. — Вот они и принесли эти плюсовые голоса для КПРФ, ведь вообще людей, не лояльных к власти, здесь максимум 6 тысяч человек из 34 тысяч избирателей».

При этом все мои собеседники сходятся во мнении, что фальсификациями власти в округе не занимаются: слишком мало здесь живет людей, все друг с другом знакомы. «Я как наблюдатель могу сказать, что вбросов не было. Сами члены комиссии против объединения региона, поэтому у нас все было по-честному», — говорит Бондарева.

С другой стороны, сопредседатели движения в защиту НАО утверждают, что на выборах активно используется административный ресурс.

— На участке, единственном в Нарьян-Маре, где победил [кандидат по одномандатному округу от «Единой России» Сергей] Коткин, по открепительным вся милиция добровольно-принудительно голосовала, причем даже вольнонаемные, — рассказывает Бондарева, которая как наблюдатель три дня голосования сидела с сотрудниками полиции. — Один из них приезжий, здесь работает, имеет временную прописку тут и пошел голосовать. Я говорю: «Какого рожна тебе два бюллетеня дали? Почему ты от нашего региона депутата избираешь?» Оказалось, что по временной прописке и правда можно, но он мне прямо сказал: «Мне остался год до северной пенсии, и я отсюда свалю, а что с вами тут будет, мне все равно». Я опешила, сказала: «Захотелось даже, чтобы нас объединили, а вас к чертовой матери посокращали». Я полчаса не могла с ним после этого говорить!

В местном отделении «Единой России» из-за поражения не переживают, да и с чего бы? Задача выполнена даже с перевесом: НАО в Госдуме представляют аж два представителя партии власти (по списку Архангельской области прошел Михаил Кисляков, родившийся в НАО и работающий там председателем рыболовецкого колхоза «Заполярье»), а то, что КПРФ набрала в регионе на несколько процентов больше, никакого значения, кроме имиджевого, не имеет. Когда я был в исполкоме «Единой России» в Нарьян-Маре, там стоял ящик с недопитым на праздновании победы Кислякова шампанским.

«Здесь изначально сложилось, что партия власти у нас действительно — партия власти. У нас большинство везде, просто везде. Нас просто прошлый год подкосил, власти пришлось отвечать, и по нам это ударило. А так у нас в окружном собрании депутатов, горсовете Нарьян-Мара и собрании Заполярного района — большинство», — хвастается Кожевин. Он рассказывает, что в пандемию «все разбежались по углам» и только «Единая Россия» до 10 вечера гоняла членов партии по микрорайонам с продуктами для стариков.

Он не хотел победить

Самый важный мандат года — депутата Госдумы от НАО по одномандатному округу — ненецкие коммунисты проиграли сами. Михаил Райн уступил единороссу Коткину совсем немного (35,73% против 39,57%), победив почти на всех участках в Нарьян-Маре и проиграв в селах. Члены движения «Защиты и развития НАО» как могли ему помогали, но, по словам Бобровой, Райн — политик неопытный, да и денег, чтобы объехать весь округ, у него нет.

Райн, похоже, побеждать особенно и не собирался. «Я предлагал дебаты Коткину и Райну, гарантируя аудиторию. Райн дал согласие, но когда Коткин отмолчался, началось самое интересное. В моем понимании политик — это человек, который борется за власть или по крайней мере за избирателя, но Райн отказался от интервью со мной, когда я предупредил его, что приятно ему на нем не будет. Отказался! Накануне выборов!» — поражается Кисляков.

Сам экс-кандидат рассказывает мне, что и партия, и он, как депутат, изначально выступали против объединения, что КПРФ предлагает развивать НАО в рамках стратегии развития Арктики, привлекая федеральные средства и запуская новые госпрограммы для поддержки округа. «Мы считаем, что надо возвратить часть налогов на добычу полезных ископаемых в регион, ведь сейчас 100% уходит в федеральный бюджет. Я говорил, что в случае моего избрания мы внесем закон, который будет запрещать любое объединение субъектов Арктической зоны», — рассказывает коммунист, но сильно расстроенным из-за поражения он не выглядит. Действительно, победившее «Единую Россию» отделение точно будет на хорошем счету в ЦК партии, да и шансы пройти на следующих выборах в окружное собрание депутатов у него высоки.

