Жестокий бизнес: как сажают в тюрьму предпринимателей в России

Затянувшийся экономический кризис заставляет российские власти активнее искать новые способы пополнения бюджета. Не всегда дело ограничивается налоговыми и прочими новациями. Активное выявление налоговых преступлений тоже выступает неплохим подспорьем для увеличения доходной части казны. 

С другой стороны, всевластие силовых структур вкупе с коррупцией и несовершенством законодательства ведет к тому, что в уголовную плоскость все чаще переходят бизнес-конфликты, которые в иных обстоятельствах могли бы не развиваться дальше обращения в арбитражи. Бывшие партнеры используют угрозу уголовного преследования для создания «уверенной переговорной позиции» в зашедших в тупик спорах, продажи актива и устранения конкурентов. Усугубляет ситуацию и ставший обычаем «понятийный» деловой оборот, когда договоренности между сторонами не закреплены должным образом, создавая почву для будущих конфликтов.

Эти обстоятельства привели к повальному привлечению предпринимателей к уголовной ответственности и их арестам, несмотря на то что еще в 2015 году президент Владимир Путин в послании федеральному собранию говорил, что «в ходе следствия по экономическим составам помещение под стражу нужно использовать как крайнюю меру, а применять залог, подписку о невыезде, домашний арест». Эти же тезисы он повторял и в 2016 году.

Тем не менее, по данным уполномоченного по защите прав предпринимателей при президенте РФ, за последние четыре года число лиц, содержащихся под стражей по экономическим преступлениям, возросло на 70% и на 1 апреля 2016 года составило 6539 человек. Эта цифра не до конца отражает реальность: органы предварительного следствия с молчаливого согласия надзорных и судебных органов обходят законодательные запреты на арест предпринимателей, относя нужное им преступление не к экономическим, а к общеуголовным составам.

Рассмотрим основные примеры того, как даже добросовестные предприниматели могут оказаться сначала под пристальным вниманием правоохранительных органов, а затем и на скамье обвиняемых. Все ситуации, использованные в качестве иллюстраций, взяты из реальной адвокатской практики.

Мошенничество

Самый распространенный состав преступления у предпринимателей — мошенничество (ст. 159 УК РФ). Привлечь бизнесмена по этому составу несложно, ведь мошенничество от гражданско-правового спора зачастую отличает только наличие или отсутствие умысла на совершение преступления, который может быть установлен с помощью признательных показаний какого-либо «раскаявшегося» лица.

Ситуация

Два акционера из трех, используя большинство голосов, принимают решение о продаже имущества компании. Третий акционер не согласен с оценкой стоимости продаваемого имущества, но понимает, что арбитраж его сторону не примет. Тогда он решает обвинить своих бизнес-партнеров в мошенничестве. Возбуждается уголовное дело, и под стражей оказываются оба акционера и юрист компании, который сопровождал сделку. Акционеры вину не признают, и следователи сосредотачиваются на юристе, попеременно воздействуя на него то угрозами, то обещаниями перевести его в статус свидетеля, если тот согласится сотрудничать. Юрист, не желая быть разменной монетой в борьбе за актив, дает показания: имущество действительно продавалось по заведомо заниженной стоимости, акционеры об этом знали, обсуждали это в его присутствии, а сделка являлась схемой прикрытия хищения имущества. Дальше дело за судебной экспертизой, которая может подкрепить доводы следствия о заниженной стоимости имущества. Таким образом рядовой гражданско-правовой спор, не имеющий каких-либо перспектив в арбитражном суде, заиграв новыми уголовными красками, обеспечил миноритарию выгодную переговорную позицию.

Присвоение вверенного имущества или растрата

Другая популярная в корпоративных войнах статья — присвоение вверенного имущества или растрата (ст. 160 УК РФ). Отличие присвоения от мошенничества заключается в том, что имущество вверяется виновному лицу на законных основаниях, но затем это лицо обращает его в свою пользу или в пользу третьих лиц. В качестве обвиняемого может быть привлечен руководитель юридического лица или иные лица, если будет установлено, что они действовали как соучастники.

