От взятки за Итальянца не осталось следов

В Мосгорсуде начался процесс по делу бывшего начальника главка СКР Михаила Максименко, обвиняемого в получении взятки за освобождение от уголовной ответственности криминального авторитета Андрея Кочуйкова (Итальянец). Из оглашенных в суде материалов следовало, что деньги за смягчение обвинения Итальянцу действительно платились, но не господину Максименко, а руководителям столичного ГСУ СКР, непосредственно принимавшим процессуальные решения. Главного же обвиняемого, по мнению его представителей, подставили близкие к нему посредники — они тоже затребовали вознаграждение от богатых друзей Итальянца, но выполнить взятые на себя обязательства не сумели и в итоге вернули деньги.

Мосгорсуд сегодня начал рассматривать по существу уголовное дело Михаила Максименко — бывшего начальника главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР, давнего соратника и, по сути, личного телохранителя главы комитета Александра Бастрыкина. ФСБ инкриминирует ему два эпизода получения особо крупных взяток (ч. 6 ст. 290 УК РФ), главным из которых является незаконное вознаграждение в размере $500 тыс., которое полковник Максименко, по версии следствия, получил за содействие в освобождении из-под ареста Андрея Кочуйкова.

Напомним, последний попал в СИЗО в рамках уголовного дела, возбужденного 15 декабря 2015 года после инцидента со стрельбой возле ресторана Elements на Рочдельской улице в Москве. Тогда, по версии следствия, Итальянец с группой подконтрольных ему сотрудников ЧОПа блокировал в здании ресторана его владелицу Жанну Ким, потребовав выплатить ему 8 млн руб. или передать контроль над заведением. За госпожу Ким вступился ее адвокат Эдуард Буданцев, расстрелявший двух соратников Итальянца из наградного пистолета. После этого ЧП «авторитета» и его людей ГСУ СКР по Москве обвинило в вымогательстве (ст. 163 УК РФ). Полковник Максименко, по данным гособвинения, выяснил, что друзья Итальянца и близкие к ним коммерсанты «проявляют заинтересованность» в досрочном освобождении господина Кочуйкова. Для этого через скрывающегося сейчас за границей крупного девелопера Дмитрия Смычковского в столичное ГСУ СКР весной 2016 года была передана крупная сумма денег, которую, по версии обвинения, разделили между собой начальник следственного управления по ЦАО Алексей Крамаренко, замначальника ГСУ Москвы Денис Никандров (оба арестованы по обвинению во взятках) и действующий глава ГСУ Александр Дрыманов. Некоторые детали этой коррупционной схемы прояснил ФСБ Денис Никандров, заключивший недавно досудебное соглашение с Генпрокуратурой. По его данным, господин Смычковский выдал на освобождение Итальянца $1 млн, при этом сам господин Никандров получил $200 тыс. и столько же — господин Максименко за «общее прикрытие».

Тогда же в ГСУ СКР по Москве была разработана и процессуальная схема освобождения Итальянца. Руководители главка сначала передали расследование в следственное управление по ЦАО, а затем на оперативном совещании 4 мая порекомендовали «не осведомленному об их преступных планах» следователю переквалифицировать обвинение Итальянцу на ст. 330 УК РФ («Самоуправство»). С учетом «мягкости» нового обвинения 15 июня 2016 года, после шестимесячного нахождения в СИЗО, «авторитет» автоматически должен был выйти на свободу.

Именно на этом этапе к делу, по данным следствия, подключились люди из команды Михаила Максименко — его знакомые по прежней совместной службе в МВД Евгений Суржиков, Денис Богородецкий и Александр Ламонов, занимавший до ареста должность начальника управления собственной безопасности СКР. Все они обвинялись ранее в посредничестве в передаче взятки (ст. 291 УК РФ), арестовывались ФСБ, но затем «деятельно раскаялись». Господа Суржиков и Богородецкий в итоге были освобождены от уголовного преследования и сегодня выступили в суде уже в качестве свидетелей.

По словам Евгения Суржикова, незадолго до разборки на Рочдельской он устроился в подконтрольный Итальянцу ЧОП «Заслон», стал лишь невольным свидетелем инцидента, но вместе с остальными получил обвинение в вымогательстве. Поскольку господина Суржикова сразу задерживать не стали, он связался с адвокатами и супругой Андрея Кочуйкова и дал им понять, что хотел бы получить компенсацию за доставленные неудобства. Те, в свою очередь, зная о милицейском прошлом охранника, поинтересовались, не может ли он посодействовать освобождению Итальянца. Евгений Суржиков обратился к своему приятелю Богородецкому, который в то время пытался устроиться на работу в УСБ СКР, пользуясь покровительством Александра Ламонова. А тот поинтересовался ходом расследования у своего начальника Максименко, узнал, что Итальянец скоро освободится, и посоветовал друзьям продолжить контакты с его представителями.

