«Я больше не могу молчать…»

До сегодняшнего дня история крупнейшего уральского брокера «Уником Партнер», прошлой осенью лишенного лицензии, казалась мне историей множества клиентов, рискующих потерять свои сбережения. Теперь это еще и история его бывшего гендиректора Игоря Кузьмина, который всего несколько лет назад работал регулятором на рынке ценных бумаг и боролся с финансовыми пирамидами. А сейчас его самого обвиняют в создании такой пирамиды. Игорь Кузьмин обратился в Znak.com с пожеланием рассказать об истинных причинах краха компании и шагах, которые предпринимала вся команда, чтобы спасти деньги клиентов. Изложенная история – как финансовый триллер: по словам Кузьмина, собственник компании вытягивает из нее миллионы, предлагая взамен сомнительные, а иногда просто безумные проекты (например, по спасению финансовой системы мира), а главный герой, пытаясь избежать банкротства, связывается с сомнительным партнером, «кинувшим» его на миллиард. Версия Игоря Кузьмина – в материале Znak.com.
 
Справка: Инвестиционно-финансовая компания «Уником Партнер» более 17 лет проработала на российском рынке, став крупнейшим региональным брокером в стране. 26 августа 2014 года стало известно, что Банк России до 30 сентября приостановил лицензии компании на брокерскую, дилерскую, депозитарную деятельность и на доверительное управление. Одна из причин – претензии к собственным средствам компании. Затем ЦБ продлил простановку действия лицензий еще на 1,5 месяца, но, не дожидаясь окончания этого срока, отозвал лицензии у «Уником Партнера». Компания не выполнила обязательств перед клиентами. Реальным бенефициаром компании считается известный в прошлом бизнесмен Николай Тимофеев (ранее владел екатеринбургским заводом ОЦМ). Завтра, 21 апреля, арбитражный суд рассмотрит иск о банкротстве «Уником Партнера».
 
— Игорь Владимирович, когда в «Уником Партнере» начались проблемы?
 
— С 25 августа прошлого года, сразу же с момента приостановки лицензии со стороны Центрального банка. До этого ни одной проблемы ни с одним клиентом у нас не было. Я считаю, что мы эффективно использовали и размещали средства клиентов.
 
— Но ведь решение ЦБ имело под собой основания.
 
— Да, но в этом – полная вина учредителей.
 
— Кто является реальным владельцем «Уником Партнера»? Николай Тимофеев? В числе учредителей значатся несколько ООО и физических лиц.
 
— С конца 2009-2010 года Николай Тимофеев полностью контролирует компанию. И, по сути, с того времени все и началось. С обмана. История с металлом под названием осмий. Когда Тимофеев, будучи учредителем, начал говорить: у меня есть металл, осмий, мы его продадим. Но не сами, а через «Уником Партнер». Мы внесем металл в уставный капитал компании и тем самым поднимем её стоимость. Убеждал, что контракты на продажу металла практически заключены, и скоро будет много денег. Часть из них пойдет на пополнение оборота компании, активов. Но за это он поручил открыть в «Уником Партнере» договор займа на 30 млн рублей, чтобы закрыть кредит, взятый одной из аффилированных с ним компаний.
 
— Как все это оформлялось?
 
— Все делалось официально, по бухгалтерии. «Уником Партнер» никогда, ни в прошлом, ни в настоящем не проводил никаких сомнительных операций. Если это был заем, то он и оформлялся как заем, под проценты. Это все видно, все понятно. Есть платежки и договоры. В итоге, к 2012 году, когда я после длительного перерыва (работал в Федеральной службе по финансовым рынкам. – Прим. ред.) вернулся в кресло руководителя «Уником Партнера», было принято решение, что компания должна аккумулировать весь этот металл у себя. Все исследования, апробирование металла, проводились за счет «Уником Партнера». Очередная партия металла была куплена на деньги компании, а не на деньги Тимофеева. При этом Тимофеев параллельно продолжал брать займы в «Уником Партнере», обещая, что надо немного потерпеть, и контракт на продажу осмия будет. Пришлось приложить много сил для получения лицензии на работу с цветными металлами. Я сам плохо знаю этот рынок, но опыт работы на рынке Николая Тимофеева внушал надежды, что это будет действительно серьезным подспорьем для компании. Являясь генеральным директором, я думал, что это будет выгодно для компании, интересно клиентам, прибыль останется в компании. Я не думал, что под этот проект учредитель в дальнейшем заберет столько денег. С 2012 года компания стала владельцем металла. На тот период никаких замечаний со стороны контролирующих органов не было. Мы выпустили складские свидетельства (ценные бумаги, подтверждающие принятие товара на хранение на товарном складе. – Прим. ред.).
 