Часто под эту статью подпадают действия по выводу активов из компании на аффилированные или подконтрольные обвиняемому юридические лица и при выплате премий — «золотых парашютов». В последнем случае, чтобы установить факт совершения преступления и возбудить уголовное дело, следователю требуется лишь выявить нарушение процедуры принятия решения о выплате премиальных.  

Этот состав преступления используется для перекладывания материальной ответственности на топ-менеджера. 

Ситуация

Генеральный директор выполнял указания собственника или бенефициара бизнеса. Аудиторы при проведении проверки выявили плохое финансовое состояние компании — убытки и задолженность перед кредиторами. У собственника возникает соблазн объяснить их неправомерными действиями генерального директора. 

Установить обстоятельства совершения преступления и доказать причастность к нему директора можно с помощью показаний осведомленных лиц – заинтересованных акционеров и лояльного им менеджмента среднего звена. Уголовные риски могут нести вполне рутинные действия генерального директора компании по распоряжению имуществом организации, например, это продажа оборудования и транспортных средств. Если акционеры отрицают, что согласовали такую сделку, а доказательств обратного у топ-менеджера нет, то против него возбудят уголовное дело.

Следует отметить, что подобные уголовные дела могут быть возбуждены только в случае поступления в правоохранительные органы заявления потерпевшей стороны, если ущерб не был причинен иным лицам. В отсутствие заявления уголовное дело возбуждено быть не может, даже если такие факты имели место.

Злоупотребление полномочиями

Еще один часто используемый состав преступления — злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ). Он не входит в перечень статей УК РФ, по которым предпринимателя нельзя заключать под стражу.

Ситуация

Генеральный директор по указанию одного из собственников бизнеса осуществляет платеж по кредитным обязательствам другого юридическое лицо, фактически принадлежащего этому же собственнику. Никаких соглашений не оформляется, то есть крупная денежная сумма просто уходит со счета компании безо всяких договоренностей о ее возврате с сомнительным обоснованием для перевода.

Второй владелец бизнеса в ходе бизнес-конфликта узнает об этом и инициирует возбуждение уголовного дела. Действия генерального директора могут быть квалифицированы по статье 201 УК РФ, так как он действовал вопреки интересам организации, а если действия руководителя компании привели к банкротству предприятия или иным тяжким последствиям, то наказание за преступление может достигать 10 лет лишения свободы.

Сюда же можно отнести и распространенную ситуацию, когда генеральный директор компании выплачивает заработную плату, премии и прочие выплаты сотрудникам, которые формально в компании числятся, но фактически не работают, например, членам семьи директора либо акционеров. При возникновении корпоративного конфликта эта информация (несмотря на то, что о такой ситуации было всем известно) передается в правоохранительные органы для привлечения директора к ответственности, а в случае, если он является одним из собственников бизнеса, то и для постановки вопроса о перераспределении долей.

«Понятийные» соглашения

Конфликт, который приводит к уголовным делам, может родиться из неправильно оформленных бизнес-отношений. Сюда входят и построение отношений между бизнес-партнерами на устных договоренностях, и техническое оформление бизнеса на подконтрольное акционерам лицо, которое в какой-то момент вдруг начинает действовать в интересах только одного конкретного акционера, и подписание актов выполненных работ по государственному контракту до момента их фактического выполнения, потому как нужно успеть «освоить транш» в отчетный период, и выполнение работ по государственному контракту одной организацией, в то время как денежные средства перечисляются другой.