По словам свидетеля Суржикова, они с Денисом Богородецким несколько раз «за кружкой чая» обсуждали, сколько денег запросить за освобождение «авторитета». Сначала говорили про $300 тыс., но эта сумма показалась им слишком скромной. Был разговор и про $1 млн, но потом решили, что такое предложение будет выглядеть «слишком дерзким и поэтому несерьезным». Помог случай — на Евгения Суржикова вышел бизнесмен Олег Шейхаметов (освобожден от ответственности в связи с деятельным раскаянием), который представился другом детства Кочуйкова и сообщил, что хочет тому помочь. С него друзья Суржиков и Богородецкий решили запросить $500 тыс. 22 апреля 2016 года в ресторане «Якитория» на 1-й Тверской-Ямской улице господин Шейхаметов, по данным свидетеля, передал ему целлофановый пакет с коробкой из-под обуви внутри, в которой, по словам взяткодателя, была «вся оговоренная сумма». Не открывая плотно запакованную в пакет коробку, господин Суржиков, по его словам, в тот же день передал ее Денису Богородецкому в ресторане «Лунный дворик», расположенном возле здания центрального аппарата СКР в Техническом переулке. Тот отнес взятку Александру Ламонову, а последний спрятал ее в своем служебном сейфе. Еще через несколько дней господин Ламонов, по данным свидетеля, в том же «Лунном дворике» выдал посредникам комиссионные в размере $25 тыс. каждому. Себе начальник УСБ СКР, как следует из материалов дела, взял $50 тыс., а оставшиеся $400 тыс. отдал Михаилу Максименко.

На показаниях этих трех посредников главным образом и были построены предъявленные господину Максименко обвинения. Сам он заявил на сегодняшнем процессе, что с версией следствия не согласен. Отметим, что денег, о которых идет речь, следствию обнаружить не удалось. Господин Максименко отметил, что в ходе расследования сотрудники ФСБ обыскали его квартиру, служебный кабинет, проверили все движения по банковским счетам, однако следов предполагаемой взятки не нашли.

Не смогли вразумительно объяснить суду, куда были потрачены коррупционные деньги, и оба допрошенных свидетеля. Так, господин Суржиков на вопрос адвокатов пояснил, что израсходовал $25 тыс. на подарки «жене, детям и бывшей супруге», а господин Богородецкий и вовсе ограничился общими рассуждениями про «расходы на бытовые нужды». Последний, кстати, вообще отказался отвечать на вопросы суда, сославшись на ст. 51 Конституции России, и участники процесса заслушали его показания, данные во время предварительного следствия.

Близкий к защите Михаила Максименко источник “Ъ” полагает, что к разбираемому сейчас в Мосгорсуде коррупционному эпизоду обвиняемый не имел отношения. Его скорее подставили приятели-посредники, получившие от господина Максименко информацию о ходе расследования уголовного дела Итальянца и решившие на этом заработать. «А поскольку влиять на принятие процессуальных решений все эти люди не могли, их действия следует квалифицировать как мошенничество»,— пояснил собеседник “Ъ”. Отсутствие в уголовном деле наличности, сбережений и сведений о тратах, по его мнению, объясняется тем, что все полученные деньги посредники «держали в кубышках», ожидая выхода Андрея Кочуйкова на свободу. Когда «авторитет» в полночь 15 июня 2016 года покинул СИЗО и тут же был снова задержан сотрудниками ФСБ, все вознаграждения, по мнению источника “Ъ”, были снова собраны в обувную коробку и возвращены представителям Итальянца.

Другой, уже близкий к следствию источник “Ъ”, впрочем, с этой версией не согласился. По его данным, ФСБ известно, куда были истрачены коррупционные деньги. Об их возврате тоже речь не шла, поскольку условием обоих договоров была переквалификация обвинений Андрею Кочуйкову, а не его освобождение из-под стражи. Иначе говоря, взятые на себя обязательства все предполагаемые участники должностных преступлений, по мнению собеседника “Ъ”, исполнили.