Совладелец Внуково: «Взлетно-посадочные полосы – не наша ответственность»

Обстоятельства катастрофы выясняют Следственный комитет и Международный авиационный комитет (МАК), задержаны пятеро подозреваемых: руководитель полетов, диспетчер-стажер, водитель снегоуборочной машины, авиадиспетчер и инженер аэродромной службы. Председатель совета директоров ОАО «Международный аэропорт Внуково», совладелец аэропорта Виталий Ванцев не стал комментировать ход следствия, но рассказал РБК о том, кто отвечает за безопасность в аэропорту и как взаимодействуют все службы воздушной гавани.

 «Прошло всего 10 дней»

– Что можно сказать о причине последней трагедии и работе аэропорта? Было много заявлений экспертов и аналитиков…

– Прошло всего десять дней, абсолютно рано делать какие‑либо выводы, а тем более нам, людям несведущим, которые не знают деталей всего произошедшего, – это знает только СК и МАК. Там работают опытные люди, и, я уверен, они разберутся во всем и дадут этому всему правильную правовую оценку. А с точки зрения вашего вопроса важно начать с того, кто вообще находится на аэродроме, что такое вообще сегодня аэропорт и кому это все принадлежит.

За десять дней, которые прошли с момента авиационного происшествия, было очень много экспертных оценок и мнений журналистов, и эти десять дней показали полное непонимание общественности, что из себя представляет аэропорт в целом.

Владельцем аэродрома является государство. Полномочия по управлению аэродромом, его имуществом находится у ФГУП «Администрация гражданских аэропортов (аэродромов)». Именно это предприятие принимает решение о реконструкциях, оно нанимает проектировщиков, генподрядчиков, ведет технический надзор, является техническим заказчиком всего того, что происходит на аэродроме в процессе реконструкции. И только после того как эта реконструкция завершена, ФГУП «АГА» должно передать либо в аренду, либо в концессию оператору аэропорта, в нашем случае это аэропорт Внуково.

– Кто еще управляет?

– Прежде всего, конечно, это госкорпорация по организации воздушного движения (ОРВД). Именно госкорпорация отвечает за все маневрирования, за все, что происходит на аэродроме. Для этого они оборудованы всеми средствами, наделены всеми правами и полномочиями.

Вся техника, которая покидает перрон и уходит на пространство маневрирования на взлетно-посадочных полосах (ВПП-1, ВПП-2) и рулежных дорожках (РД) – всем этим управляет руководитель полетов, у него для этого есть диспетчеры – диспетчеры старта, руления. И неважно, какая техника и кому принадлежит и находится на аэродроме. Ею управляет и ее контролирует именно госкорпорация. Это не наши российские выдумки, это не ноу-хау – так происходит во всем мире. Это все регламентировано международными документами, это все регламентировано законами, актами, федеральными авиационными правилами, это все инструкции и технологии прописанного взаимодействия между органами госкорпорации и операторами во всех аэропортах страны.

Третий важный участник процесса во Внуково – аэропорт Внуково. За что он отвечает? Прежде всего – за обслуживание пассажиров. За авиационную безопасность в части прохождения в соответствии с Воздушным кодексом предполетного досмотра – это единственное, что регламентировано Воздушным кодексом, – досмотр проводит служба авиационной безопасности аэропорта.

И одна из важнейших частей того, за что отвечает аэропорт Внуково, – это за поддержание ВПП, рулежных дорожек в технически пригодном состоянии после того, как нам передали это имущество в аренду.

– Как координируется работа аэропорта с работой диспетчерских служб, находящихся под ведомством ОРВД? Они соотносятся между собой или работают автономно друг от друга?

