Знакомьтесь, Кульков - верный друг Харитонина и ученик Абрамовича

Скрытность и избегание публичности — отличительные черты Егора Кулькова (№42 в списке Forbes, состояние $3 млрд). Forbes не удалось найти даже его фотографии. Все же, пообщавшись с десятками бывших и нынешних коллег и менеджеров компаний Кулькова, Forbes узнал, как бывший сотрудник банка стал воротилой российского фармацевтического рынка и партнером Романа Абрамовича, как распределяются роли в тандеме Кулькова и Харитонина и почему бизнесмен решил заняться медицинскими роботами в одиночку.

Манчестерская королевская больница. 2022 год. Вокруг операционного стола четыре пластиковые «тумбочки» на колесах, каждая оснащена «рукой» с хирургическим инструментом. Через четыре микронадреза на животе пациента инструменты вставляют в брюшную полость, и на большом мониторе появляется 3D-трансляция из глубин организма.

Хирург, сидящий за управляющей консолью, манипулирует джойстиками. Идет операция по удалению желчного пузыря при помощи робота Versius от британской компании CMR Surgical (CMR). Медицинский стартап был основан в 2014 году и почти сразу получил посевное инвестирование от кипрского офшора Escala Capital. Единственный его владелец — Егор Кульков, младший партнер фармацевтического короля России Виктора Харитонина (№28 в списке Forbes, состояние $5 млрд). Состояние Кулькова Forbes оценил в 2023 году в $3 млрд (№42), в основном это пакеты в фармацевтических и медицинских компаниях «Фармстандарт», «Отисифарм», Biocad и «Генериум». Их совокупный оборот в 2021 году (более поздних данных пока нет) превысил 400 млрд рублей (порядка $5,9 млрд). Biocad и «Генериум», производители самой популярной вакцины от COVID-19 «Спутник V», увеличили выручку за год в три и пять раз соответственно, на 160 млрд рублей ($2,3 млрд).

Финансовые результаты CMR пока значительно скромнее (выручка — $30 млн, убытки — $127 млн), но проект продолжает развиваться и привлекать инвесторов. Доля Кулькова в CMR оценивается в $400 млн. Причем бизнес этот стал семейным: как удалось выяснить Forbes, поставками роботов Versius в Россию занимается сын Егора Кулькова Василий.

Скрытность и избегание публичности — отличительные черты Егора Кулькова. Forbes не удалось найти даже его фотографии. Все же, пообщавшись с десятками бывших и нынешних коллег и менеджеров компаний Кулькова, Forbes узнал, как бывший сотрудник банка стал воротилой фармацевтического рынка и партнером Романа Абрамовича, как распределяются роли в тандеме Кулькова и Харитонина и почему бизнесмен решил заняться медицинскими роботами в одиночку.

«Профит Хауз» для Millhouse

Отец Егора Кулькова был в Новосибирском Академгородке человеком легендарным. В 1970–1980-х годах Николай Кульков стал, по словам его коллег, «одним из первопроходцев внедрения вычислительной техники в Сибирском отделении Академии наук». В 1990-х Кульков-старший возглавлял управление электронных технологий Новосибирсквнешторгбанка. Позже вместе с несколькими партнерами, например, техническим директором Сибирского торгового банка (СТБ), Кульков создал компанию «Центр финансовых технологий» (ЦФТ).

Центр разрабатывал отечественный софт для автоматизации банковской деятельности, прежде в России таких программных продуктов практически не было. Кроме автоматизации процессов B2B, специалисты ЦФТ создали собственную платежную систему для физлиц «Золотая корона» (ее опорным банком был СТБ). А еще первыми в России разработали программу, которая позволила жителям Новосибирска оплачивать разные счета за коммунальные услуги одной операцией. В 2022 году выручка ЦФТ достигла 7,9 млрд рублей при чистой прибыли 1,5 млрд рублей. Бывший президент СТБ Евгений Колуга подтвердил Forbes, что Егор Кульков — сын Николая Кулькова. Кульков-младший учился на механико-математическом факультете Новосибирского университета и во время учебы подружился с однокашником Виктором Харитониным. Ректор университета Михаил Федорук в одном из интервью рассказывал, что Харитонин «закончил бакалавриат НГУ в 1993 году» и что был еще такой «однокурсник Харитонина и его компаньон по бизнесу Егор Кульков». На письма Forbes с просьбой рассказать о двух бывших студентах мехмата Федорук не откликнулся. Кульков и Харитонин не стали отвечать на запрос Forbes об интервью.