По словам блогера Кислякова, КПРФ ходила с темой объединения «как с писаной торбой», говорила про необходимость прямых выборов губернатора, но о других проблемах молчала. «Что Райн сделал, чтобы люди пришли на участки? Они никак не пытались работать не со своим обычным электоратом, хотя люди готовы были дать ему шанс», — возмущается Кисляков. Он отмечает, что хоть Райн и набрал не сильно меньше Коткина, но 6% получил Дмитрий Никитин, который приехал в Нарьян-Мар за три месяца до выборов и выдвигался от технической партии «Зеленые».

Сам Райн свое поражение объясняет тем, что в деревнях нагоняли бюджетников на участки. «На селе люди решили, что объединения не будет, и успокоились, а в городе опасаются, что решение просто отложено. В селах воды нет, работы нет, молодежи нет, продукты дорогие и порой некачественные, процветает пьянство, развития нет, но все равно голосуют за «Единую Россию». Где-то просто бутылку давали за голос», — объясняет он.

Провластное село

«Как-то я отправила программиста в село Несь устанавливать в администрации «1С», он за два часа все сделал, а потом две недели обратного вертолета ждал. Сказал потом: «Больше не посылайте, или я уволюсь», — рассказывает Мария Лукьяненко и не смеется. Действительно, смешного мало: это обычная для Ненецкого округа история.

Кроме отдаленных сел, куда можно только долететь, в НАО есть несколько исторических поселений на реке Печора. Раз в сутки в летний период корабль вроде «Ракеты» отправляется вверх и вниз по реке. Одному из печорских сел — Оксино — через три года исполняется 450 лет. Хотя с давних времен здесь осталось всего несколько домов, в их стиле в селе недавно отгрохали трехэтажный музейно-библиотечный комплекс.

Выгрузившихся из корабля прямо на песчаный берег пассажиров встречают несколько полуразвалившихся деревянных сараев, в которых стоят продуваемые всеми ветрами коровы, рядом на лугу пасется одинокая лошадь. Это ферма Ненецкой агропромышленной компании, главного частного работодателя в Оксино. «Там порядка 20 с лишним работников, у них очень хорошие надои, качественная продукция, молоко, творог, сметана, реализуют в селе, отправляют в Нарьян-Мар на переработку, где у них основное предприятие», — рассказывает глава поселения Светлана Макарова, которая в сентябре переизбралась на свой пост.

Родилась она в украинском Донецке в семье военного, который перед пенсией приехал в Нарьян-Мар. Макарова окончила техникум в Архангельске, родители вернулись в Донецк, а она в 1985 году по распределению поехала на три года «отрабатывать в Оксино».

— В итоге все еще отрабатываю, — смеется она. 15 лет Макарова трудилась в сельском магазине товароведом, а потом пошла в администрацию.

— А почему остались?

— Слушайте, ну как-то привыкли и остались. Семья, дети. Здесь спокойно и хорошо, нет столпотворения, как в городе, — говорит Макарова.

Она почти не жалуется на сложные условия жизни в Арктике, хотя поворчать есть на что: темная полярная ночь, зимний холод, яркое до боли в глазах солнце весной, мошкара летом. «Все боятся перемен, бросать нажитое и менять местожительство — сложно. Я вот не срываюсь, хотя в Донецке есть квартира родителей», — говорит Макарова. Впрочем, недавно ей пришлось 80-летнюю мать по понятным причинам привезти в Оксино.

В центре села проезжая часть дороги устлана бетонными плитами, а тротуары — досками, но на все село материалов не хватило, и в непогоду тут приходится месить ногами грязь.

— Ни на что не жалуетесь? Не вымирающее у вас село? — спрашиваю у Макаровой.

