Президент «Мираторга» Виктор Линник: «есть все условия, чтобы кормить мир»

«Производите нормальный продукт, и вас все будут знать»

— «Мираторг» — одна из крупнейших компаний российского агропромышленного комплекса, который в условиях эмбарго и задач по импортозамещению считается стратегическим. Какие проблемы в отрасли, на ваш взгляд, сейчас основные и их надо решать в ближайшей перспективе?

— Стратегический вопрос и для «Мираторга», и для отрасли в целом — доступ на экспортные рынки. Логика простая: население России порядка 147 млн человек, что составляет не более 2% от мирового. Одновременно наша страна — это 11% пахотных земель и вторые по объему запасы пресной воды на планете. С точки зрения сельского хозяйства потенциал России существенно превышает внутренние потребности страны, и у нас есть все условия для того, чтобы кормить мир.​

Но что нам отвечают другие страны, когда ​мы начинаем разговор про экспорт? «Ребята, вы болеете». И они, к сожалению, правы — посмотрите на распространение африканской чумы свиней (АЧС), недавняя вспышка была уже в Белгородской области. Учитывая, что лобби [со стороны других стран] сильное, министру сельского хозяйства не всегда удается добиться видимых результатов в короткий срок и оперативно реализовать программу необходимых действий.

Сейчас в серьезности эпизоотической ситуации в стране убедились все, включая Владимира Владимировича Путина и Дмитрия Анатольевича Медведева. Понимание остроты и важности вопроса есть и в профильных министерствах. Министру сельского хозяйства Александру Николаевичу Ткачеву не надо объяснять, что такое АЧС, какие это риски и потери для производителей и экономики в целом. Он прилагает значительные усилия, чтобы навести здесь порядок.

Какие заболевания выявляют в мясе

Африканская чума свиней (вирусная болезнь свиней, летальность животных от которой может достигать 100%) пришла в Россию в 2007 году с территории Грузии. С момента обнаружения и до августа 2017 года в России было зарегистрировано более 1280 случаев вспышек АЧС. В июне 2017 года глава Россельхознадзора Сергей Данкверт говорил, что совокупные убытки российских аграриев от АЧС могли достичь 75 млрд руб., а прямые потери — 5 млрд руб. По данным Международного эпизоотического бюро, случаи АЧС в 2017 году также были зарегистрированы в Польше, Литве, Латвии, на Украине, в ЮАР.

Птичий грипп также впервые появился в России в 2007 году. В 2017 году вспышки заболевания были зафиксированы в Московской, Калининградской, Ростовской, Воронежской, Нижегородской, Самарской областях, Краснодарском крае, республиках Марий Эл, Татарстан и Удмуртия. В частности, в Ростовской области из-за вспышек заболевания на фабрике «Маркинская» было уничтожено 230 тыс. голов птицы, на площадках «Евродона» погибло около 1,5 млн голов птицы, убытки группы составили около 2,6 млрд руб. Вспышку птичьего гриппа также зафиксировали в этом году во Франции, Германии, Италии, Японии, Индии, Китае, США и др.

Ящур впервые был зафиксирован в России в 1993 году во Владимирской области. В середине 2016 года Россия была признана свободной от ящура страной, однако в том же году вновь были зафиксированы вспышки заболевания. По состоянию на 20 октября 2017 года ящур зафиксирован только в одном субъекте России — Республике Башкортостан, карантин введен в четырех селах Туймазинского района республики. Эпидемия ящура была зарегистрирована в начале 2017 года в Южной Корее.

— «Мираторг» активно работает в направлении экспорта. О каких объемах сейчас идет речь?

— В 2017 году мы поставим на экспорт продукции на $80 млн. Если откроют рынок Китая — объемы могут вырасти в разы: «Мираторг» готов отправлять туда продукции на $0,5 млрд ежегодно.