– У нас есть технология взаимодействия при работе на летном поле, подписанная с ОРВД. Это документ, который подписан на 50 листах. Самое главное из этого документа: вся наша техника и все наши люди, и службы – по обеспечению работоспособности светосигнального оборудования (ЭСТОП), и служба, которая занимается системой водоснабжения и канализационными системами (ТИСТО), и аэродромная служба, – когда они попадают на пространство маневрирования (это взлетно-посадочные полосы и рулежные дорожки), они полностью попадают под управление госкорпорации ОРВД в лице руководителей полета. И обязаны выполнять все команды руководителя полетов, диспетчеров старта и руления. Это их святая обязанность, у них это записано в инструкциях – там вообще много чего записано, в том числе и уголовная ответственность за нарушение этих инструкций в различных ситуациях.

– Как часто ваши работники проходят проверки у медицинского персонала, какие‑то досмотры?

– Это происходит ежедневно. Регламентировано два раза: перед заступлением на смену и после смены. Но помимо этого мы проводим дополнительные проверки в процессе смены. У нас в службе авиационной безопасности, службе контроля есть специальные люди, которые с утра даже не знают, кого они будут проверять в обед. Едет техника – он ее останавливает, а водитель должен подчиниться, а если он не подчинится, то по инструкции уже несет административную ответственность – его останавливают, его проверяют, он дует в трубку, если все хорошо, то он едет дальше. Если вдруг обнаруживается, что у него есть алкоголь, машина останавливается, встает в гараж, а сотрудник пишет заявление по собственному желанию.

– Такие случаи были?

– Из 100% заявлений по собственному желанию 90% – случаи, когда человеку было проще написать заявление по собственному желанию, чем дальше проходить все инстанции и проверки. По 10% зачастую мы потом встречаемся в суде, не всегда с успехом для нашей стороны. Мы его поймали на пьянстве, мы его уволили, а нам потом через суд его вернули. У адвокатов много лазеек, они за это деньги получают.

– Отставки произошли именно в ОАО «Международный аэропорт Внуково». Но как они связаны с тем, что произошло?

– Я вам могу охарактеризовать обоих. Под руководством Андрея Сергеевича Дьякова в аэропорту Внуково происходили все процессы реконструкции, внедрены проекты по модернизации инфраструктуры аэропортового комплекса, введены в эксплуатацию пассажирские терминалы. Были привлечены 60-миллиардные инвестиции. И насколько они вложены правильно, весь результат, который вы видите – это его заслуга.

Работа и оснащение службы аварийно-спасательной и аэродромной – это заслуга Сергея Николаевича Солнцева, который тоже подал в отставку. Но если мы посмотрим – какая здесь была техника, она не ездила. Это была техника, которая была куплена еще в советские времена. Самая свежая единица техники была еще 1982 года. Сегодня вся техника, которая здесь работает, современная. Вы знаете, если зайти в машину снегоуборщика, вы находитесь там, как в комфортной квартире. Я не шучу. Это действительно так, прежде всего Солнцев создавал эти условия.

– Кто их заменит?

– Понимаю, что незаменимых людей нет. На сегодня совет директоров еще не определился. Отставки мы приняли, но пока попросили этих людей продолжить работу, пока мы не найдем им замену. Замену ищем, выбираем, быстрых решений точно не будет.

– А еще отставки будут?

– Не вижу даже смысла! Какая бы вина ни была установлена, нельзя, чтобы все руководство уходило в отставку за преступление или ошибку одного рядового сотрудника. С советских времен ничего не изменилось: кадры решают все. И, поверьте, руководящих кадров, которые понимают, как они руководят и чем они руководят, не так много.
 
«Сколько вложили – за то огромное человеческое спасибо»

– Как вы оцениваете техническую оснащенность аэропорта и аэродромов?

– Работы еще очень много. Есть что делать. Но это прекрасный аэродром, в него вложены большие деньги, и он один из самых современных в стране.

Очень много за эти десять дней коллеги говорили, что аэропорт Внуково купил локатор, и он плохой, он нам не подходит, то не так, это не так. А вообще кто должен был покупать систему обзора летного поля (локатор)? Аэропорт Внуково сам вынужден был купить. Мы не специалисты в ОРВД, мы специалисты в аэропортовом бизнесе, но видя то, что на нашем аэродроме нет такого локатора, мы его сами купили и с большим трудом передали в госкорпорацию ОРВД, чтобы они могли его использовать. Купили мы его еще в 2008 году, сумели передать в госкорпорацию только в августе 2013 года, а они ввели его в эксплуатацию только в феврале 2014 года.