— Не надо так нас называть. Конечно, люди уезжают, ищут, где лучше, потому что хотят газа, а мы пока его не видим, все хотят воду и центральное отопление. Я сама топлю две печки — так вот живем, — объясняет она.

Единственное, что делает Макарову нестандартной главой сельского поселения от партии «Единая Россия», — это все то же отрицательное отношение к объединению. «Мне сказали, что если бы я была в Москве, то давно бы уже не работала».

— Потому что против?

— Потому что есть свое мнение. Объединение для всех случилось нежданно-негаданно. Когда объявили на видеоконференции, все были в прострации, только глаза пошире открыли, — говорит Макарова.

Она тоже считает, что руководству как минимум нужно было заранее ездить по округу, общаться с людьми, рассказывать, в чем плюсы, в чем минусы.

В магазинах Оксино цены выше, чем в Нарьян-Маре, но не критично: плитка «Милки» — 130 рублей, сок «Сады Придонья» — 140 рублей, пакет молока — 115. Что тут дорого, так это интернет. Оптоволокно есть только в учреждениях, а в домах приходится платить 1600 рублей в месяц за спутниковый интернет со скоростью 2 Мбит/с. Есть в Оксино школа, детский сад, больница, почта, библиотека, дом культуры и относительно новый физкультурно-оздоровительный комплекс — пожалуй, главное место для досуга местных жителей.

В Доме культуры нахожу молодого и. о. директора Владимира Семушина. После пары вступительных вопросов со второго этажа к нам сбегает усатый мужчина и начинает выяснять, на каком основании я веду «допрос».

— Журналист чем-то похож на следователя, — шучу я.

— Что вы говорите! А есть удостоверение? Из Москвы? Москва нам не авторитет, — грозно говорит мужчина и уходит наверх. Оказывается, это отец Семушина и член партии «Единая Россия».

Семушину 25 лет, он окончил в Кирове бакалавриат по специальности «государственное и муниципальное управление» и магистратуру по «психологии личности», а потом вернулся в родное Оксино по семейным обстоятельствам. Он рассказывает, что в ДК есть детские танцевальные кружки, хор ложкарей, детский хор русской песни «Маремьянина родня» и театр, в котором сейчас репетируют «Простоквашино».

По словам Семушина, молодежь из села уезжает сразу после школы. «Я в скором времени тоже поеду, — признается Семушин. — Тем более со школой плачевно все стало. Я когда учился, у нас были учителя еще советской закалки, а теперь… Вот как может учитель труда вести у детей математику?» Семушин говорит, что из-за этого не видит смысла заводить здесь семью и детей. Журналист Веселов, кстати, утверждает, что школы в НАО — хорошие, недаром Нарьян-Мар, по его словам, занимал третье место в стране по количеству выпускников, поступающих в вузы.

Семушин уверен, что никто не поедет в Оксино из «цивилизованных городов», потому что здесь нужно топить печку и носить воду. «Дом вон стоит для специалистов здравоохранения, но он не принят, какие-то там недочеты», — говорит Семушин. В местной больнице (двухэтажное здание, сданное в 2000-х) встречаю фельдшера Дарину Егорову, которая в Оксино недавно вернулась, проработав 13 лет в Москве. «Каждый день думаю, что последний. Когда я уезжала отсюда, было получше, а сейчас даже тех денег, которые я получала 13 лет назад, не платят, хотя обещали», — говорит Егорова, которая уже обратилась в прокуратуру.

Семушин не стесняется признаться, что совсем не против объединения с Архангельской областью. Правда, какой-то глубокой идеи за этим не стоит: «От нас ничего не зависит, если захотят сделать, то сделают. А почему бы и нет? Я не сторонник отказываться от объединения».

— Меньше же будет денег?

— Возможно, но у нас майские указы президента должны выполняться. От нас все равно ничего не зависит, — повторяет Семушин.

Он не верит, что независимость НАО отстояли пикетчики, и признается, что сам подписал петицию против объединения: «Поддержал мнение большинства — не хочу быть белой вороной».