Но в 2014 году вопрос с металлом вызвал гнев со стороны ЦБ. Дело в том, что металл был передан в «Уником Партнер» по нулевой цене. Возможно, чтобы налоги не платить, не знаю. Но он был передан по практически нулевой заводской цене. «Как это так? У вас есть складские свидетельства по стоимости, исходя из котировочных цен на этот металл. А сам металл у вас на балансе по нулевой цене», – сказали в ЦБ.  И разбираться не стали.
 
— Какая сумма невозвращенных займов Тимофеева накопилась к этому времени?
 
— Было взято займов в пределах 120 млн рублей, не считая проценты. С учетом процентов эта сумма существенно больше. Вместо того, чтобы развивать компанию, он из нее забирал, обещая, что когда сделки по реализации осмия пойдут, это все окупится многократно.
 
— Но металл ведь существует в реальности?
 
— На 1 марта в собственности «Уником Партнера» находилось 17 килограммов 400 граммов осмия.
 
— Сколько это по рыночной цене?
 
— Дело в том, что это не биржевой товар. Редкий металл, который мало где используется. Так как уровень его спроса не определен, то это позволяет разным людям устанавливать разные цены. Если смотреть на российских производителей, то они держат цену в 20 долларов за грамм. Но есть и цены по 200 евро за грамм, по 300 евро за грамм – за границей.
 
— Его можно продать?
 
— В том- то и дело, что нет. У нас продажа осмия запрещена, и выяснили мы это намного позже. Мы поняли, что это просто мертвый груз под названием «редкозем». С этого все началось, и этим все закончилось.
 
— Вы связывались с Тимофеевым, когда произошла приостановка лицензии? 
 
— Да. Его реакция такая: «А у тебя какие планы?». Он обещал с кем-то переговорить, кто-то вроде бы обещал внести недвижимость – потом оказалось, что всё совсем не так. Предлагал внести в уставный капитал какое-то непонятное, сомнительное месторождение, стоимостью, по его словам, миллиард рублей, на что ему сказали: «Зачем? Просто внесите 100 миллионов рублей, и проблемы будут решены». Порой он присылал людей с малореализуемыми проектами, а иногда даже безумными, например, про вложения в долги Ротшильдов. В общем, это была не совсем адекватная оценка ситуации.
 
— Вы просили его вернуть 120 млн?
 
— Неоднократно поднимался этот вопрос со стороны компании, но никаких ответов не было. В момент приостановки лицензии, понимая, что от учредителей ничего в ближайшее время не добиться, но с другой стороны понимая, что если я не предприму шагов, то никто этого не сделает, я связался в одним профессиональным участником рынка.
 
— Это частное лицо или компания?
 
— Это компания «Милком-инвест» в лице директора Игоря Кравченко. Когда ЦБ сказал, что надо повысить активы, Кравченко предложил свою помощь в виде ценных бумаг, которые потом оказались элементарными фантиками. Но на тот момент казалось, что стоимость этих бумаг составляла миллиард рублей.
 
— То есть он предложил ценные бумаги для внесения в уставный капитал?
 
— Просто на баланс.
 
— И вы не проверяли эти бумаги?
 
— Я Игоря Викторовича знаю 10 лет, и у нас не было времени проверять бумаги. У нас неделя оставалась на то, чтобы ЦБ не лишил нас лицензии. Мы делали все возможное. Это акции ОАО «Русоборонпром». Пакет в 74 млн штук. Игорь Викторович говорил, что сделки с этими ценными бумагами происходили по 12,5 рублей.
 
— Они на бирже обращались?
 