Насколько он хорошо работает или нехорошо работает в госкорпорации, мне сложно ответить, потому что мы не специалисты в этом деле. Но я знаю точно, у нас есть документ февраля 2014 года, когда ГК у нас приняла по акту этот локатор. И на тот момент к этому локатору никаких претензий высказано не было. Что просили, то и купили.

В аэропорту Внуково работает центр диспетчеризации. Любая единица техники, которая попадает на перрон – там, где управляет уже аэропорт Внуково, – мы ее видим, наблюдаем с точностью до двух метров, понимаем, где находится эта единица техники, кто в ней и что он в ней выполняет. Эти записи у нас хранятся до трех месяцев.

Взлетно-посадочные полосы, еще раз уточню, не наша ответственность, они должны находиться под контролем, видеонаблюдением, управлением госкорпорации ОРВД.

– У вас две перекрещивающиеся полосы. Вы получили вторую в этом году, реконструировалась она за госсчет. Но это достаточно необычная схема, когда две взлетно-посадочные полосы перекрещиваются. Она полностью безопасна?

– Это самая обычная схема, могу назвать более 15 крупных аэропортов, где полосы перекрещиваются, например в Цюрихе или Тель-Авиве. Там все абсолютно безопасно – там все летает. Летает с такой пропускной способностью, что она не уступает никаким тангенциальным полосам.

Для того чтобы не было никаких сомнений, аэропорт Внуково три года назад нанял за свои деньги компанию JEPPESSEN – это мировой лидер в области организации воздушного движения. JEPPESSEN сделал нам все расчеты – как нужно управлять, какая пропускная способность может быть, если выполнять их рекомендации. 90 взлетно-посадочных операций в час – это самое минимальное, а сейчас максимум, что у нас выполняют, – 38, иногда доходит до 40. Точно на таком же аэродроме в Цюрихе выполняется по 65, по 70 [взлетно-посадочных операций в час].

– Каких технических устройств не хватает аэродрому, на ваш взгляд? Что еще нужно докупить, что сделать, во что вложить средства?

– Если говорить в целом про то, что еще необходимо аэродрому, необходимо построить еще четыре рулежные дорожки, надо еще построить перрон. С точки зрения оснащения радиолокационными средствами, исходя из того, что говорят специалисты ОРВД, необходимо поставить еще один локатор и, наверное, заставить работать другой, который сегодня установлен, но, как сами диспетчеры говорят, работает плохо.

– Во сколько оценивается такая модернизация?

– По радиолокационному оборудованию я ответить не могу – мы никогда не проверяли, а что касается строительства рулежных дорожек, перронов, оснащения периметровой дороги – это все посчитано в ценах 2010 года, по заключению Главгосэкспертизы – 9 млрд руб.

– Вы как совладелец готовы какую‑то часть из этой суммы взять на себя?

– Раз уж мы купили один локатор, то готовы купить и второй. Готовы были купить и программное обеспечение, которое необходимо на этот локатор. Только мы не специалисты в этом, и без помощи самой госкорпорации, хотя бы по работе над заказом, мы это квалифицированно сделать не сможем. Не фокус – вложить деньги в металл, фокус – заставить этот металл работать.

Вся наша жизнь как частного бизнеса за последние 10 лет в аэропорту Внуково показывает, что мы очень много вложили средств именно в государственное имущество. Не в то имущество, из которого мы извлекаем прибыль, – в него мы вложили более 63 млрд руб., но здесь понятно – мы вкладывали в себя, в технику, в строительство новых аэровокзалов и перронов. Ни в одном аэропорту России и Европы не вложено столько частных денег в перроны: за 10 лет за свои деньги мы построили более 40 га перронов. А сколько мы построили ангарных площадей: мы владеем сегодня во Внуково самым большим ангарным корпусом в Европе.