При этом директор ДК считает, что люди в Оксино «не заинтересованы в своей работе», приезжают не работать, а зарабатывать деньги.

— Вы себя патриотом ощущаете этого места? — спрашиваю я, и Семушин неуверенно кивает в ответ. — А что вам тут нравится?

— Природа, тундра самая красивая тут. У нас активный отдых тут развит хорошо: охота, рыбалка, лодочка, снегоход.

Дамоклов меч

До сих пор непонятно, на что же, собственно, рассчитывали те, кто придумал в 2020 году начать процесс объединения двух субъектов. По данным «Коммерсанта», инициативу объединения субъектов поддерживал Кремль: якобы в центре решили, что пришло время убедить население НАО в целесообразности объединения.

— А те, кто это все придумал, не знали, что люди против? — спрашиваю я у Чупрова, который готов был «взять под козырек».

— Не знаю, — смеется тот. — Я вообще не знаю, в какой светлой голове могли родиться такие мысли.

Мы сходимся с единороссом на том, что если бы Путин захотел объединения, то оно бы уже давно состоялось. Но раз президенту это было не слишком необходимо, то по Нарьян-Мару до сих пор ходят как минимум две конспирологические теории. Во-первых, говорят, что Цыбульский предложил слияние для того, чтобы наверняка выиграть выборы в Архангельской области и повысить явку, хотя сам он это отрицает.

«Логика Цыбульского мне, например, понятна. Он как технократ мыслит другими категориями, он деньги может тащить сюда, он все-таки неплохой лоббист», — говорит Кожевин. По его словам, был разработан проект закона, в котором предполагалось всей территории Ненецкого округа придать особый статус в составе нового субъекта с сохранением всех социальных льгот.

— А почему он не был тогда показан? — спрашиваю я.

— Если бы был ответ, то я бы вам его сказал, — разводит руками единоросс.

У него, впрочем, есть своя теория заговора: «Все выглядит так, как будто протест раскручивали сторонние силы для того, чтобы проголосовали против поправок».

— А смысл, если здесь 50 тысяч человек населения?

— Если бы это был настоящий референдум по внесению изменений в Конституцию, то высказаться за должны бы были все субъекты, поэтому решили работать в Ненецком округе, где население небольшое, — объясняет Кожевин.

По его словам, часто люди из Москвы и Петербурга думают баллотироваться в Госдуму именно от НАО, потому что избирателей мало и можно их всех купить, но кто именно планировал сорвать референдум, единоросс не говорит.

Никто в Нарьян-Маре не рассчитывает, что вопрос об объединении регионов оставили навсегда. В июне 2021 года в городе закрылось отделение Пенсионного фонда, и хотя формально это решение не Цыбульского, люди восприняли это как очевидный сигнал (что наверняка лишило «Единую Россию» части голосов на выборах). «Это Цыбульский нас тихой сапой туда тащит. Люди на прием теперь попасть не могут, ни одной бумаги получить не могут. Зачем это делать? Мы для них не люди, а население», — возмущается Боброва.

«Можно поменять законодательство и провести все это без референдума, ведь конституционное большинство у «Единой России». Примут поправки в конституционный закон, что нужно только согласие депутатского корпуса, а депутатов будут избирать с помощью ДЭГ, как у вас в Москве», — рассуждает Райн. Кисляков тоже уверен, что к вопросу об объединении вернутся — и не через референдум.

— Думаете, вопрос с объединением закрыт? — спрашиваю я единоросса Чупрова.

— Думаю, нынешний созыв депутатов не пропустит такое решение.

— А потом?

— Решение об объединении в любом случае должно опираться на мнение людей, а оно уже 10 лет не меняется, — уклончиво отвечает депутат.

Льготный протест

Жители НАО не отрицают, что главным мотором для их протеста стала возможная потеря многочисленных льгот. «У нас куча всяких местных льгот и привилегий. Мы в свое время — не знаю, как сейчас, — были на первом месте среди всех субъектов Российской Федерации по количеству местных льгот, их количество достигало ста пятидесяти, и народ к этому привык, — рассуждает журналист Веселов. — Каждый, кто хотел прийти к власти, должен был обязательно новую морковку предложить, не отменяя все предыдущие. Так льготы и накопились».