— Как скоро это может произойти, по вашим ощущениям? Складывается впечатление, что дело не только в рисках, связанных с африканской чумой, но и в логичном нежелании стран открывать свой рынок.

— Вопрос с Китаем действительно сложный. Помимо объективных факторов, ситуации с болезнями животных, есть и субъективные. Об этом наши партнеры говорить не очень любят, но, например, в Европе тоже зафиксированы случаи АЧС — это общеизвестная информация, есть там и птичий грипп. Тем не менее европейцы свою продукцию в Китай поставляют. Потому что у них налаженные контакты — они пришли на этот рынок задолго до нас. К сожалению, политика двойных стандартов в чистом виде.

Мы понимаем, что Китай крайне зависит от импорта продовольствия. У страны нет возможности самостоятельно прокормить население в 1,4 млрд человек, соответственно, они не могут просто обрубить поставки из Евросоюза даже при очевидных проблемах с болезнями животных, прежде всего африканской чумой свиней в ЕС.

Несмотря на сложность вопроса по открытию китайского рынка для российских производителей, шаг за шагом процесс идет. Спасибо и Россельхознадзору, и Минсельхозу, которые плотно и ежедневно занимаются этой темой. Важно понимать, что стратегически на горизонте 8–10 лет и Китай, и многие другие страны Юго-Восточной Азии: Южная Корея, Япония — без поставок сельхозпродукции из России обойтись не смогут.

— Также пока не удается решить вопрос по поставкам мяса в Турцию. Есть версия, что это из-за «обиды» на Россию — наша страна не допускает в полном объеме поставку турецких томатов.

— Вы правы — вопрос не решен. И я вас уверяю, что позиция турецкой стороны, мягко говоря, неадекватна.

— В чем это выражается?

— Хороший пример: не так давно на предприятия «Мираторга» по производству мяса птицы и говядины — а это одни из самых современных предприятий не только в России, но и в мире — приезжала официальная инспекция из Турции. Худшего отчета по итогам проверки не было ни от одной страны. А наши заводы аттестованы на поставку продукции в ОАЭ, другие страны Персидского залива, а также в Японию, где требования к ветеринарному контролю, биобезопасности, прослеживаемости — одни из самых строгих в мире.

Нужно реально смотреть на наши отношения с Турцией: ничего личного, мы все друзья, но экономика должна быть впереди. Это вопрос симметричности доступа продукции на рынок. А сейчас картина выглядит так: Турция экспортирует в Россию овощи, фрукты, но до сих пор не открыла свой рынок для поставок российского мяса.

— Еще к теме экспорта — власти разрабатывают программы поддержки экспорта, популяризации русской кухни и русских продуктов...

— На мой взгляд, эффективность таких программ нулевая. Не надо выбрасывать деньги на ветер. Основной принцип: производите нормальный продукт — и вас все будут знать. Да, необходимо участвовать в выставках, но только на профессиональных международных площадках — в Шанхае, Дубае, Кельне. Их всего порядка пяти ежегодно.

В реальности поддержка экспорта работает через понятные и простые механизмы баланса рынков. Мы уже обсуждали это на примере Турции. Но можно взять ту же Бразилию: мы с ними пытаемся дружить в БРИКС, а одновременно эта страна — наш первый конкурент и на внутреннем рынке, и на глобальном. Бразильцы продают в России мяса почти на $1 млрд ежегодно, но на свой рынок c поставками зерна и мяса нас не пустили до сих пор.

На мой взгляд, Минэкономразвития должно занять принципиальную позицию: «Если вы на российский рынок поставляете продукцию на миллиард, то и у нас должна быть такая же возможность». А в реальности в Бразилию российские компании, мягко говоря, не пускают. Александр Николаевич Ткачев, насколько я знаю, на переговорах с министром сельского хозяйства Бразилии уже прямо заявил, что такое положение дел неправильно и корректировки будут внесены. Ровно так и должно быть везде.