Еще в университете друзья занялись перепродажей дефицитных товаров, а в марте 1993 года, по данным СПАРК, зарегистрировали в Новосибирске торговую фирму «Кредитинформ», директором которой значился Харитонин. Фирма торговала ширпотребом.

К этому времени Кульков, не закончивший еще учебу, устроился на работу в СТБ, один из крупнейших банков Новосибирска. Колуга знал Кулькова-старшего, но на позицию руководителя инвестиционного подразделения СТБ Кулькова-младшего он взял не из-за родственных связей. Юного Кулькова Колуга характеризует скупо: «Хороший, толковый парень; задачи, которые были нужны в банке, он выполнял, а что делал сверху — это его проблемы».

«Сверху» — это собственные бизнес-интересы Кулькова. В начале 1990-х годов Россия была настоящим эльдорадо для инвестиций. В октябре 1992-го началась чековая приватизация, ставившая задачу быстрой передачи государственной собственности в частные руки. По всей стране возникали фирмы, скупавшие у населения ваучеры, чтобы получить пакеты госкомпаний и перепродать их бенефициарам сформировавшихся к тому времени торгово-финансовых групп.

«Столько было возможностей, столько всего необычного, эти годы выносили наверх энергичных, предприимчивых людей», — вспоминает в разговоре с Forbes совладелица одной из крупнейших тогда инвестиционных компаний «Профит Хауз» Ольга Свирина. В 1994 году Свирина и ее муж Алексей Свирин, выходцы из Новосибирска, пригласили Виктора Харитонина стать младшим партнером «Профит Хауза» в Москве. В 1996 году, когда Харитонину было 23 года, его назначили руководителем этой инвестфирмы. «Харитонин уже больше 20 лет имеет отношение к «Профит Хаузу», но Кульков никогда никакого отношения не имел», — говорит Свирина (согласно СПАРК, на конец 2002 года у Харитонина была доля 16,48%). С Кульковым Свирина знакома и характеризует его и Харитонина так: «На мехмате глупые люди не учились по определению. Это два очень умных человека с прекрасными мозгами, которые очень хорошо и быстро считают и думают». Ответить на дополнительные вопросы Свирина отказалась, сославшись на занятость.

Впрочем, Кульков все же имел к «Профит Хаузу» некоторое отношение. Как следует из отчета компании его отца, ЦФТ, к 2007 году «Профит Хауз» был номинальным держателем 70% акций Центра. По данным СПАРК, к 2022 году эта доля достигла 100%. Как выясняется из отчетности их многочисленных компаний, Кульков и Харитонин и раньше, и потом использовали «Профит Хауз» и другие фирмы как номинальных держателей активов.

«Это вполне распространенная практика, — объясняет руководитель группы корпоративного права «Пепеляев Групп» Анатолий Машков, — когда собственник бизнеса является его бенефициаром не напрямую, а косвенно, через прослойку. Как правило, такие структуры создаются, чтобы не светиться в публичных источниках».

К 1993 году Кульков создал новосибирскую компанию «Аукционный центр», в которой владел 32%, свидетельствует ее отчет о выпуске ценных бумаг. Участник сибирского инвестиционного рынка 1990-х вспоминает, что в Новосибирске был не один десяток инвесткомпаний, но самые известные — «Профит Хауз» и «Аукционный центр» Кулькова. В общем, первые капиталы друзья-однокашники заработали в инвестиционных компаниях на волне приватизации.