Депутат Ружников хвастается, что в НАО самая большая в России льготная денежная поддержка и семьям погибших ветеранов, и тем, кто остались инвалидами. «Хочется, чтобы это было на федеральном уровне для всех, а то сейчас получается, что ветераны в НАО воевали лучше, чем в Коми или в Архангельской области», — говорит он.

Веселов, чья бабушка сама переехала сюда из Ленинграда на двойной оклад в 1938 году, чтобы не уехать потом в столыпинском вагоне на Колыму, напоминает, что так было всегда. «Кто ехал сюда, когда открыли нефть и газ? Те, кому не хотелось получать 120 рублей, сидя в кабинетах где-то там на большой земле, люди с авантюрной жилкой, но в то же время с мыслью сколотить здесь капитал какой-то. Чтобы потом купить себе домик где-нибудь на Кубани или на Украине», — говорит он. По словам журналиста, в НАО «гораздо больший интерес и большую озабоченность вызывает не то, что там с Навальным или кто в Москве на митинг вышел, а повысят ли цены на авиабилеты в этом сезоне».

Поскольку в Хабаровске, на станции Шиес или в Москве в 2019 году протестовали все-таки не по меркантильным соображениям, я всех своих собеседников спрашивал, почему только деньги заставили восстать людей в НАО. «Это естественный инстинкт — защита уровня жизни, который есть, и желание получить что-то большее», — говорит историк Коловангина.

— Нет, так интересно! А что, в России или в мире есть какие-то другие протесты? Где люди за идею выходят? — Боброва, услышав мой вопрос, сразу переходит в атаку.

— Да вот в Москве протесты бывают за честные выборы или против посадок… — оправдываюсь я.

— Так население Москвы не меньше 12 миллионов. Ну и сколько там вышло против посадок? У нас тоже есть единицы, которые из идейных соображений выходят, и если сопоставить численность, то будет как в Москве. 

Вот когда посадили Навального, у нас стоял один дядечка с плакатом против его посадки. Один!

— отвечает Боброва.

— А вы чего не вышли?

— Я не разделяю его взглядов и не буду выходить за Навального, если он считает, что России надо причинить зло. Я — патриот своей страны. Я не согласна с тем, как действуют власти во внутренней политике, особенно в отношении маленьких регионов, но мы не враги своей стране и не требуем революции!

Боброва поддерживает внешнюю политику Путина и присоединение Крыма, потому что «там военная база России», хотя и не понимает, как это «Россия разругалась со всем миром».

Не интересует жителей Нарьян-Мара и суд над отцом бывшего директора ФБК* Ивана Жданова — весьма громкое по местным меркам событие. «Чтобы на каждом углу или на каждой кухне обсуждали, что это очередной, так сказать, репрессивный жест со стороны кровожадной власти? Нет», — говорит журналист Веселов. Он неоднократно брал у Жданова-старшего интервью, но большого сочувствия в его адрес не выказывает. Да что говорить, на сайте его газеты «Наръяна вындер» нет ни одной новости об этом судебном процессе.

В поисках субъектности

Может, причина чисто экономического протеста в том, что жителям Ненецкого округа неоткуда черпать региональный патриотизм? Ощущают ли себя потомками покорителей Русского севера нынешние жители Нарьян-Мара? Единоросс Кожевин как коренной житель в пятом поколении относится к субъектности НАО со скептицизмом: «Просто потому, что у нас нет всего набора признаков и свойств субъекта Федерации. У нас очень многие любят говорить про налоги, которые уходят в Москву, но никто не берется подсчитать, сколько государство тратит на то, чтобы обеспечивать здесь жизнь жителей НАО в разных сферах».

По словам Кожевина, Ненецкому округу, который всегда был в составе других субъектов, «жизненно необходима своя особая миссия, которой пока нет».