Ситуация

При структурировании холдинга акционеры достигли понятийного соглашения о разделении долей в будущей компании. На момент принятия решения бизнес состоит из группы формально разрозненных юридических лиц. Оформление холдинга поручается одному из партнеров, который при завершении структурирования должен передать акции всем партнерам согласно достигнутым договоренностям. Пока отношения между партнерами носят доверительный характер, все получают дивиденды и ни у кого не возникает мысли о том, что может быть как-то иначе.

Однако стоило случиться конфликту, как партнер, на которого юридически были оформлены все акции, решил не выполнять взятых на себя обязательств, отрицая первоначальные договоренности. Безусловно, чтобы доказать обратное, потерпевшему нужно вовремя осознать, к чему может привести подобная ситуация и постараться зафиксировать исполнение и наличие таких договоренностей еще на стадии, когда конфликт только начинается. Если все сделать правильно, в дальнейшем недобросовестного бизнес-партнера можно привлечь к уголовной ответственности по ст. 165 УК РФ (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребление доверием без признаков хищения).  

Еще один используемый в практике способ для перевода конфликта в уголовно-правовую плоскость — обвинение бывшего бизнес-партнера в вымогательстве спорного имущества, либо денежных средств (ст. 163 УК РФ). В качестве доказательства могут быть представлены записанные на диктофон фразы, произнесенные сгоряча. В ходе любых переговоров может тайно вестись аудиозапись, которая впоследствии станет доказательством при установлении вины. Согласно позиции Верховного суда РФ, аудиозаписи, даже если кто-то из собеседников не знает о том, что его записывают, все равно могут быть использованы в качестве доказательства в уголовном процессе. Безусловно, для обвинения в вымогательстве одних только слов может оказаться мало, и на практике приходится сталкиваться с ситуациями, когда недобросовестные бизнес-партнеры подключают к делу так называемого «профессионального свидетеля» или «профессионального обвиняемого». То есть совершенно постороннее лицо за денежное вознаграждение участвует в инсценировке вымогательства, а затем добровольно отправляется под стражу, признает свою вину, а заодно «изобличает» оппонентов заказчика. В таком случае формальных доказательств для обвинения в вымогательстве, совершенном группой лиц, может быть более чем достаточно.

Впрочем, подобного рода хитрости с жонглированием доказательствами нередко дают и совершенно обратный эффект. Так, в июне 2017 года юридическое сообщество облетела новость о том, что под стражу были заключены предприниматель Константин Пономарев и его адвокат. Ранее Пономарев засудил IKEA, получив от шведской компании 25 млрд рублей. На этот раз Пономарев судился с компанией «Кубаньэнерго», которой передал 71 дизельный генератор для обеспечения Крыма электричеством, а потом потребовал выплатить штраф за то, что «Кубаньэнерго» якобы передала генераторы в субаренду без согласования с Пономаревым. Следствие сочло, что документы об субаренде были фиктивными, что Пономарев изготовил их сам, а также подкупил свидетелей.

Если же оснований для привлечения бизнесмена к уголовной ответственности сходу найти не удается – не беда. Нередко уголовные дела, не имеющие судебных перспектив, возбуждаются лишь для «входа». Правоохранительные органы проводят обыски, в ходе которых обнаруживаются доказательства других преступлений, которые в дальнейшем и вменяются в вину предпринимателю.

В отличие от иных методов конкурентной борьбы привлечение оппонента к уголовной ответственности дает весьма быстрый и осязаемый результат. В рамках возбужденного и хорошо контролируемого уголовного дела убедить лицо вернуть долг или сойтись на более выгодной цене может быть намного эффективнее. Да и собрать доказательственную базу так называемых недобросовестных действий оппонента проще, чем в рамках гражданского процесса.

Таких примеров, с которыми можно столкнуться при ведении бизнеса в России, бесчисленное множество. Рекомендация может быть только одна: всегда помнить, что любой бизнес-конфликт в России может развиваться в уголовно-правовом поле, а заблаговременные действия по анализу и минимизации возможных уголовных рисков значительно эффективнее любой последующей защиты от уголовного преследования.