Однако путевку в большой бизнес они получили благодаря бесценному партнеру.

Среди клиентов «Профит Хауза» был Millhouse Capital Романа Абрамовича, для которого инвесткомпания скупала акции «Аэрофлота», энергетических и нефтяных компаний. По ходу дела, рассказывает знакомый Харитонина и Абрамовича, они стали если не друзьями, то хорошими приятелями, «а Роман, если с кем на одной волне, всегда ему помогает». Может быть, в бизнесе Абрамович даже стал для Харитонина учителем, говорит источник Forbes.

«На мой взгляд, между ними отношения ученика и учителя», — подтверждает председатель Национальной ассоциации негосударственных медицинских организаций, а до 2015 года начальник управления новых медицинских технологий Millhouse Илья Шилькрот. О своих отношениях с Абрамовичем Харитонин всегда предпочитал не распространяться. «Конечно, мы общаемся, — признавался он в давнем интервью Forbes. — Но я, как и Роман Аркадьевич, о третьих лицах не люблю говорить».

Банк и витамины

В 1999 году Харитонин и Кульков совершили сделку, определившую развитие их бизнеса на долгие годы. Они купили Уфимский витаминный завод («УфаВита»), выпускавший готовые лекарственные средства, включая аскорбиновую кислоту, гематоген и популярный комплекс витаминов «Компливит».

Почти сразу проявилась характерная особенность этого партнерства: нелюбовь Кулькова к публичности. В раскрытии акционеров «УфаВиты» за III квартал 1999 года значилось, что 15,46% компании было оформлено на «Профит Хауз», а 14,9% — на «Аукционный центр» Кулькова. К 2003 году «Аукционный центр» исчез из списка аффилированных лиц, а в 2005-м в отчете о допвыпуске акций «Профит Хауз» объявлялся номинальным держателем. Фактически Харитонин и Кульков продолжали владеть заводом вместе.

«Если в компании два владельца, то обычно один из них предъявляет себя рынку, а второй хочет скрыться. Так и в этой паре, — объясняет работающий на фармацевтическом рынке знакомый Кулькова. — У яркого Виктора Харитонина есть закрытый Егор Кульков, которому комфортно без публичности».

«УфаВита» закупила технологическое оборудование для современного пленочного покрытия таблеток, начала строить новые производственные мощности для выпуска инъекционных препаратов в ампулах. На предприятии готовились выпускать отечественный гормональный препарат «Биосулин» — замену доминировавшего на рынке импортного инсулина. В 2005 году (более ранние данные недоступны) выручка выросла с 600 млн рублей до 800 млн рублей.

Собственный бизнес потребовал иной организации процессов. Еще в 1999 году новоявленные фармацевты купили долю в московском Аресбанке. Банк с капиталом 9,3 млн рублей входил тогда в пятую сотню российских кредитных организаций. С 1999 по 2007 год Кульков возглавлял в нем управление активно-пассивных операций, а затем остался в правлении.

Одновременно он входил в совет директоров «УфаВиты», а затем «Фармстандарта». Директор Prosperity Capital Management Алексей Кривошапко считает, что «на определенном этапе развития бизнеса проще иметь свой, частный, банк, чтобы проводить платежи, кредитоваться». «Мне кажется, банк выполняет у них функции корпоративного казначейства», — предполагает Кривошапко.

С появлением в группе Харитонина — Кулькова новых предприятий и офшоров их счета открывались в собственном банке.

Высокий стандарт

Но все это не выходило до поры до времени за размер «среднего бизнеса». Впереди маячила более крупная цель. В 2003 году Харитонин узнал, что американская ICN Pharmaceuticals решила продать свое убыточное российское подразделение: пять фармзаводов и 96 аптек. Собственных средств на покупку у Харитонина и Кулькова не было, но перед глазами стояли примеры других соратников Абрамовича — Millhouse скупала мясные и молочные предприятия. Консолидацией молочной компании «Юнимилк» и мясной «Продо» занимались близкие к Абрамовичу менеджеры, которым потом предлагалось выкупить эти активы. Схему можно было повторить. Как рассказывал Харитонин Forbes, это он предложил Абрамовичу профинансировать сделку. В Millhouse не стали комментировать сделки с участием Харитонина и Кулькова.