Задается этим вопросом и блогер Кисляков. Он грезит идеей сделать НАО ареной для эксперимента по прямой демократии. «Здесь живут 44 тысячи человек, из них 34 тысячи избирателей, то есть можно выстроить уникальную модель с прямым диалогом с жителями. Это должно быть интересно той же АП, но никто этого не делает», — говорит Кисляков.

Впрочем, он и сам уже разочаровался в своих земляках. Перед выборами в Госдуму Кисляков записал ролик, в котором сказал, что не видит смысла в продолжении своей деятельности, если явка будет ниже 60% (на выборы пришло меньше половины избирателей). «Как минимум половину людей все устраивает. Есть хорошая зарплата и возможность летать в отпуск — больше им ничего не надо. Это показывает и моя деятельность, ведь оказалось, что людей не интересуют ни рыборазведение, ни вопросы экологии. Против поправок они проголосовали, но только из-за угрозы объединения», — расстраивается Кисляков.

Меня удивляет, что человек хотел несколькими роликами, пусть и популярными, за год изменить сознание целого субъекта России. «Я вижу падение цифр, я вижу, что мало комментариев. Депутат Чупров постит картинку с оленем, и число откликов сопоставимо, хотя я за свои деньги летал в Коми, чтобы сделать большой ролик про разлив нефтепродуктов. Никакой дискуссии и обратной связи нет. Для меня стало открытием, что даже спорить здесь не с кем!» — говорит Кисляков. Теперь он не знает, стоит ли продолжать дальше снимать ролики, и после выборов новых не публиковал.

Есть, конечно, и в НАО настоящие пассионарии. Та же Ольга Бондарева говорит, что ее возмутило и разбудило вовсе не лишение льгот, потому что она ничего в случае объединения не теряла. «Я получаю северную пенсию как бывший сотрудник полиции, ипотеки нет, кредитов нет, — говорит она. — Но почему-то внутри у меня произошел переворот, когда они такое сделали, с нами не посоветовавшись. Я вышла из-за принципа, из-за того, что мне стало обидно за свою родину. Наверное, такая вот я правдолюбка».

Мария Лукьяненко рассказывает, что ее предков-староверов сослали сюда в 1929 году как раскулаченных. «Да, протест тут более экономический, но мы боремся за наш субъект, ведь только так мы тут выживем! Не хочется отсюда разъезжаться, многие привязаны к родной земле и не хотят, чтобы здесь было невозможно жить и растить детей. Это наша земля, и мы хотим здесь жить! Где-то есть море, где-то чернозем. Мы виноваты, что ли, что у нас в тундре нашли нефть?» — говорит она.

Видит в жителях НАО патриотическое начало и Боброва: «В 1941 году жители своими силами построили аэродром для военной авиации, с которого самолеты вылетали для охраны конвоев ленд-лиза или для поиска подводных лодок. В 2011 году мы создали ТОС как раз на месте бывшего военного аэродрома, а в прошлом году в Нарьян-Маре поставили про ту историю спектакль «Объект особого назначения № 1». Как мне сказал после просмотра спектакля один человек: «Прежде чем затевать объединение, надо было узнать, какие люди живут на этой земле!»

По словам журналиста Веселова, в Ненецком округе никогда не было каких-то сепаратистских настроений, никогда здесь люди не мыслили себя отдельно от России. Представители ненецкого народа тоже не поддержали объединение, но лидера их организации «Ясавэй» Юрия Хатанзейского незадолго до выборов в Госдуму назначили вице-губернатором. Видимо, поэтому и Хатанзейский, и другие лидеры ненецких организаций со мной общаться отказались.

«Если смотреть исторически, то русские и ненцы пришли сюда почти одновременно, но тундра с позднего Средневековья закреплена за ненцами, а Нижнее Печорье — за русским населением Пустозерья. У нас три народа живут вместе исторически, и взаимопроникновение культур привело к тому, что национальной вражды на государственном уровне не было», — говорит Коловангина.