– Все это принадлежит…

– Что-то принадлежит Международному аэропорту Внуково – терминал B и Внуково-3. Перроны принадлежат частной компании «Внуково-Инвест» – это акционеры аэропорта Внуково. Когда все отказывались вкладывать в это как в бизнес, мы в это верили, мы в это вкладывали, нам в этом помогали банки. 63 млрд – это не просто так, из кармана просто так не вытащишь. И мы благодарны и Сбербанку, и Банку Москвы, с которыми мы работали все эти 10 лет. Сегодня наша долговая нагрузка – всех компаний во Внуково, которые подлежат консолидации, – составляет 20 млрд руб. За эти же 10 лет государство вложило во Внуково 22 млрд. Сколько вложили – за то огромное человеческое спасибо. Дадут вложить в результате концессии еще свои деньги – будем вкладывать, будем улучшать.

«Авиакомпании тоже все понимают»

– Не заметили ли вы, что за эти 10 дней изменилось количество вылетов из бизнес-терминала? Не сократилось ли количество рейсов?

– Клиенты Внуково-3 – это люди с достаточно широким кругозором, с большим знанием и пониманием всех ситуаций, которые происходят и в стране, и в мире, и вообще в отдельных отраслях промышленности. Они объективно оценивают место в этой трагической гибели и аэропорта Внуково, и Внуково-3 и понимают, что не того надо бояться. Ответ однозначный – нет, сейчас мы наблюдаем увеличение рейсов – идут детские каникулы, количество вылетов растет.

Авиакомпании тоже все понимают. Если обратили внимание на сообщения последних дней, к нам переходит «Оренбург» из Домодедово [«Оренбургские авиалинии», «дочка» «Аэрофлота»], к нам переходит «Бюджетный перевозчик» – дочернее предприятие «Аэрофлота». Мы же не будем ставить под сомнение квалификацию сотрудников «Аэрофлота». Они же точно знают, что они делают. Они изучали наш аэропорт и аэродром последние полтора года очень внимательно. Они четко понимают, что эта ситуация не касается работы аэропорта Внуково.

– Какие условия вы им предложили? Может быть, какие‑то особенные?

– Абсолютно стандартные условия. Вот услуга, которую мы предоставляем. Вот терминал, вот аэродром, вот авиационная безопасность, вот площади в аренду. Самые дорогие по стоимости услуги предоставляют, я не открою здесь тайны, хендлинговые агенты. У нас их два, и не один не принадлежит, и даже никак не аффилирован с владельцами аэропорта Внуково, это я вам ответственно заявляю. Это две компании – UTG и Swissport. И у нас авиакомпании чувствуют себя очень комфортно. Они устраивают конкурс, абсолютно честный, коммерческий конкурс между двумя хендлинговыми агентами и в результате получают хорошие цены.

– «Оренбург» и «Победа» будут с вами работать по предоплате?

– Да. Это было одним из наших условий, и нас правильно услышали наши партнеры. Действительно, сейчас непростая ситуация в отрасли в целом. Мы договорились с ними о предоплате, но озвучивать коммерческие договоренности с ними я не буду.

– Как сокращение полетной сети «ЮТэйр» влияет на аэропорт Внуково?

– Мы с пониманием относимся к тому, что делает наш базовый перевозчик – авиакомпания «ЮТэйр», который остается с нами на протяжении последних 15 лет. Ситуация в целом экономически сложная, многофакторная. Компания пережила тяжелый период, связанный с заменой парка воздушных судов в короткие сроки, переучиванием летного состава, несла издержки. Сегодня, наверное, пришло время сконцентрироваться, сосредоточиться, от чего-то отказаться, попробовать сделать свою экономику более живой, отказавшись от каких-то направлений, отказавшись от каких-то частот. Мы поддерживаем полностью действия авиакомпании в этом направлении, хотя, конечно, на нас это отражается. Но мы надеемся компенсировать отток этих пассажиров приходом других авиакомпаний, как я вам уже говорил, группы «Аэрофлот».