«Мы должны правильно все рассчитать и не взять на себя лишнего»

— «Мираторг» — крупнейший получатель госсубсидий, в чем компанию часто упрекают. Например, по данным Союзмолока, в 2017 году на «Мираторг» пришлось 20% от общей суммы проектов (708 млн из 2,6 млрд руб.) молочной отрасли, одобренных комиссией Минсельхоза.

— На самом деле принципы и механизм предоставления государственной поддержки понятны, прозрачны, а главное, одинаковы для всех. Самый простой критерий для оценки адекватности и эффективности поддержки — это частные инвестиции в отрасль. «Мираторг» — крупнейший инвестор в российское сельское хозяйство. Начиная с 2000-х годов, когда мы начали строительство производства с нуля, объем инвестиций уже превысил 200 млрд руб. Еще столько же планируем инвестировать в новые проекты в ближайшие три-четыре года. Возьмите Брянскую область, где мы уже проинвестировали порядка 80 млрд руб. и каждый год вкладываем еще 10 млрд руб. в новые предприятия с рабочими местами, фермы, технику. Назовите другие агрокомпании, которые инвестируют сопоставимые средства в развитие отрасли, и мы сравним объемы господдержки и результат.

— В 2016 году выручка компании составила 120 млрд руб. Какой прогноз вы закладываете на 2017 год и что в ближайшей временной перспективе будет основным драйвером роста?

— Действительно, компания растет хорошими темпами: рассчитываем, что в 2017 году оборот «Мираторга» достигнет 140–150 млрд руб. Главное, мы построили вертикально интегрированную инфраструктуру, и драйвером роста являются прежде всего новые продукты, новые направления, которые мы достаточно быстро можем запустить на ее базе. Фактически мы развиваем все направления по мясу.

В свиноводстве активно занимаемся производством продукции с добавленной стоимостью: упакованное мясо, более глубокая переработка. Также начали строительство крупнейшей в России мясохладобойни в Курской области, мощностью переработки 4,5 млн голов в год.

По мясу птицы у нас есть план увеличения мощности дивизиона в Брянске на 30%. Наш завод по убою и переработке позволяет это сделать, но надо достроить птичники и инкубатор. В течение двух лет можем вложить в этот проект около 6 млрд руб.

Продолжаем развитие проектов, связанных с крупным рогатым скотом (КРС): в 2017 году произведем около 80 тыс. т говядины, в 2018-м — около 100 тыс. т. Через три года планируем увеличить поголовье с нынешних 0,5 млн голов до 1 млн голов и производить 200 тыс. т говядины в год. Кстати, существующая инфраструктура нашего проекта КРС позволила в короткий срок запустить уникальный проект по розовой телятине — пока это 30 тыс. голов в год. Посмотрим, как будет развиваться проект, и по итогам работы в следующем году, возможно, примем решение расширить производство.

Мы готовы построить еще два телятника по 2,5 млрд руб. каждый. Мы видим, что спрос есть, рынок есть, единственное узкое место — наличие молочных телят. Часть поголовья мы производим сами, часть закупаем у фермеров и молочных хозяйств. Производство молодняка крупного рогатого скота требует времени, и резко нарастить предложение наши поставщики просто не могут, хотя мы даем хорошую цену — выше рынка.

Чем занимается «Мираторг»

Агропромышленный холдинг «Мираторг» был основан братьями Александром и Виктором Линниками в 1995 году. «Мираторг» имеет вертикально интегрированную структуру и осуществляет полный цикл производства: от растениеводства (зерновые для кормов) до мясопереработки и реализации продукции в фирменной розничной сети. В частности, холдинг является крупнейшим в России производителем свинины и говядины (409 тыс. т свинины в живом весе и 62,14 тыс. т говядины по итогам 2016 года). Также занимается птицеводством, производством кормов, замороженных смесей и полуфабрикатов. Выручка «Мираторга» в 2016 году выросла на 25% и составила 120 млрд руб. В настоящее время активы компании расположены в 16 регионах России, в том числе в Брянской, Калужской, Смоленской, Орловской, Калининградской, Тульской областях.