Колокольный звон оповещает о начале службы. Храм святителя Николы Чудотворца Древлеправославной Поморской Церкви в Нарьян-Маре. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»

Я попробовал поискать параллели с Пустозерском (когда-то центр русских земель в Заполярье, ныне как населенный пункт не существует, городище находится в 20 километрах от Нарьян-Мара) и сожженным там протопопом Аввакумом, но историк Коловангина объяснила, что это бессмысленно. Хотя сейчас в НАО наконец начали пытаться превратить Пустозерск в туристический бренд региона, а в центре Нарьян-Мара развивается старообрядческий центр с храмом и обителью для паломников.

«Уже 20 лет я занимаюсь крещением, желающие есть, вот вчера девочку крестил. Сегодня на службе 7-8 человек было, в выходные побольше, а на Пасху в храм все не влезают», — говорит настоятель старообрядческой общины Нарьян-Мара Александр Ляпунов, 80-летний мужчина с длинной-предлинной седой бородой. Когда-то он работал в окружкоме КПСС заведующим общего отдела и до сих пор связями с властями гордится. «Как у меня могут быть плохие отношения с нашими властями? Это в голову такое не войдет. Два года назад на 520-летии Пустозерска у меня здесь губернатор Цыбульский и Терентьев, ведущий специалист администрации президента, были! На 400-летии Аввакума выступал Цыбульский, да так грамотно, что я потом по его выступлению сделал план деятельности нашей общины до 2025 года!»

— А местные не очень его любят…

— Может быть, они [с объединением] и поспешили, потому что мы можем остаться у разбитого корыта, надо было продумать все, но придет время объединяться, куда мы денемся? Я в политику не лезу, мне трудно судить, но мы же были частью Архангельской области, и если бы не Архангельск, то разве мы бы открыли месторождение нефти?

— А Аввакум разве не борцом с режимом был, он ругал же царя? — не удерживаюсь я от глупого вопроса.

— Он — борец-богатырь за истинную христову веру. Ну, ругал, да, но ведь и Цыбульского ругают. Но зачем рубить сук, на котором сидишь? Я никого не принуждаю, но нас так воспитывали, — мудро отвечает Ляпунов, не поддаваясь на провокации.

Дорога на материк

Много лет строят дорогу из Нарьян-Мара на «большую землю», но никак не построят. Глава НАО Юрий Бездудный в апреле обещал, что в 2023 году дорогу наконец должны доделать. Ведет она, впрочем, не к какой-нибудь быстрой федеральной трассе, а в город Усинск в Республике Коми, откуда через день отправляется поезд в Москву (идет 40 часов). Автодорогу, связывающую Усинск с центром России, тоже пока не построили.

«Это очень дорогое удовольствие, это миллиарды, — объясняет журналист Веселов проблему с постройкой трассы, — да и сюда не нужна была дорога как таковая, ведь здесь слишком мало живет людей. Она и строиться стала, только когда началось активное освоение нефтегазовых месторождений, хотя и нефтяникам она тоже не слишком нужна, ведь они научились использовать «зимники». Вообще, нельзя сказать, что в дороге есть жизненная необходимость».

Говорят, местные на самом деле вообще не ждут эту дорогу. «Здесь предпочитают быть подальше от всех. Думают, что потянутся люди с материка. Непонятно кто, но за большими деньгами. Это чисто деревенское: понаедут к нам в деревню, порвут гармошку и изнасилуют продавщицу тетю Клаву из сельпо», — продолжает журналист. По словам Кожевина, вместе с дорогой наверняка вырастет наркотрафик, ведь будет сложнее отследить приезжающих, а местные предприниматели опасаются, что в регион зайдут «сетевики» и обвалят цены.

— Да кто такое говорит, в магазин-то ходит вообще, на цены смотрит? Нам дорога нужна! И для цен на продукты, и чтобы элементарно в отпуск съездить и не трястись на барже [автомобильном пароме] сутки, — говорит Ружников, но ему почему-то не веришь. Кажется, у местных и правда нет необходимости в дороге на «большую землю», им лучше на острове.