– На какие показатели хотите выйти к концу года?

– Около 14 млн пассажиров. Если бы не ситуация, которая происходит с украинским направлением, если бы не ситуация, которая происходит в «ЮТэйр», мы бы точно увидели эти показатели. Пока, учитывая все эти обстоятельства, мы недобираем, но надеемся, что наши новые перевозчики и партнеры, которые к нам приходят, помогут нам выполнить цели и задачи, которые мы поставили.

– Во Внуково находится правительственный терминал. На вас из-за этого налагается особая ответственность, вы несете дополнительные издержки?

– Это, конечно, налагает на нас дополнительную ответственность, но мы не испытываем никаких дополнительных трудностей. Должен с благодарностью отметить, что нам комфортно вместе работать. Работаем как один механизм.

Бытует мнение, что летит литерный рейс, поэтому воздушные суда 30 минут либо в воздухе кружатся, либо на земле стоят – это неправда. По причине литерных рейсов у нас есть, конечно, определенные ограничители, но это всего 10 минут. 10 минут для такого живого организма, как аэропорт, – это практически ничего. У нас больше задержек по погоде.

«Я не отказался, мне отказали»

– Что сейчас изменится во Внуково и изменится ли вообще?

– Мы дождемся рекомендаций и заключения Следственного комитета, Межгосударственного авиационного комитета. А на следующей неделе у нас будет проверка ИКАО. Не в связи с трагическими событиями, чтобы вы понимали, это плановая проверка. Еще летом Росавиация определила, что аэропорт, который будет проверять ИКАО, это аэропорт Внуково. Когда отработают все эти комиссии и будут сделаны все заключения, мы их внимательно изучим и будем делать выводы, если нужна будет какая‑то реорганизация. Ничего такого, что нужно было бы сделать сейчас именно аэропорту Внуково, я подчеркиваю, аэропорту Внуково, а не госкорпорации, я не вижу, и специалисты не видят.

– Собираетесь каким-то образом менять свою долю в аэропорту в сторону увеличения или уменьшения акций аэропорта?

– Пока я перед собой ставлю одну задачу, которую нам необходимо выполнить. Это консолидация всех активов в аэропорту Внуково и заключение договора концессии с государством. Дальше я пока не заглядывал.

По графику консолидация должна будет закончиться в 2015 году, посмотрим, как это реализуется. К концу 2015 года будет заключен договор концессии. Собственниками после консолидации останутся государство и те частные инвесторы, которые есть и сегодня. Я – один из них.

– Почему вы отказались от покупки доли в Домодедово?

– Я не отказался, мне отказали. Понимаете, есть такое понятие, когда человек не хочет продавать. «Ты продаешь?» – «Сколько стоит?» – «10». – «Стоит же 3». – «Ну, если не хочешь за 10, тогда не продаю!» О чем это говорит? У нас был такой диалог.

– Но вы не отказываетесь от этой идеи?

– Я об этом даже не задумываюсь и не задумывался раньше до тех пор, пока он [совладелец Домодедово Д. В. Каменщик] сам не объявил, что готов к продаже. Когда возник такой объект к продаже, как человеку внутри этого рынка мне, безусловно, было интересно. Не ошибусь, если скажу, что был одним из первых, кто на него отреагировал.

В свое время отреагировал на продажу аэропорта в Сочи. Мы с партнерами пошли на аукцион и совершенно честно проиграли Дерипаске в честной аукционной борьбе. Всему есть своя цена. Мы – люди, которые находятся внутри авиационного рынка, и мне кажется, что мы достаточно четко и твердо оцениваем, что и сколько может стоить на рынке. Все наши дальнейшие шаги и действия показывают, что это правда. Только ленивый меня не покритиковал в 1999 году, когда я начал строить центр бизнес-авиации во Внуково. Как меня тогда только не называли – даже «прожектером». А сейчас это превратилось в бизнес, которому завидуют многие.