— Весной вы объявили о начале производства ягнятины. Масштаб — 12 ферм и 21 млрд руб. — не похож на тест. В России действительно такой большой спрос на этот вид мяса?

— Ягнятина — очень интересный продукт. Наш проект станет первым индустриальным производством такого масштаба не только в России, но и в мире. Его реализация займет порядка четырех-пяти лет. Что касается рынка, в России много обычной баранины. Но нет стандарта производства, гарантий безопасности продукта и качества — это основная проблема. В центральные области привозят баранину с Кавказа, где слово «ветеринария» не воспринимается положительно. Посмотрим, удастся ли нам конкурировать с такой продукцией. Надеюсь, что все получится.

— «Мираторг» также планирует стать производителем молока. Окончательно параметры по молочному проекту определены?

— В целом рамки проекта понятны: четыре фермы по 5 тыс. коров каждая и предприятие по глубокой переработке молока и производству сыров, кисломолочных продуктов. Пока мы не выбрали регион, рассматриваем Калугу или Тулу, но самое главное, окончательное решение еще не принято.

Мы должны правильно все рассчитать и не взять на себя лишнего, учитывая сложность проектов в нашем портфеле и объем запланированных инвестиций.

— Ранее вы анонсировали интерес холдинга к рынку свежих овощей. Проект разработан?

— Есть понимание проекта, но окончательные параметры, включая инвестиции, пока не определены. Думаю, нам потребуется еще один-два месяца, чтобы все финализировать. Мы планируем выращивать картофель, лук, морковь, свеклу, чеснок, прежде всего в Тульской области, где у компании порядка 4 тыс. га земель с возможностью полива. В общей сложности с учетом Брянска и Курска у «Мираторга» сейчас больше 6 тыс. га земель на поливе.

Как и в других наших проектах, мы работаем в модели вертикальной интеграции и ориентируемся на глубокую переработку и производство продукции с высокой добавленной стоимостью. Поэтому проект включает строительство современного хранилища и высокотехнологичного завода по переработке овощей, который будет работать как для розницы, так и для фудсервиса (продукты для общепита).

В розницу будем поставлять фасованную продукцию. Сейчас изучаем европейский и американский опыт — в каком направлении развивается спрос, куда смотрит потребитель. В дальнейшем не исключаем возможность выхода на следующий уровень глубины переработки: например, производство чипсов, картофеля фри и так далее. Но этот вопрос будет актуальным не ранее чем через год.

— Для овощей и молока, если вы пойдете все же на этот рынок, будете разрабатывать новый бренд?

— Нет. Мы в данном случае очень консервативны и не планируем развивать новые бренды. Вся продукция будет под брендом «Мираторг», о каком бы направлении ни шла речь. Это хороший бренд, известный потребителю, который получает качество и хорошую цену.

— Вы довольны развитием своего розничного проекта? Недавно я зашла в ваш магазин и была удивлена тем, что он был очень похож по ассортименту на любой другой обычный супермаркет. Мне казалось, что в собственной рознице будет сделана ставка на продукцию «Мираторга» — я этого не увидела.

— Если говорить о мясе и полуфабрикатах, то в наших супермаркетах представлен самый широкий на рынке ассортимент фирменной продукции. С другой стороны, вы правы, и супермаркет не ограничивается одной категорией продуктов. Мы должны отличаться от других игроков не только благодаря мясной полке.

Проект фирменной розницы очень сложный, в том числе и потому, что мы в самом начале наделали много ошибок. Сейчас развитием сети занимается брат (Александр Линник; председатель совета директоров «Мираторга». — РБК) — в этот бизнес надо погружаться полностью, очень много нюансов.