«Роман может дружеские кредиты давать, — рассказал Forbes знакомый Абрамовича и Харитонина. — Он не торгуется за копейки, за проценты, он не такой человек».

В итоге победителем устроенного американцами конкурса была объявлена компания «Профит Хауз» с ценой $55 млн. А через день Millhouse объявила, что покупатели — они. И то и другое было правдой, ведь «Профит Хауз» был номинальным приобретателем.

Новые заводы объединили с «УфаВитой». Так появилась компания «Фармстандарт», гигант рынка с оборотом более 140 млрд рублей в год, история взлета которой много раз описана, Абрамович с партнерами по Millhouse тоже стали ее акционерами. Топ-менеджер крупного фармдистрибьютора говорит, что Харитонин занимается общим менеджментом, а Кульков структурирует сделки и обеспечивает их финансирование.

Сделок много. В 2006 году «Фармстандарт» купил за $146 млн «Мастерлек», который выпускал один из самых продаваемых противопростудных препаратов — «Арбидол». «Я думаю, покупка «Мастерлека» стала поворотным моментом, определившим лидерство «Фармстандарта» в отрасли», — говорил тогда в интервью Forbes Юрий Крестинский, основатель консалтинговой компании «Бионика».

Влияние особого партнера рынок почувствовал сразу. «Я точно знаю, что Роман Абрамович лично общался с [тогдашним министром здравоохранения Михаилом] Зурабовым», — рассказывал Forbes бывший чиновник Минздрава. В итоге, например, инсулин «Фармстандарта» (торговая марка «Биосулин») был включен в программу дополнительного лекарственного обеспечения, то есть его стали закупать для льготников на бюджетные деньги. А препарат «Арбидол» в 2009 году включили в перечень жизненно необходимых лекарств, врачи начали рекомендовать его как средство от гриппа.

В 2006 году «Фармстандарт» купил за $146 млн «Мастерлек», который выпускал один из самых продаваемых противопростудных препаратов — «Арбидол». (Фото Getty Images)
В 2007 году «Фармстандарт» провел IPO. Как рассказывал Forbes собственник одной из дистрибьюторских компаний, Аресбанк перед IPO начал усиленно кредитовать дистрибьюторов, чтобы им было проще покупать лекарства от «Фармстандарта».

Сделка принесла акционерам компании $880 млн. Больше всего, $440 млн, получил Харитонин, снизив свою долю в «Фармстандарте» с 49% до 29,4%. Кульков выручил $185 млн (пакет уменьшился с 21% до 12,6%), Абрамович — $149 млн (10,2%), его партнер Евгений Швидлер — $53 млн (3,6%). 40% составил free float. Год спустя «Фармстандарт» объявил, что Абрамович и Швидлер продали свои доли в «материнском» для «Фармстандарта» офшоре Augment Investments Харитонину и Кулькову. Цена продажи не раскрывалась.

А «Фармстандарт» продолжал скупать активы. В 2007 году бывший владелец «Мастерлека» Александр Шустер предложил Харитонину и Кулькову участвовать в создании во Владимирской области научно-исследовательского биотехнологического центра «Генериум», который разрабатывает и выпускает лекарства от рака, гемофилии и других тяжелых заболеваний, способные заменить дорогие зарубежные препараты. В 2014 году «Фармстандарт» — снова на пару с Millhouse Абрамовича — купил у Газпромбанка и основателя компании Дмитрия Морозова 70% биотехнологической фирмы Biocad. Она, например, выпускала биоаналог ритуксимаба, который используется в лечении онкологического заболевания, лимфомы. Позже эти предприятия станут фабриками по производству вакцины «Спутник V». К 2014 году выручка «Фармстандарта» выросла в пять раз, до 42 млрд рублей, к 2022-му — до 140 млрд рублей.