— Нет. Это небиржевые бумаги. Кравченко говорил, что у него якобы есть подтверждение того, что сделки с ними происходили по 12,5 рублей за штуку. Эмитент действующий, качественный, у него есть уставный капитал и активы. И рыночно признаваемая котировка. На тот момент я очень сильно обрадовался. Я решил, что это выход из ситуации. Не думая о личных последствиях, я заключил договор займа на себя лично, как физическое лицо, на всю сумму – на весь пакет. Под 6% годовых от стоимости пакета в миллиард. Потом заключил договор уступки – внес бумаги в компанию в обмен на просроченную дебиторскую задолженность. Бумаги упали на баланс, компания мне за них ничего не должна – она со мной рассчиталась просроченной дебиторкой. У компании выросли чистые активы. Мы это указали в отчете об устранении нарушений, исполнили формально предписание. Но Центральный банк это взбесило еще сильнее – я так полагаю, что ЦБ знал больше, чем мы, что это за бумаги. И если до этого диалог с ЦБ у нас был, то после этого регулятор фактически перестал с нами общаться – видимо, подумал, что мы что-то нехорошее замышляем.
 
— То есть, вы решили тушить пожар бензином?
 
— По сути, да. И результатом этого шага явилось то, что, закончив оценку пакета в январе, узнали его действительную стоимость: 1,2 млн рублей. К тому времени я получил порядка пяти судебных исков со стороны профучастника о взыскании с меня задолженности по процентам, неустойкам, пени и т.д. Мое имущество в ходе рассмотрения этих исков арестовано.
 
— А где эти бумаги?  Вы же можете их вернуть?
 
— Все не так просто. Сами бумаги находятся в депозитарии «Милком-инвеста». И с ноября, как только лицензию отобрали, и бумаги стали в принципе не нужны, мы начали работать над тем, чтобы от этих бумаг избавиться. Но не тут-то было. Со стороны «Милком-инвеста» шло противодействие: отказ в проведении операции. Мы так и не смогли эти бумаги с компании скинуть. А в марте нас «обрадовали», что все депозитарные счета «Уником-партнера» арестованы приставами в рамках исков от клиентов. С нашей стороны подано заявление в правоохранительные органы о проведении проверки по признакам состава преступления в действиях профучастника. Мы будем бороться до конца.
 
Параллельно произошло еще одно событие. 20 марта проведено собрание учредителей, на котором меня отстранили от должности. Получилось так, что учредители реально отреагировали на ситуацию в компании и спохватились только после того, как был получен первый иск о банкротстве «Уником Партнера». После новогодних праздников они вдруг проснулись, пришли в компанию и начали там свою внутреннюю проверку, результатом которой и стало мое отстранение от должности. Меня спросили: «Так что вы, Игорь Владимирович, не собираетесь спасать мое имущество?», на что я ответил, что моя цель – рассчитаться с клиентами. После этого был уволен.
 
Я возмущен тем, что попытался спасти компанию, взял на себя ответственность. И поплатился. Я больше не могу молчать и хочу, чтобы все знали, что явилось истинными причинами происходящего вокруг «Уником Партнера», об истинных виновниках.
 
23 марта, когда я передавал дела новому генеральному директору, мне было предложено заключить с компанией соглашение о намерении, в котором одним из условий была моя обязанность полностью взять на себя кредиторскую задолженность по бухучету. То есть в том числе и долги Николая Тимофеева, те самые 120 млн рублей выданных его компаниям кредитов.  
  
— А какая это сумма в целом?
 
— Если брать всю кредиторскую задолженность по бухгалтерскому балансу, то это порядка 800 млн рублей. Я отказался. Мне сделали намек, мол, все равно мы тебя достанем.
 
— Я правильно понимаю, что с одной стороны с вас требуют 800 млн рублей, с другой – 1 млрд рублей?  
 
— Это так. Но я считаю, что пострадавшая сторона у нас одна – это клиенты. Конечно, я понимаю, что для каких-то клиентов я отрицательный персонаж, но для каких-то – надежда на возврат средств. Я продолжаю работать с некоторыми клиентами, пытаюсь. Хотя бы в части того, чтобы не было злоупотребления против них со стороны собственников. «Уником Партнер» никогда не была финансовой пирамидой, как это пытаются сейчас выставить. Компания, которая ведет профдеятельность, не может быть финансовой пирамидой. Те продукты, которые мы предлагали – краткосрочные займы – мы объясняли клиентам, куда их направляли: в маржинальное кредитование. Начиная с ноября, сотрудники работали без зарплаты.
 