Уже сейчас происходят качественные изменения, которые касаются, как вы правильно заметили, ассортимента. Мы хотим продавать только качественные продукты по приемлемым ценам. Это будет другая кондитерка, вино, пиво, нежели в «Магните» или магазинах Х5 Retail Group. И некоторые позиции, уверяю, вы сможете найти только у нас.

«Есть регионы, где ветеринары в золотых башмаках ходят»

— В России помимо чумы свиней снова возникла угроза распространения ящура. Насколько «Мираторг» как производителя мяса беспокоят эти риски? Много говорят об отсутствии порядка в регионах.

— Могу ответственно заявить: ветеринарные службы регионов не выполняют свои функции ни в одном российском субъекте. Решение проблемы может быть только одно — восстановить единую ветеринарную службу в России и делать ее по статусу не ниже, чем полиция или Следственный комитет.

В чем причины нынешней плачевной ситуации? Главного ветеринарного врача региона назначает губернатор. Зачастую руководить ветслужбой ставят не профессионалов, а например, бывших силовиков, не специалистов в данной сфере. Уверен, что главный ветврач обязан иметь профильное образование.

Подчиненность главного ветврача властям региона приводит к тому, что в ряде случаев не выполняются абсолютно необходимые ветеринарные требования. В частности, регионы не хотят принимать жесткие непопулярные решения об уничтожении поголовья в случае вспышки заболевания. А выполнение таких требований критически важно и обязательно независимо от того, кто хозяин зараженной площадки — сват, брат или друг губернатора.

Отдельная тема — стоимость ветеринарных справок, которые должны подтверждать происхождение и безопасность продукции. Например, в Ленобласти справка может стоить 10 руб., а в Белгородской — 100 руб., то есть разница в десять раз. Почему так? Никому непонятно. В итоге есть регионы, где ветеринары ходят в золотых башмаках, а есть ветслужбы, которым не хватает денег на покупку компьютера. Ежегодно на справки «Мираторг» тратит более 500 млн руб. При этом никакой пользы с точки зрения ветеринарной безопасности не получаем ни мы, ни потребители! Существующая система порождает непрозрачность и коррупцию.

— Проблему, возможно, решило бы введение в России, а потом и во всех странах Таможенного союза электронной ветсертификации (ЭВС, система электронного документооборота. — РБК). Но Минсельхоз предложил передвинуть сроки ее введения с начала на середину 2018 года. По вашему мнению, насколько игроки рынка готовы к введению ЭВС?

— Об электронной сертификации говорят последние пять лет, и она реально необходима всей отрасли. Существующая ветеринарная система неэффективна: нет контроля перемещения как «живка», так и мясной продукции внутри Таможенного союза ЕАЭС.

Когда в 2004 году отказались от единой ветслужбы и отдали полномочия в регионы — это был полный провал. В результате получили неконтролируемое распространение болезней животных, а главное, и спросить не с кого, потому что никто не понимает, какая продукция, откуда и куда едет.

Электронная сертификация решает эту проблему, обеспечивая прозрачность и прослеживаемость движения и поставок сельхозпродукции. «Мираторг» участвовал в пилотном проекте и готов работать в рамках системы уже с 1 января 2018 года. Я понимаю, что на рынке есть много производителей, а во внимание надо принимать и размер нашей страны. Возможно, есть определенная целесообразность в переносе сроков запуска системы еще на полгода. Хотя я бы вводил с 1 января и не затягивал.

— На ваш взгляд, почему так долго этот вопрос решается? И что введение ЭВС даст рынку и конечному потребителю?

— Здесь действует очень сильное лобби со стороны серых и черных производителей и поставщиков. По сути речь идет о контрабандистах. Долю нелегальной мясной продукции никто точно не знает, но, по нашим оценкам, она составляет 30–40% от общего объема российского рынка. Прежде всего такая продукция поступает к нам из Белоруссии, которую недаром называют крупнейшей страной-контрабандистом в мире, а также из Казахстана, Молдавии, Армении, Узбекистана. Наши партнеры по Таможенному союзу используют российский рынок по полной программе.