Исчезновение партнеров

В 2013 году Харитонин и Кульков решили вывести безрецептурные брендированные препараты («Арбидол», «Афобазол», «Коделак» и еще 24 препарата) в отдельную компанию, назвав ее «Отисифарм». Несмотря на большой оборот в упаковках, они приносили меньше денег, чем дистрибьюторская работа по поставкам государству дорогих иностранных препаратов. Только по программе «Семь нозологий» компания выиграла в 2012 году тендеры на 13 млрд рублей, в то время как оборот «безрецептурки» составлял 12,7 млрд рублей — четверть всего оборота холдинга.

Инвесторы не оценили маневр, и GDR «Фармстандарта» на Лондонской бирже рухнули в два раза. Харитонин и Кульков скупили подешевевшие бумаги с рынка и направили миноритариям предложение об обязательном выкупе их долей. В итоге «Фармстандарт» снова стал частным. А в 2018 году из него пропал собственник.

В марте 2018 года пресс-служба «Фармстандарта» объявила, что Кульков утратил статус бенефициара компании и единственным владельцем «материнского» офшора Augment Investments стал Харитонин. Разъяснения причин ухода Кулькова не последовало. И возможно, исчезновение акционера стало этапом любимой Харитониным и Кульковым игры в маскировку.

В пояснениях к бухгалтерской отчетности «Отисифарма» за 2019 год (есть у Forbes), Кульков наряду с Харитониным значится бенефициаром головной «Огмент Инвестмент Лимитед» (компания в ходе деофшоризации зарегистрировалась в Калининграде). Пояснения к бухгалтерскому балансу «Огмент» за июль — декабрь 2020 года (есть у Forbes) содержат информацию, что Кульков прокредитовал компанию на сумму больше 12 млрд рублей. Но самое главное, в документе сказано, что Харитонину принадлежит в «Огмент» 70%, а компании Кулькова Hiolot Holdings — все остальное. Так же документально подтверждено, что Кульков имеет доли и в «Отисифарме», «Генериуме», Biocad и «Северной башне» Москва-Сити, которую Харитонин и Кульков купили еще в 2010 году. Обычно доли распределены в пропорции 70% у Харитонина и 30% у Кулькова.

В феврале 2020 года бизнесмены приобрели у фондов Baring Vostok 27,76% в «Европейском медицинском центре» (EMC). Эта сеть клиник европейского стандарта с выручкой 16 млрд рублей занимала тогда третье место в списке крупнейших частных медицинских компаний Forbes. Сумму сделки стороны не раскрывали. Директор Петербургского медицинского форума Сергей Ануфриев оценил ее для Forbes в 20 млрд рублей, или $277 млн по среднегодовому курсу. В СМИ озвучивалась цифра 16 млрд рублей ($222 млн). Возвращать деньги предполагалось через IPO.

Однако позже произошла странная история: когда в июне 2021 года EMC опубликовала сообщение о подготовке к IPO, в нем среди продающих акционеров не оказалось группы МИГ, принадлежащей Харитонину и Кулькову. Как выяснилось из меморандума, ее доля была распределена между офшором Кулькова Hiolot Holdings Limited (20,83%) и офшором Абрамовича Greenleas International Holdings LTD (6,94%). Основной владелец EMC Игорь Шилов не ответил на запрос Forbes. Генеральный директор EMC Андрей Яновский сослался на незнание подробностей. Участники инвестиционного рынка, близкие к IPO EMC, не смогли прокомментировать изменение акционеров во время подготовки публичного размещения. Знакомый Харитонина предположил: «Обычно правильным бывает самое простое объяснение. Например, Виктору могли потребоваться деньги еще до IPO».

