‟У нас много примеров травли культурных учреждений‟

"Росбалт" решил опросить экспертов и узнать их мнение о главных свершениях и неудачах в культуре и искусстве Петербурга и всей страны. На восемь вопросов о значимых событиях минувшего года ответили критик, главный редактор "Петербургского театрального журнала" Марина Дмитревская, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский и петербургский художник, куратор Марина Колдобская.

— В этом году Петербург столкнулся с чередой кадровых изменений, особые скандалы породила смена ректора Академии русского балета им. Вагановой и увольнение главного дирижера Санкт-Петербургского государственного академического симфонического оркестра. Что это — продуманные шаги или  случайные, не связанные между собой действия?

Марина Дмитревская: Вы забыли разгром Зубовского института на Исаакиевской, закрытие ON.Театра, которому город никак не помог (театр был закрыт по решению суда, однако в итоге худрук МДТ Лев Додин пообещал поделиться сценой, — "Росбалт"). Все это звенья одной цепи. В стране идет уничтожение гуманитарной сферы, образования (сокращаются специализации, творческие вузы объявляются неэффективными). Идет гуннонизация всех сфер жизни — с одной стороны, и алчная коммерция — с другой.

Михаил Пиотровский: По моему мнению, большой интерес к скандалам и кадровым изменениям говорит о том, что у нас отсутствует настоящий интерес к настоящей петербургской культуре, нет заинтересованности в ее развитии. Это все обычные, нормальные события, которые происходят в рамках административной системы, и я предпочел бы, чтобы публика больше обсуждала новые спектакли, чем то, кто, как и что возглавляет.

Марина Колдобская: Моя профессия — современное изобразительное искусство. С поста руководителя государственного учреждения ушла два года назад — стало душно. Поэтому далека от кадровых назначений в традиционных областях. Не берусь комментировать.

— Какова в Петербурге, на ваш взгляд, культурная политика? Каких целей добиваются или хотят добиться власти?

М.Д.: Никакой культурной политики. Кумовство, сведение счетов, принцип "кого люблю — тому дарю". Плюс профессиональная чиновничья некомпетентность и законотворческое мракобесие. Идет уничтожение культурного кода города, поскольку культурой его занимаются люди, к городу не причастные. А это особой город, он сперва был нарисован, а потом построен. Культура здесь первична, это надо понимать.

М.П.: Нам нужно самим думать о том, какой должна быть культура Петербурга, а затем пытаться сделать так, чтобы власти это выполняли. Потому что у власти есть своя политика, а у культуры должна быть своя. Интересы петербургской культуры в том, чтобы она была более представительной и конкурентоспособной в мире, чтобы она была представлена яркими именами, яркими событиями и яркими креативными пространствами, которым должны помогать люди и частично власти. Если власть помогает развитию передовых элементов культуры в городе, то, соответственно, культура власти создает новое качество жизни людей. Культура — это качество жизни людей в первую очередь.

М.К.: Тишь, гладь и божья благодать.

— А можно ли говорить, что в Петербурге в частности и в стране в целом идет переформатирование искусства, культуры под какие-то новые социальные задачи?

М.Д.: Да, новая задача власти — избавиться от культуры как слишком затратного для нашей бедной страны вида деятельности. Газовой трубе театр и музыка не нужны, а гуманитарное образованные может вывести людей на Болотную. И то, и другое — резоны для сокращения культурного бюджета. Что и происходит по всей стране. Объявляют Год культуры — и сокращают финансирование очень многим.

М.П.: У культуры есть свои задачи, и сначала мы должны говорить о них, а потом о социальных задачах. Когда мы говорим только о социальных задачах, мы сами обедняем себя. Для нас главное — это развитие культуры и обеспечение того, чтобы она свободно контактировала с людьми, для которых это делается. Все остальное  вторично. У нас же сейчас все стоит вверх ногами.

М.К.: Переформатирование идет. Задачи — охранительские. Намерения у всех всегда благие, но результаты получаются антисоциальными. В современном динамичном обществе консерватизм ведет к тому, что молодые продвинутые люди не находят себе места. Они либо радикализируются, либо деградируют, либо бегут куда глаза глядят. Мы теряем творческую молодежь.

— В уходящем году мы стали свидетелями обострений у так называемых "борцов за нравственность". Это выразилось в гонениях на признанного классика Владимира Набокова и его "Лолиты", нападками на спектакль о секс-меньшинствах, а недавно жертвой псевдоборцов стал Лев Додин. Можно ли в этих случаях говорить о травле искусства? Кому это нужно?

М.Д.: Я не понимаю, почему наша власть до сих пор не привлекла этих хулиганов, "войско Джека" со свиной башкой, к административной ответственности. Нет, это не травля искусства, это нравственное одичание горожан, которым попустительствуют многие мракобесные, прямо из Салтыкова-Щедрина, чиновники.