Не секрет, что против введения ЭВС выступают молочные компании, прежде всего крупные иностранные переработчики, входящие в Союзмолоко (PepsiCo и Danone). И для меня не вполне понятно, почему они так против изменений, которые однозначно на пользу конечному потребителю.

Возможно, вопрос в том, что ЭВС позволяет отследить баланс в производственной цепочке и подсчитать, сколько сырья поступило на предприятие, а сколько продукции вышло в итоге. Тогда использовать пальмовое масло или импортное сухое молоко, не указывая их на этикетке, уже не получится. Не вижу другой логики, почему коллеги-молочники блокируют внедрение ЭВС.

При этом я уверен, что российские производители обеими руками за то, чтобы сделать рынок прозрачным. Сейчас производители хорошего, качественного молока не получают справедливой цены — им приходится конкурировать с недобросовестными участниками рынка, которые используют то же пальмовое масло, обманывая потребителя.

«Откаты — это повсеместная проблема для отрасли»

— Недавно стало известно, что против вашего бывшего коммерческого директора Юлии Аксеновой возбуждено уголовное дело по факту вывода из компании 11,6 млн руб. Аксенова, в свою очередь, заявила СМИ, что уголовное дело заведено, чтобы не дать ей уйти к конкурентам. Как вы можете прокомментировать эту историю?

— Я не могу комментировать ситуацию по понятным причинам — следствие еще не закончено. Но для большинства участников рынка мяса все ясно. Злоупотребления менеджмента — общая головная боль практически для всех производителей. Те же откаты — повсеместная проблема для отрасли, к сожалению.

Возьмите такой сравнительно узкий сегмент, как поставка специй для полуфабрикатов и маринадов. Это непростой продукт — важен состав, количество, качество ингредиентов. И поставщики пытаются купить людей, которые отвечают за это направление в компаниях — производителях мясной продукции. Потому что даже небольшое изменение в рецептуре, например чуть больше соли, дает ощутимый эффект в деньгах. Мы тоже с этим столкнулись, поэтому приняли решение начать собственное производство специй.

— То есть выявленная схема отката стала основной для развития нового направления?

— Иногда мы просто вынуждены входить в новые направления. Потому что найти порядочных людей, поставщиков, которые занимаются специями, практически невозможно. В итоге мы посмотрели, как построен этот бизнес, из чего состоит, наняли специалиста-профессионала и уже запустили производство на базе нашего предприятия в Калининграде.

— Сколько вложили в проект? Какие именно специи намерены производить?

— Общий объем инвестиций — 80 млн руб., при этом окупаемость составит всего шесть месяцев. Пока это первый этап, b2b-бизнес внутри холдинга, только для собственных нужд. Мы хотим гарантировать качество нашей продукции, поэтому будем контролировать все — от сырья до рецептуры. Закупаем в Индии специи, необходимые для маринования мяса: красный и черный перец, гвоздика, кориандр и т.д., перерабатываем в Калининграде, а затем поставляем смеси на свои производственные площадки в Белгороде и Брянске.

На следующем этапе планируем разработать линейку специй для своих ресторанов «Бургер & Фрайс», а также для розницы. Но здесь по объемам пока сказать трудно.

Шесть фактов о президенте холдинга «Мираторг» Викторе Линнике

28 октября 1967 года — родился в Москве

1987 год — окончил Московский государственный университет геодезии и картографии (МИИГАиК), по специальности «инженер»

1989–1992 годы — работал по специальности в ИВТ «Особое конструкторское бюро» и на предприятии «Плазменные процессы»

1992–1995 годы — занимался туристическим бизнесом и импортом продуктов питания

1995 год — создал вместе с братом-близнецом Александром Линником компанию «Мираторг»

Занимает 137-е место в рейтинге богатейших бизнесменов России, по версии Forbes, с состоянием $750 млн

Женат, имеет дочь, увлекается путешествиями и рыбалкой​