Еще один участник инвестиционного сообщества, знающий, как шла подготовка к IPO на последних этапах, рассказал Forbes, что Харитонин в ней не участвовал: «Все переговоры с Шиловым от имени консорциума продающих акционеров, то есть за себя и за Абрамовича, вел Кульков, и они договорились, что Шилов добавит пакет из своей доли, чтобы объем IPO был достойным, а у инструмента была бы хорошая ликвидность». Кульков и Абрамович выручили от состоявшегося в июле 2021 года IPO $230 млн и $80 млн соответственно.

Свободные деньги

Когда началась эпидемия COVID-19, «Фармстандарт» стал одним из крупнейших производителей сертифицированной российской вакцины «Спутник V». При установленной государством предельной цене на уровне 866,81 рубля за дозу и невысокой маржинальности по чистой прибыли компании Харитонина и Кулькова выиграли за счет огромных объемов. Только на «Спутнике» они заработали свыше 60 млрд рублей чистой прибыли.

Харитонин и Кульков искали объекты для инвестирования, порой нетривиальные. Например, в 2020 году они купили через «Огмент Инвестмент» контрольный пакет нефтесервисной «ТСС Групп», которая выпускает оборудование для гидроразрыва пласта и работает с «Роснефтью» и «Новатэком». По данным СПАРК, доходы компании в 2022 году составили около 333 000 рублей при чистой прибыли 1,7 млрд рублей (сказались доходы от других организаций в размере 1,7 млрд рублей). По оценке аналитиков, если сделка была денежной, то 50,5% ТСС могли обойтись «Огмент» в 3,5- 4 млрд рублей за вычетом долга.

Владелец компании на нефтегазовом рынке сказал Forbes, что «[у компаний Харитонина — Кулькова] накопилась хорошая «ковидная» прибыль, которую надо было реинвестировать». Он сообщил на условиях анонимности, что в этот бизнес партнеров привел Иракли Мтибелишвили из Citibank, который участвовал в IPO многих компаний, в том числе «Фармстандарта», и хорошо знает нефтегазовую отрасль. Мтибелишвили на звонок Forbes ответил, но комментировать сделку не стал.

После начала «спецоперации»* на Украине акционеры «Фармстандарта» будто вошли в покупательский раж. Они пытались купить часть активов уходящей из России австрийской лесопромышленной группы Mondi, но сделка не прошла согласования в правительственной комиссии, и ее заблокировала ФАС. В феврале 2023 года «Огмент» завершила сделку по покупке у банка «Траст» за 36 млрд рублей единственного в России производителя мелованного картона «Кама». А в мае в составе группы инвесторов Харитонин и Кульков купили за 54 млрд рублей (около €600 млн) российский бизнес уходящей с отечественного рынка немецкой компании Henkel, которая выпускает здесь косметику и бытовую химию. Почти 30-летнее партнерство продолжается, однако есть у Кулькова проект, которым он занимается сам.

Своя рука владыка

Войти в британский проект CMR Surgical (CMR), создателя роботов Versius, Кульков решил один, без Харитонина. Было это еще в 2016 году. Как вспоминает топ-менеджер одной из инвестиционных компаний, Кульков сам заказывал венчурным аналитикам «Фармстандарта» построение финансовых моделей, оценку будущего развития этого стартапа. CMR выбрал быстрорастущий, но довольно конкурентный рынок медицинских роботов: он разрабатывает прямого конкурента доминирующему роботу da Vinci, указывают аналитики исследовательской компании IDTechEx. В 2021 году в CMR сообщали, что этот сегмент медицинского рынка будет ежегодно расти по 20%.

Американская компания Intuitive Surgical с конца 1980-х годов выпускает da Vinci, первого на массовом рынке робота. У него массивная четырехрукая консоль. Общий вес аппарата составляет около полутонны. По данным самой Intuitive, в 69 странах, в том числе и в России, сейчас установлено почти 7000 таких роботов.