М.П.: Все эти гонения и запретные законы исходят из неких слоев общества. И эти слои общества оказываются признаком нашей общей необразованности. Мы говорим о том, что у нас множество примеров травли культурных учреждений, культурных институций и людей. Это могут быть и театры, и музеи — все, что угодно. И это болезнь общества, потому что травля идет оттуда. Она идет из желтой прессы, от маргиналов. Нам нужно делать так, чтобы искусство могло заниматься своим делом.

М.К.: Кто что нравственностью называет… Я вижу здесь консерватизм и ксенофобию. Борьбу с "чуждыми веяниями". Искусство подвергается нападкам, потому что на виду и слабо защищено.

— Волну возмущения вызвала история с закрытием Музея власти и изъятием неугодных в том числе православному депутату Виталию Милонову картин. Как вы считаете, может ли продолжиться давление на людей искусства в связи с усилением в обществе религиозных настроений?

М.Д.: Меня как человека верующего и воцерковленного давно подмывает подать в суд на Милонова за оскорбление моего религиозного чувства. То, что мы превращаемся в клерикальную страну — чудовищно и отталкивает людей от истинной веры.

М.П.: Нам надоело, когда всякое заведение называется музеем. Если мы не будем понимать, что такое музей, нам будет все равно — Эрмитаж, Русский музей или какой-то Музей власти. Ведь музей — это определенная категория культурных учреждений, которые имеют фонды, проводят научную работу, ведут просветительскую деятельность. А так все, что угодно называется музеем, и потом на эти учреждения начинают нападать или их защищать. Все, что сейчас происходит, связано с усилением в обществе маргинальных и псевдодемократических настроений, когда считается, что каждый может судить обо всем и требовать, чтобы его мнение и вкус был навязан обществу. Каждая культура доступна каждому, но не каждый может решать, какой должна быть культура.

М.К.: Я не вижу усиления религиозных настроений в обществе. Власти — да, объясняют многие свои действия религиозностью. Думаю, что утилитарное использование религии подрывает к ней доверие и уважение.

— Как вы оцениваете успехи города в строительстве культурных объектов? В этом году, например, открылись вторая сцена Александринского театра, новое здание Мариинки...

М.Д.: Сцена Александринки прекрасна. В Мариинке так и не была. Вообще же я за развитие театра снизу. У нас нет свободных площадок, молодые творческие кадры эмигрируют из города. Когда воздвигаются Александринка и Мариинка и душится ON.Театр — это неблизкая мне концепция культуры.

М.П.: У нас почему-то получается, что в городе и в стране только культурные объекты оказываются правильно построенными. И как только это происходит, мы начинаем получать целые списки жалоб: "Ах, как дорого стоит Мариинский театр, ах как дорого стоит то и это". Хотя, на самом деле, в нашем городе деятелям культуры безумными усилиями удалось наконец-то сделать так, чтобы на развитие пошли определенные финансовые потоки. В результате, все эти стройки завершены или завершаются, и мы имеем созвездие замечательных событий в городе.

М.К.: Появление новых культурных объектов можно только приветствовать. И не только театров. Сейчас в городе острый дефицит современно оборудованных выставочных залов, например.

— Какое событие 2013 года в сфере культуры вы считаете для Петербурга и страны наиболее значимым?

М.Д.: Было много хороших спектаклей. Для Петербурга значимыми были назначения Вячеслава Полунина в цирк и Андрея Могучего в БДТ, Зимний фестиваль. Но год прошел в окопах: то Зубовский защищаем, то из ON.Театра отстреливаемся.

М.П.: Я думаю, что Международный культурный форум. Он прошел успешно, и в этом году мы получили понимание и ощущение того, что этот форум может стать серьезным, важным и регулярным международным событием. В Петербурге достаточно материала, чтобы привлекать людей со всего мира и проводить здесь значимый культурный форум.

М.К.: Я вообще против выстраивания рейтингов в сфере культуры. Через сто лет окажется, что какой-нибудь безвестный поэт написал стихотвореньице, и оно, а не что другое, маркирует для потомков этот год. Ну что вы вспомните об искусстве в 1913, например? Что Малевич, Хлебников и Крученых написали оперу "Победа над солнцем", с которой начался супрематизм. А ведь в этом году были наверняка какие-то премьеры, парады, великие стройки...

— Чего, на ваш взгляд, нам следует ожидать в 2014 году, официально объявленном годом культуры?

М.Д.: Ничего хорошего. Это очередная Олимпиада. Это — вывеска, фасад, за которым тараканы… И все это прекрасно понимают. Как при советской власти. Только теперь еще и "минус электрификация" — экономический фактор. Вам могут просто вырубить свет.

М.П.: Мне тут отвечать нечего. В следующем году будет отмечаться 250-летие Эрмитажа, и в эти же дни пройдет культурный форум. Я думаю, что вокруг этого события и должен строиться год культуры.

М.К.: Я не любительница предсказаний.