— А почему нет денег на зарплату, почему нет денег на вклады? Куда делись акции людей?
 
— Для нас приостановка действия лицензии 25 августа была абсолютно неожиданной. Нам одномоментно был закрыт доступ на все торговые площадки. И естественно, компания сразу же потеряла возможность что-либо делать с маржинальными позициями, например, закрывать короткие позиции клиентов. То есть все остались в том положении, в котором в пятницу вечером ушли на выходные. Единственное, что биржа смогла предложить – это сальдировать позиции одних клиентов с другими. Но нам слабо представлялось как это можно было сделать у людей, друг с другом никак не связанными.
 
8 августа ЦБ выдал нам предписание об устранении нарушений, где было указано: привести структуру собственного капитала в соответствие. У нас было как минимум 35 дней, чтобы это сделать. То есть, к 15 сентября. Мы к этому активно готовились. 25 августа мы приходим с утра на работу и понимаем, что у нас лицензия приостановлена. Если бы мы понимали, что мы предписание не исполняем и завтра истекает данный нам на исправление срок, мы были приготовились. Мы бы закрыли шорты – денег для этого хватало. На момент приостановки на счетах организации находилось порядка 170-180 млн рублей. Но так как доступа на рынок не было, сделать это было невозможно.
 
Сразу же пошел вал клиентов, желающих забрать свои средства. Не скрою, после обвала 2011 года у нас был шлейф потерь, убытков – это было видно из отчетности. И когда все клиенты пришли за деньгами, все вылилось в дополнительные проблемы. Тот, кто пришел первым, тот деньги получил. Когда иссякли все остатки, начались просрочки. По сути, ЦБ, сославшись на эти жалобы, и решил лицензию аннулировать.
 
В дальнейшем, когда ЦБ после нас отзывал лицензию у профучастников, он им оставлял депозитарную лицензию, и тем самым давал шанс и возможность для брокерских клиентов с ними рассчитаться. Если бы так было у нас, мы бы могли скинуть бумаги на счета другого брокера. Но у нас приостановлены были все лицензии. Для нас это был тупиковый вариант, когда ты сам не знаешь, что в этой ситуации делать. А в октябре-ноябре, когда пошли судебные иски, были наложены аресты на все активы. Единственное, что мы могли, это ни в коем случае не опускать руки и не закрывать двери. Но к сожалению, до бесконечности так продолжаться не могло.
 
Я хотел бы отметить, что команда компании держалась до последнего. Все прекрасно понимали, что перспектив нет, компания тонет. Но мы самоотверженно боролись, потому что шел вал клиентов и с ними надо рассчитываться. Из того, что было доступно и в наличии, компания возвращала. С момента приостановки лицензии и по февраль клиентам было возвращено порядка 420-430 млн рублей (часть – в ценных бумагах, часть деньгами). С ноября арестовали все счета. Последние люди из компании ушли 23 марта. 3,5 месяца сотрудники работали в полную силу, в состоянии стресса, без зарплаты.
 
Не мне, конечно, решать, но ни те люди, ни я никогда не допускали явных противоправных действий, ни в интересах клиентов, ни в интересах учредителей. Ошибки были. Но мы их старались исправлять.  Как бы ситуация дальше не развивалась, мы будем с клиентами до конца. 
 
— А каким образом? Теперь ведь «Уником Партнер» им должен, а не вы.
 
— Как минимум, составить исковое заявление, заявить о своих правах требования. У нас каждую неделю групповые встречи, обсуждения.
 
— Имущества компании достаточно, чтобы погасить всю «кредиторку»?
 
— Сложно сказать сразу. Но теоретически, если взыскать всю дебиторскую задолженность и продать всё имущество, то в основном – можно. 
 
— Вы можете дальше заниматься профдеятельностью?
 
— Теоретически могу, юридически нет: дисквалификация три года. Но аттестацию ЦБ не отобрал, понимает, что все было сделано неумышленно.