По заявлению CMR, к марту 2023 года в мире было установлено более 100 их роботов, с помощью которых провели больше 10 000 операций. Выручка компании в 2021-м составила £23,7 млн, втрое больше, чем годом ранее. Правда, и убытки выросли с £83 млн до £102 млн. В 2022 году в ходе четвертого раунда в компанию пошли финансовые тяжеловесы. Основным инвестором стал инвестфонд SoftBank, а совокупно инвесторы внесли дополнительные $600 млн. Доктор медицинских наук, хирург-онкоуролог московской клинической больницы No31 Ахмед Пшихачев оперирует как на Versius, так и на конкурирующей системе da Vinci. Он говорит Forbes, что «все, что умеет da Vinci, умеет и Versius». «В отличие от da Vinci у Versius есть так называемые прикроватные блоки, которые в зависимости от задачи расставляются вокруг пациента, что создает больший диапазон возможностей, — объясняет врач. — Они мобильнее: небольшие и на колесах, их можно перекатывать из одной операционной в другую. Это важно в тех клиниках, где за каждым отделением закреплена своя операционная. Сегодня оперируют хирурги, завтра — гинекологи, послезавтра — урологи, мы перекатываем блоки и работаем».

В августе 2021 года Versius привезли на три дня в Иркутскую детскую клиническую больницу, главный врач которой Юрий Козлов говорил журналистам, что до этого момента такого робота «имели счастье видеть только коллеги из Москвы и Санкт-Петербурга». Робот стоит 180 млн рублей, губернатор впоследствии пообещал, что робота подарит «Газпром». В декабре 2022 года в детской клинике прошли первые роботизированные операции.

В августе 2021 года Versius привезли на три дня в Иркутскую детскую клиническую больницу, главный врач которой Юрий Козлов говорил журналистам, что до этого момента такого робота «имели счастье видеть только коллеги из Москвы и Санкт-Петербурга». Робот стоит 180 млн рублей, губернатор впоследствии пообещал, что робота подарит «Газпром». В декабре 2022 года в детской клинике прошли первые роботизированные операции.Выручка российского дистрибьютора роботов da Vinci компании «Медицинские партнеры» в 2022 году составила 6 млрд рублей, чистая прибыль — 700 млн рублей. Руководитель проектов по стратегическому развитию компании Станислав Алексеев в 2021 году говорил в интервью, что МП торгуют в России da Vinci с 2008 года, годовые продажи измеряются штуками, а стоит da Vinci от $2,5 млн. По данным сайта da Vinci, в 33 российских клиниках 11 городов установлено сейчас 55 таких роботов.

В 2016 году CMR указывала в своем отчете, что Кульков «владеет более 50%, но меньше 75%» в ее капитале и может назначать и смещать ее директоров. В 2019 году стартап официально стал «единорогом», и доля Кулькова размылась. В феврале 2023 года компания сообщила в своем отчете, что c декабря 2022 года Кульков «перестал иметь значительный (то есть более 25%. — Forbes) контроль». Тем не менее стоимость его доли превышает $400 млн.

В июне 2020 года бизнес на роботах Versius стал для Кульковых семейным. Сын Кулькова Василий зарегистрировал в Москве компанию MedTech Prospects, которая занимается поставками Versius в Россию. Он ее генеральный директор и единственный владелец. По итогам 2020–2022 годов фирма, судя по СПАРК, не имела выручки, чистый убыток в 2022 году составил 431 000 рублей, краткосрочная кредиторская задолженность — 169 млн рублей, и было 14 млн рублей краткосрочных займов. На сайте компании значится, что она «официальный представитель CMR Surgical на территории Российской Федерации», но в разделе «Новости» на начало июня 2023 года был размещен только видеоролик, приглашающий врачей на семинар в апреле 2023 года; раздел «Пациентам» обещал пополнение пока несуществующего списка аккредитованных специалистов Versius, а раздел «Специалистам» сообщал, что в мире проведено «более 1000 успешных операций» с использованием Versius. Кульков-младший не откликнулся на переданную ему просьбу Forbes об интервью.